Неточные совпадения
В большом зале генерал-губернаторского дома собралось все чиновное сословие города, начиная от
губернатора до титулярного
советника: правители канцелярий и дел,
советники, асессоры, Кислоедов, Красноносов, Самосвистов, не бравшие, бравшие, кривившие душой, полукривившие и вовсе не кривившие, — все ожидало с некоторым не совсем спокойным ожиданием генеральского выхода.
Даже сам Собакевич, который редко отзывался о ком-нибудь с хорошей стороны, приехавши довольно поздно из города и уже совершенно раздевшись и легши на кровать возле худощавой жены своей, сказал ей: «Я, душенька, был у
губернатора на вечере, и у полицеймейстера обедал, и познакомился с коллежским
советником Павлом Ивановичем Чичиковым: преприятный человек!» На что супруга отвечала: «Гм!» — и толкнула его ногою.
Полицеймейстеру сказал что-то очень лестное насчет городских будочников; а в разговорах с вице-губернатором и председателем палаты, которые были еще только статские
советники, сказал даже ошибкою два раза: «ваше превосходительство», что очень им понравилось.
Они мечтали и о шитом мундире для него, воображали его
советником в палате, а мать даже и
губернатором; но всего этого хотелось бы им достигнуть как-нибудь подешевле, с разными хитростями, обойти тайком разбросанные по пути просвещения и честей камни и преграды, не трудясь перескакивать через них, то есть, например, учиться слегка, не до изнурения души и тела, не до утраты благословенной, в детстве приобретенной полноты, а так, чтоб только соблюсти предписанную форму и добыть как-нибудь аттестат, в котором бы сказано было, что Илюша прошел все науки и искусства.
Но прошло три дня: ни
губернатор, ни вице-губернатор, ни
советники не завернули к нему. Начать жалобу самому, раскапывать старые воспоминания — он почему-то не счел удобным.
У
губернатора встречал несколько
советников, какого-нибудь крупного помещика, посланного из Петербурга адъютанта; разговоры шли о том, что делается в петербургском мире, или о деревенском хозяйстве, об откупах. Но все это мало развлекало его.
— Вице-губернатор или
советник хороший…
Кто же, кто? Из окрестных помещиков, кроме Тушина, никого нет — с кем бы она видалась, говорила. С городскими молодыми людьми она видится только на бале у откупщика, у вице-губернатора, раза два в зиму, и они мало посещают дом. Офицеры,
советники — давно потеряли надежду понравиться ей, и она с ними почти никогда не говорит.
В двенадцать приходил военный
губернатор; не обращая никакого внимания на
советников, он шел прямо в угол и там ставил свою саблю, потом, посмотревши в окно и поправив волосы, он подходил к своим креслам и кланялся присутствующим.
Я бросился к
губернатору — он отказался вступать в это дело; председатель и
советники уголовной палаты, испуганные вмешательством флигель-адъютанта, качали головой.
Так как новый
губернатор был в самом деле женат, губернаторский дом утратил свой ультрахолостой и полигамический характер. Разумеется, это обратило всех
советников к советницам; плешивые старики не хвастались победами «насчет клубники», а, напротив, нежно отзывались о завялых, жестко и угловато костлявых или заплывших жиром до невозможности пускать кровь — супругах своих.
— Болен, — отвечал я, встал, раскланялся и уехал. В тот же день написал я рапорт о моей болезни, и с тех пор нога моя не была в губернском правлении. Потом я подал в отставку «за болезнию». Отставку мне сенат дал, присовокупив к ней чин надворного
советника; но Бенкендорф с тем вместе сообщил
губернатору что мне запрещен въезд в столицы и велено жить в Новгороде.
Жизнь наша в Новгороде шла нехорошо. Я приехал туда не с самоотвержением и твердостью, а с досадой и озлоблением. Вторая ссылка с своим пошлым характером раздражала больше, чем огорчала; она не была до того несчастна, чтобы поднять дух, а только дразнила, в ней не было ни интереса новости, ни раздражения опасности. Одного губернского правления с своим Эльпидифором Антиоховичем Зуровым,
советником Хлопиным и виц-губернатором Пименом Араповым было за глаза довольно, чтобы отравить жизнь.
Губернатор, последовательный своему мнению, что
советник никогда не должен советовать, подписывал, противно смыслу и закону, первый после
советника того отделения, по которому было дело.
Сначала
губернатор мне дал IV отделение, — тут откупные дела и всякие денежные. Я просил его переменить, он не хотел, говорил, что не имеет права переменить без воли другого
советника. Я в присутствии
губернатора спросил
советника II отделения, он согласился, и мы поменялись. Новое отделение было меньше заманчиво; там были паспорты, всякие циркуляры, дела о злоупотреблении помещичьей власти, о раскольниках, фальшивых монетчиках и людях, находящихся под полицейским надзором.
Больших прений, горячих рассуждений не было; редко случалось, чтоб
советник спрашивал предварительно мнения
губернатора, еще реже обращался
губернатор к
советникам с деловым вопросом.
—
Советника Кулакова-с, ваше превосходительство. В это время старик
советник, которого я застал и оставил тем же
советником губернского правления, взошел к
губернатору.
Едва вахмистр с страшными седыми усами, стоявшими перпендикулярно к губам, торжественно отворял дверь и бренчанье сабли становилось слышно в канцелярии,
советники вставали и оставались, стоя в согбенном положении, до тех пор, пока
губернатор кланялся.
— Я записал ваше имя, — сказал я ему, — ну, и всё прочее: место служения, имя вашего
губернатора, числа, месяцы. У меня есть один товарищ, еще по школе, Бахмутов, а у него дядя Петр Матвеевич Бахмутов, действительный статский
советник и служит директором…
Пришел, дескать, он в губернское правление, закричал, загамил, на закон наступил, а
советники (в то время вице-губернаторы не были причастны губернским правлениям, а в казенных палатах председательствовали), не будь просты, послали за членами врачебной управы, да и составили вкупе акт об освидетельствовании патриарха в состоянии умственных способностей.
Вскоре после того разнесся слух, что надворный
советник Куропилов не являлся даже к
губернатору и, повидавшись с одним только вице-губернатором, ускакал в именье Язвина, где начал, говорят, раскапывать всю подноготную. Приближенные
губернатора объявили потом, что старик вынужденным находится сам ехать в Петербург. При этом известии умы сильно взволновались. Дворянство в первом же клубе решило дать ему обед.
— Господин асессор у нас воспитанник Московского университета; а вот Валентину Осипычу мы обязаны таким устройством городского хозяйства, что уж, вероятно, ни в одной губернии такого нет, — заключил
губернатор, указывая на
советника второго отделения, который действительно имел какую-то хозяйственную наружность и, как бык, смотрел в упор на Калиновича.
На первом плане, конечно, стояло назначение нового
губернатора, исправляющим должность которого действительно был утвержден Калинович, с производством в действительные статские
советники.
Едва только пришло известие, что старику-губернатору в Петербурге плохо, а Калинович, напротив, произведен был в статские
советники; едва только распространилось это в обществе, как губернаторша почти всеми была оставлена.
— Ничего, ничего, — говорил
губернатор, не давая руки, которую
советник старался было поймать.
Губернатор, отзываясь лестно о
советниках, по преимуществу, в этом случае желал их наградить за то, что они прежнего вице-губернатора выдали ему с руками и ногами.
Первый изменил мнение в его пользу председатель казенной палаты, некогда военный генерал, только два года назад снявший эполеты и до сих пор еще сохранивший чрезвычайно благородную наружность; но, несмотря на все это, он до того унизился, что приехал к статскому
советнику и стал просить у него извинения за участие в обеде
губернатору, ссылаясь на дворянство, которое будто бы принудило ею к тому как старшину-хозяина.
— А сколько лет вы, Сергей Николаич,
советником? — спросил
губернатор старшего
советника.
Заняв потом место чиновника особых поручений пятого класса, он, в продолжение четырех лет, получил коллежского
советника, Владимира на шею и назначен был, наконец, исправляющим должность M-го вице-губернатора.
Прошла осень, прошла зима, и наступила снова весна, а вместе с нею в описываемой мною губернии совершились важные события:
губернатор был удален от должности, — впрочем, по прошению; сенаторская ревизия закончилась, и сенатор — если не в одном экипаже, то совершенно одновременно — уехал с m-me Клавской в Петербург, после чего прошел слух, что новым
губернатором будет назначен Крапчик, которому будто бы обещал это сенатор, действительно бывший последнее время весьма благосклонен к Петру Григорьичу; но вышло совершенно противное (Егор Егорыч недаром, видно, говорил, что граф Эдлерс — старая остзейская лиса):
губернатором, немедля же по возвращении сенатора в Петербург, был определен не Петр Григорьич, а дальний родственник графа Эдлерса, барон Висбах, действительный статский
советник и тоже камергер.
К этому присоединилось и то, что, по слухам, генерал-губернатор, зачислив Тулузова попечителем какого-то богоугодного заведения, будто бы представил его в действительные статские
советники.
Затем все главные события моего романа позамолкли на некоторое время, кроме разве того, что Английский клуб, к великому своему неудовольствию, окончательно узнал, что Тулузов мало что представлен в действительные статские
советники, но уже и произведен в сей чин, что потом он давал обед на весь официальный и откупщицкий мир, и что за этим обедом только что птичьего молока не было; далее, что на балу генерал-губернатора Екатерина Петровна была одета богаче всех и что сам хозяин прошел с нею полонез; последнее обстоятельство если не рассердило серьезно настоящих аристократических дам, то по крайней мере рассмешило их.
Беседовавший с ним другой чиновник, толстый, как сороковая бочка, с злыми, воспаленными зеленоватыми глазами, состоял старшим
советником губернского правления и разумелся правой рукой
губернатора по вымоганию взяток.
Митенька простился и пожелал остаться наедине с вице-губернатором. Но когда
советники были уже у дверей, он что-то вспомнил.
На этот раз ораторами выбраны были: вице-губернатор — от лица чинов пятого класса,
советник губернского правления Звенигородцев — от лица всех прочих чинов, Сеня Бирюков — от лица молодого поколения и, наконец, командир гарнизонного батальона — от имени воинского сословия.
Губернатор хорош — и я для его превосходительства все, что могу, „читал, читал, читал“, да и кончено; он — иначе, — и я ему с полным уважением, как следует высокому сану; ну да уж больше ничего, меня заставить нельзя; я не
советник губернского правления».
— Что делать? Ведь вы — классный чиновник да еще, кажется, десятого класса. Арифметику-то да стихи в сторону; попроситесь на службу царскую; полно баклуши бить — надобно быть полезным; подите-ка на службу в казенную палату: вице-губернатор нам свой человек; со временем будете
советником, — чего вам больше? И кусок хлеба обеспечен, и почетное место.
Внешняя политика тоже в порядке: по смерти Тьера, мы успели усадить в президентском кресле действительного статского
советника Петра Толстолобова, который, еще в бытность
губернатором, выказал замечательный такт в борьбе с губернским предводителем дворянства.
Что генеральша «ужасно хороши из себя-с, даже, можно сказать, первые красавицы-с, но держат себя чрезвычайно гордо, а танцуют только с одними генералами-с»; что на настоящем бале всех генералов, своих и приезжих, девять, включая в то число и действительных статских
советников; что, наконец, «у генеральши есть маменька-с, которая и живет вместе с нею, и что эта маменька-с приехала из самого высшего общества-с и очень умны-с» — но что и сама маменька беспрекословно подчиняется воле своей дочери, а сам генерал-губернатор не наглядится и не надышится на свою супругу.
Пароход шел с отменным обществом, в котором, между прочим, блистали своим присутствием: бывший новороссийский генерал-губернатор Воронцов со всем своим семейством, тайный
советник Бек и много других особ того и другого пола, занимавших видное положение в тогдашнем высшем обществе и пользовавшихся в нем большим влиянием.
—
Губернатора! — засмеялся Василий Иванович. — Куда махнули! И всего-то надворного
советника, да уж очень хочется мне этого парня уважить, право… Вы не обижайтесь, я и вам тоже всею душой. Но ведь я вижу: вам не к спеху, а тут, можно сказать, интерес гуманности, правосудия и даже спасения человечества.
И вот, в один прекрасный день, славнобубенский
губернатор, действительный статский
советник и кавалер Непомук Анастасьевич Гржиб-Загржимбайло, что называется, en petit comité кормил обедом новоприбывшего весьма важного гостя. Этим гостем была именно та самая особа, которая, по заранее еще ходившим славнобубенским слухам, весьма спешно прибыла в город для расследования снежковского дела и для наблюдения за общественным настроением умов.
Пшецыньский за Корытникова, Корытников за Пшецыньского; откупщик за голову, голова за откупщика; вице-губернатор за
советников,
советники за вице-губернатора; Шписс выпил за Анатоля, Анатоль за Шписса и потом каждый сам за себя.
Его превосходительство любезно протягивает руку толстому откупщику, препрославленному по всей губернии своим либерализмом и патриотизмом, затем тучному градскому главе и вице-губернатору, затем
советникам, председателям, разным товарищам и господам дворянам, однако же не всем без исключения.
Этот монд, как я сказал выше, был почти исключительно дворянский. И чиновники, бывавшие в „обществе“, принадлежали к местному дворянству. Даже вице-губернатор был „не из общества“, и разные
советники правления и палат. Зато одного из частных приставов, в тогдашней форме гоголевского городничего, принимали — и его, и жену, и дочь — потому что он был из дворян и помещик.
Останься я оканчивать курс в Казани, вышло бы одно из двух: или я, получив кандидатский диплом по камеральному разряду (я его непременно бы получил), вернулся бы в Нижний и поступил бы на службу, то есть осуществил бы всегдашнее желание моих родных. Матушка желала всегда видеть меня чиновником особых поручений при
губернаторе. А дальше, стало быть,
советником губернского правления и, если бы удалось перевестись в министерство, петербургским чиновником известного ранга.
Что же касается надворного
советника, то
губернатор, обласкав и успокоив его, отпустил в ночь благополучно следовать в дальнейший путь.