Неточные совпадения
Чу! конь стучит копытами,
Чу, сбруя золоченая
Звенит… еще беда!
Ребята испугалися,
По избам разбежалися,
У окон заметалися
Старухи, старики.
Бежит деревней староста,
Стучит в окошки палочкой.
Бежит в поля, луга.
Собрал народ: идут — кряхтят!
Беда! Господь прогневался,
Наслал гостей непрошеных,
Неправедных судей!
Знать,
деньги издержалися,
Сапожки притопталися,
Знать, голод разобрал!..
Предвидя конечную гибель, она решилась умереть геройскою смертью и,
собрав награбленные в казне
деньги, в виду всех взлетела на воздух вместе с казначеем и бухгалтером.
Так как смолоду у него была способность к живописи и так как он, нe зная, куда тратить свои
деньги, начал
собирать гравюры, он остановился на живописи, стал заниматься ею и в нее положил тот незанятый запас желаний, который требовал удовлетворения.
Прежде, покамест был помоложе, так мне казалось, что все дело в
деньгах, что если бы мне в руки сотни тысяч, я бы осчастливил множество: помог бы бедным художникам, завел бы библиотеки, полезные заведения,
собрал бы коллекции.
Бывшие ученики его, умники и остряки, в которых ему мерещилась беспрестанно непокорность и заносчивое поведение, узнавши об жалком его положении,
собрали тут же для него
деньги, продав даже многое нужное; один только Павлуша Чичиков отговорился неимением и дал какой-то пятак серебра, который тут же товарищи ему бросили, сказавши: «Эх ты, жила!» Закрыл лицо руками бедный учитель, когда услышал о таком поступке бывших учеников своих; слезы градом полились из погасавших очей, как у бессильного дитяти.
Если я вижу, что иной даже и порядочно живет,
собирает и копит
деньгу, — не верю я и тому!
Ах да: она говорит и кричит, что так как ее все теперь бросили, то она возьмет детей и пойдет на улицу, шарманку носить, а дети будут петь и плясать, и она тоже, и
деньги собирать, и каждый день под окно к генералу ходить…
— Вот болван! Ты можешь представить — он меня начал пугать, точно мне пятнадцать лет! И так это глупо было, — ах, урод! Я ему говорю: «Вот что, полковник:
деньги на «Красный Крест» я
собирала, кому передавала их — не скажу и, кроме этого, мне беседовать с вами не о чем». Тогда он начал: вы человек, я — человек, он — человек; мы люди, вы люди и какую-то чепуху про тебя…
— Всякий понимает, что лучше быть извозчиком, а не лошадью, — торопливо истекал он словами, прижимаясь к Самгину. — Но — зачем же на оружие
деньги собирать, вот — не понимаю! С кем воевать, если разрешено соединение всех сословий?
— Это — для гимназиста, милый мой. Он берет время как мерило оплаты труда — так? Но вот я третий год
собираю материалы о музыкантах XVIII века, а столяр, при помощи машины, сделал за эти годы шестнадцать тысяч стульев. Столяр — богат, даже если ему пришлось по гривеннику со стула, а — я? А я — нищеброд, рецензийки для газет пишу. Надо за границу ехать —
денег нет. Даже книг купить — не могу… Так-то, милый мой…
— Между тем поверенный этот управлял большим имением, — продолжал он, — да помещик отослал его именно потому, что заикается. Я дам ему доверенность, передам планы: он распорядится закупкой материалов для постройки дома,
соберет оброк, продаст хлеб, привезет
деньги, и тогда… Как я рад, милая Ольга, — сказал он, целуя у ней руку, — что мне не нужно покидать тебя! Я бы не вынес разлуки; без тебя в деревне, одному… это ужас! Но только теперь нам надо быть очень осторожными.
Этот долг можно заплатить из выручки за хлеб. Что ж он так приуныл? Ах, Боже мой, как все может переменить вид в одну минуту! А там, в деревне, они распорядятся с поверенным
собрать оброк; да, наконец, Штольцу напишет: тот даст
денег и потом приедет и устроит ему Обломовку на славу, он всюду дороги проведет, и мостов настроит, и школы заведет… А там они, с Ольгой!.. Боже! Вот оно, счастье!.. Как это все ему в голову не пришло!
Что касается оброка, то Затертый писал, что
денег этих
собрать нельзя, что мужики частью разорились, частью ушли по разным местам и где находятся — неизвестно, и что он
собирает на месте деятельные справки.
— А так как трудно распределить, кто кому должен платить, и так как на общественные нужды
деньги собирать нужно, то и сделать так, чтобы тот, кто владеет землей, платил бы в общество на всякие нужды то, что его земля стоит.
— Он, он выдумал, он настаивает! Он ко мне все не ходил и вдруг пришел неделю назад и прямо с этого начал. Страшно настаивает. Не просит, а велит. В послушании не сомневается, хотя я ему все мое сердце, как тебе, вывернул и про гимн говорил. Он мне рассказал, как и устроит, все сведения
собрал, но это потом. До истерики хочет. Главное
деньги: десять тысяч, говорит, тебе на побег, а двадцать тысяч на Америку, а на десять тысяч, говорит, мы великолепный побег устроим.
Гарибальди хочет
денег, — много ли могут ему
собрать осужденные благостью нашего «фабриканта», фабриканта Шефсбюри, Дерби, Девоншира, на тихую и благословенную бедность?
Гарибальди согласился приехать с целью снова выдвинуть в Англии итальянский вопрос,
собрать настолько
денег, чтоб начать поход в Адриатике и совершившимся фактом увлечь Виктора-Эммануила.
Делалось это под видом сбора на «погорелые места». Погорельцы, настоящие и фальшивые, приходили и приезжали в Москву семьями. Бабы с ребятишками ездили в санях
собирать подаяние
деньгами и барахлом, предъявляя удостоверения с гербовой печатью о том, что предъявители сего едут по сбору пожертвований в пользу сгоревшей деревни или села. Некоторые из них покупали особые сани, с обожженными концами оглоблей, уверяя, что они только сани и успели вырвать из огня.
Я тоже начал зарабатывать
деньги: по праздникам, рано утром, брал мешок и отправлялся по дворам, по улицам
собирать говяжьи кости, тряпки, бумагу, гвозди. Пуд тряпок и бумаги ветошники покупали по двугривенному, железо — тоже, пуд костей по гривеннику, по восемь копеек. Занимался я этим делом и в будни после школы, продавая каждую субботу разных товаров копеек на тридцать, на полтинник, а при удаче и больше. Бабушка брала у меня
деньги, торопливо совала их в карман юбки и похваливала меня, опустив глаза...
Там, на ярмарке, всегда можно было
собрать в канавах много гвоздей, обломков железа, нередко мы находили
деньги, медь и серебро, но для того, чтобы рядские сторожа не гоняли нас и не отнимали мешков, нужно было или платить им семишники, или долго кланяться им.
Недавно в Корсаковском посту служащие
собрали по подписке
денег и накупили разных материй, а жены их нашили платьев и белья и роздали детям.
В соседстве у вас живет Настенька Рылеева, теперь Настасья Кондратьевна Пущина. Верно, вы их знаете, и странно, что никогда мне об них не говорили. Пожалуйста, к вашему приезду
соберите мне об ней полные сведения, Мне это нужно… [Пущин хотел вернуть ей
деньги, занятые у К. Ф. Рылеева до 14 декабря 1825 г. Об этом — дальше.]
То вдруг на него находила страсть к картинкам: он сам принимался рисовать, покупал на все свои
деньги, выпрашивал у рисовального учителя, у папа, у бабушки; то страсть к вещам, которыми он украшал свой столик,
собирая их по всему дому; то страсть к романам, которые он доставал потихоньку и читал по целым дням и ночам…
Молодой предприниматель наш успел уже в гимназии составить подписку,
собрать часть
денег и купить на них все нужные вещи, которые, надо полагать, Ваньку даже заинтересовали, потому что он, с величайшею расторопностью, начал с извозчика Плавина таскать стопы оберточной бумаги, кульки с клеем, кистями, сажей, вохрой и мелом.
Я спросил дежурного чиновника: «Кто это такой?» Он говорит: «Это единоверческий священник!» Губернатор, как вышел, так сейчас же подошел к нему, и он при мне же стал ему жаловаться именно на вас, что вы там послабляли, что ли, раскольникам… и какая-то становая
собирала какие-то
деньги для вас, — так что губернатор, видя, что тот что-то такое серьезное хочет ему донести, отвел его в сторону от меня и стал с ним потихоньку разговаривать.
— Каналья этакий! — произнес он. — Да и вы, господа чиновники, удивительное дело, какой нынче пустой народ стали! Вон у меня покойный дядя исправником был… Тогда, знаете, этакие французские камзолы еще носили… И как, бывало, он из округи приедет, тетушка сейчас и лезет к нему в этот камзол в карманы: из одного вынимает
деньги, что по округе
собрал, а из другого — волосы человечьи — это он из бород у мужиков надрал. У того бы они квасу не выпустили!
— Я сначала сама пошла и ему не сказала. А он, как узнал, потом уж сам стал меня прогонять просить. Я стою на мосту, прошу у прохожих, а он ходит около моста, дожидается; и как увидит, что мне дали, так и бросится на меня и отнимет
деньги, точно я утаить от него хочу, не для него
собираю.
Во-вторых, я, несмотря на то, что
деньги были мои, непременно бы возвратил их назад, но согласитесь сами: где же я вдруг мог
собрать такую сумму?
— Ваня, ты, как я вижу, меня совсем не понимаешь! Могут быть экстренные надобности,пойми это. В иных случаях
деньги способствуют независимости положения, независимости решения. Может быть, тебе теперь и не нужно, но не надо ль на что-нибудь в будущем? Во всяком случае, я у тебя их оставлю. Это все, что я мог
собрать. Не истратишь, так воротишь. А теперь прощай! Боже мой, какой ты бледный! Да ты весь больной…
— Задевает? — смеясь, вскричал хохол. — Эх, ненько,
деньги! Были бы они у нас! Мы еще все на чужой счет живем. Вот Николай Иванович получает семьдесят пять рублей в месяц — нам пятьдесят отдает. Так же и другие. Да голодные студенты иной раз пришлют немного,
собрав по копейкам. А господа, конечно, разные бывают. Одни — обманут, другие — отстанут, а с нами — самые лучшие пойдут…
— Дорогая коллекция. Много лет ее
собираю и не жалею
денег! — говаривал Н.И. Огарев.
Многие и кормились, помещая рекламные заметки или
собирая объявления за счет гонорара. Ухитрялась получать от И.И. Смирнова
деньги заведовавшая редакцией «Соколиха», Александра Ивановна Соколова, которой было «все все равно» и которая даже не обиделась, когда во время ее отпуска фельетонист Добронравов в романе «Важная барыня» вывел ее в неказистом виде. Добронравов в романе вставлял рекламы фирм и получал с них за это взятки.
— Но вспомните, что вам
собрали сто двадцать талеров на дорогу, стало быть, вы брали
деньги.
Егор Егорыч, наскоро
собрав свои бумаги и положив все, какие у него были в столе,
деньги, себе в карман, написал Сверстову коротенькую записку...
— Теперь пойдем дальше. Прошло с лишком тридцать лет с тех пор, как я вышел из школы, и все это время, с очень небольшими перерывами, я живу полным хозяйством. Если б я все эти полтины
собирал — сколько бы у меня теперь денег-то было?
Однажды у старухи пассажирки кто-то вытащил кошель с
деньгами; было это ясным, тихим вечером, все люди жили добродушно и мирно. Капитан дал старухе пять рублей, пассажиры тоже
собрали между собою сколько-то; когда
деньги отдали старухе, она, крестясь и кланяясь в пояс людям, сказала...
На мое счастье, старуха перешла спать в детскую, — запоем запила нянька. Викторушка не мешал мне. Когда все в доме засыпали, он тихонько одевался и до утра исчезал куда-то. Огня мне не давали, унося свечку в комнаты,
денег на покупку свеч у меня не было; тогда я стал тихонько
собирать сало с подсвечников, складывал его в жестянку из-под сардин, подливал туда лампадного масла и, скрутив светильню из ниток, зажигал по ночам на печи дымный огонь.
Каждый день он приходил ко мне узнавать, имею ли я какие-нибудь известия о его семействе, и просит меня, чтобы я велел
собрать на наших различных линиях всех пленных, которые находятся в нашем распоряжении, чтобы предложить их Шамилю для обмена, к чему он прибавит немного
денег.
В самом деле, спросите порознь каждого человека нашего времени о том, считает ли он не только похвальным, но достойным человека нашего времени заниматься тем, чтобы, получая за это несоразмерное с трудами жалованье,
собирать с народа — часто нищего — подати для того, чтобы на эти
деньги строить пушки, торпеды и орудия убийства против людей, с которыми мы желаем быть в мире и которые этого же самого желают по отношению нас; или тем, чтобы опять за жалованье посвящать всю свою жизнь на устройство этих орудий убийства, или на то, чтобы самому готовиться к убийству и готовить к этому людей?
Если огромные богатства, накопленные рабочими, считаются принадлежащими не всем, а исключительным лицам; если власть
собирать подати с труда и употреблять эти
деньги, на что они это найдут нужным, предоставлена некоторым людям; если стачкам рабочих противодействуется, а стачки капиталистов поощряются; если некоторым людям предоставляется избирать способ религиозного и гражданского обучения и воспитания детей; если некоторым лицам предоставлено право составлять законы, которым все должны подчиняться, и распоряжаться имуществом и жизнью людей, — то всё это происходит не потому, что народ этого хочет и что так естественно должно быть, а потому, что этого для своих выгод хотят правительства и правящие классы и посредством физического насилия над телами людей устанавливают это.
— Вот, я сожгла, на что мне его? — сказала она. — Что же,
собирать, что ли, конверты, коллекцию составлять? Так ведь
денег за конверты не платят. Это только за бутылки в кабаке
деньги назад дают.
— Знаешь что? Хочется старинку вспомнить, разок еще гульнуть. Ты, я гляжу, тоже гулящий… Хошь и молод, а из тебя прок выйдет. Дойдем до Рыбны,
соберем станицу да махнем на низ, а там уж у меня кое-что на примете найдется. С
деньгами будем.
Счастливцев. Ну, убежал куда-то. Уж не топиться ли? Вот бы хорошо-то. Туда ему и дорога! Зайду в беседку,
соберу свою библиотеку, и прощайте! Посижу в кустах до свету, и марш.
Деньги есть; слава Богу, занял-таки, удалось наконец. Хороший это способ доставать
деньги; да все как-то мне не счастливилось до сих пор, такой мнительный народ стал. Ну, теперь доберусь до какого-нибудь театра. (Уходит в беседку.)
Василиса. Погоди! Не горячись! Можно всё сделать тихо, по-хорошему… Хочешь — женись на ней? И я тебе еще
денег дам… целковых… триста! Больше
соберу — больше дам…
Кто
деньги с полу
собирает…
Жадов. Ничего… ничего… легко… легко… все легко на свете. Только надобно, чтоб не напоминало ничто! Это просто сделать! Это я сделаю… буду сторониться, прятаться от своих прежних товарищей… не буду ходить туда, где говорят про честность, про святость долга… целую неделю работать, а в пятницу на субботу
собирать разных Белогубовых и пьянствовать на наворованные
деньги, как разбойники… да, да… А там и привыкнешь…
— Э, мы и так сделаем — ничего! — подхватил Николя и в самом деле сделал. Он, в этом случае, больше приналег на подчиненных отца и от малого до большого всех их заставил взять по нескольку билетов, так что опять выручил тысячи три, каковые
деньги поверг снова к стопам Елены. Николя решительно, кажется, полагал пленить ее этим и вряд ли не подозревал, что
деньги эти она
собирает вовсе не для бедных девушек, а прямо для себя!
— В таком случае, — начала она, краснея в лице, — так как я теперь совершенно без всяких средств, то буду просить у вас из тех
денег, которые мы
собрали во вторую лотерею, дать мне рублей сто, которые я очень скоро возвращу.
Прохор(следит за ней). Ты говоришь, зря
деньги трачу, а я вот за этот амбарный замок семь целковых дал, так мне за него уже двадцать пять дают.
Соберу тысячу замков — продам в музей… тысяч за двадцать.
В четверг только на час уходил к Колесникову и передал ему
деньги. Остальное время был дома возле матери; вечером в сумерки с ней и Линочкой ходил гулять за город. Ночью просматривал и жег письма; хотел сжечь свой ребяческий старый дневник, но подумал и оставил матери.
Собирал вещи, выбрал одну книгу для чтения; сомневался относительно образка, но порешил захватить с собою — для матери.