Неточные совпадения
Довольно! Окончен с прошедшим расчет,
Окончен расчет с господином!
Сбирается с силами русский народ
И учится
быть гражданином.
На несколько дней город действительно попритих, но так как хлеба все не
было («нет этой нужды горше!» — говорит летописец), то волею-неволею опять пришлось глуповцам
собраться около колокольни.
— У нас, ваше высокородие, при предместнике вашем, кокотки завелись, так у них в народном театре как
есть настоящий ток устроен-с. Каждый вечер собираются-с, свищут-с, ногами перебирают-с…
Он прошел вдоль почти занятых уже столов, оглядывая гостей. То там, то сям попадались ему самые разнообразные, и старые и молодые, и едва знакомые и близкие люди. Ни одного не
было сердитого и озабоченного лица. Все, казалось, оставили в швейцарской с шапками свои тревоги и заботы и
собирались неторопливо пользоваться материальными благами жизни. Тут
был и Свияжский, и Щербацкий, и Неведовский, и старый князь, и Вронский, и Сергей Иваныч.
— Я
буду, — отвечала Варенька. — Они
собираются уезжать, так я обещалась помочь укладываться.
Казалось, очень просто
было то, что сказал отец, но Кити при этих словах смешалась и растерялась, как уличенный преступник. «Да, он всё знает, всё понимает и этими словами говорит мне, что хотя и стыдно, а надо пережить свой стыд». Она не могла
собраться с духом ответить что-нибудь. Начала
было и вдруг расплакалась и выбежала из комнаты.
Испуганный тем отчаянным выражением, с которым
были сказаны эти слова, он вскочил и хотел бежать за нею, но, опомнившись, опять сел и, крепко сжав зубы, нахмурился. Эта неприличная, как он находил, угроза чего-то раздражила его. «Я пробовал всё, — подумал он, — остается одно — не обращать внимания», и он стал
собираться ехать в город и опять к матери, от которой надо
было получить подпись на доверенности.
В отворенном деннике Фру-Фру уже
была оседлана. Ее
собирались выводить.
Сережа, и прежде робкий в отношении к отцу, теперь, после того как Алексей Александрович стал его звать молодым человеком и как ему зашла в голову загадка о том, друг или враг Вронский, чуждался отца. Он, как бы прося защиты, оглянулся на мать. С одною матерью ему
было хорошо. Алексей Александрович между тем, заговорив с гувернанткой, держал сына за плечо, и Сереже
было так мучительно неловко, что Анна видела, что он
собирается плакать.
Он слышал, как его лошади жевали сено, потом как хозяин со старшим малым
собирался и уехал в ночное; потом слышал, как солдат укладывался спать с другой стороны сарая с племянником, маленьким сыном хозяина; слышал, как мальчик тоненьким голоском сообщил дяде свое впечатление о собаках, которые казались мальчику страшными и огромными; потом как мальчик расспрашивал, кого
будут ловить эти собаки, и как солдат хриплым и сонным голосом говорил ему, что завтра охотники пойдут в болото и
будут палить из ружей, и как потом, чтоб отделаться от вопросов мальчика, он сказал: «Спи, Васька, спи, а то смотри», и скоро сам захрапел, и всё затихло; только слышно
было ржание лошадей и каркание бекаса.
— Вы
собираетесь вступить в брак, и Бог, может
быть, наградит вас потомством, не так ли?
Обед
был накрыт на четырех. Все уже
собрались, чтобы выйти в маленькую столовую, как приехал Тушкевич с поручением к Анне от княгини Бетси. Княгиня Бетси просила извинить, что она не приехала проститься; она нездорова, но просила Анну приехать к ней между половиной седьмого и девятью часами. Вронский взглянул на Анну при этом определении времени, показывавшем, что
были приняты меры, чтоб она никого не встретила; но Анна как будто не заметила этого.
В сентябре Левин переехал в Москву для родов Кити. Он уже жил без дела целый месяц в Москве, когда Сергей Иванович, имевший именье в Кашинской губернии и принимавший большое участие в вопросе предстоящих выборов,
собрался ехать на выборы. Он звал с собою и брата, у которого
был шар по Селезневскому уезду. Кроме этого, у Левина
было в Кашине крайне нужное для сестры его, жившей за границей, дело по опеке и по получению денег выкупа.
Прошло почти два месяца.
Была уже половина жаркого лета, а Сергей Иванович только теперь
собрался выехать из Москвы.
Степан Аркадьич уже
был умыт и расчесан и
сбирался одеваться, когда Матвей, медленно ступая поскрипывающими сапогами, с телеграммой в руке, вернулся в комнату. Цирюльника уже не
было.
Кити держала ее за руку и с страстным любопытством и мольбой спрашивала ее взглядом: «Что же, что же это самое важное, что дает такое спокойствие? Вы знаете, скажите мне!» Но Варенька не понимала даже того, о чем спрашивал ее взгляд Кити. Она помнила только о том, что ей нынче нужно еще зайти к М-me Berthe и
поспеть домой к чаю maman, к 12 часам. Она вошла в комнаты, собрала ноты и, простившись со всеми,
собралась уходить.
Получив от лакея Сергея Ивановича адрес брата, Левин тотчас же
собрался ехать к нему, но, обдумав, решил отложить свою поездку до вечера. Прежде всего, для того чтобы иметь душевное спокойствие, надо
было решить то дело, для которого он приехал в Москву. От брата Левин поехал в присутствие Облонского и, узнав о Щербацких, поехал туда, где ему сказали, что он может застать Кити.
— Мы прекрасно доехали и вас не беспокоили, — отвечал Сергей Иванович. — Я так пылен, что боюсь дотронуться. Я
был так занят, что и не знал, когда вырвусь. А вы по-старому, — сказал он улыбаясь, — наслаждаетесь тихим счастьем вне течений в своем тихом затоне. Вот и наш приятель Федор Васильич
собрался наконец.
Левин не сел в коляску, а пошел сзади. Ему
было немного досадно на то, что не приехал старый князь, которого он чем больше знал, тем больше любил, и на то, что явился этот Васенька Весловский, человек совершенно чужой и лишний. Он показался ему еще тем более чуждым и лишним, что, когда Левин подошел к крыльцу, у которого
собралась вся оживленная толпа больших и детей, он увидал, что Васенька Весловский с особенно ласковым и галантным видом целует руку Кити.
Самые разнообразные предположения того, о чем он
сбирается говорить с нею, промелькнули у нее в голове: «он станет просить меня переехать к ним гостить с детьми, и я должна
буду отказать ему; или о том, чтобы я в Москве составила круг для Анны… Или не о Васеньке ли Весловском и его отношениях к Анне? А может
быть, о Кити, о том, что он чувствует себя виноватым?» Она предвидела всё только неприятное, но не угадала того, о чем он хотел говорить с ней.
Во время взрыва князя она молчала; она чувствовала стыд за мать и нежность к отцу за его сейчас же вернувшуюся доброту; но когда отец ушел, она
собралась сделать главное, что
было нужно, — итти к Кити и успокоить ее.
Каждый раз, как он начинал думать об этом, он чувствовал, что нужно попытаться еще раз, что добротою, нежностью, убеждением еще
есть надежда спасти ее, заставить опомниться, и он каждый день
сбирался говорить с ней.
Ему хотелось еще сказать, что если общественное мнение
есть непогрешимый судья, то почему революция, коммуна не так же законны, как и движение в пользу Славян? Но всё это
были мысли, которые ничего не могли решить. Одно несомненно можно
было видеть — это то, что в настоящую минуту спор раздражал Сергея Ивановича, и потому спорить
было дурно; и Левин замолчал и обратил внимание гостей на то, что тучки
собрались и что от дождя лучше итти домой.
Степан Аркадьич срезал одного в тот самый момент, как он
собирался начать свои зигзаги, и бекас комочком упал в трясину. Облонский неторопливо повел за другим, еще низом летевшим к осоке, и вместе со звуком выстрела и этот бекас упал; и видно
было, как он выпрыгивал из скошенной осоки, биясь уцелевшим белым снизу крылом.
Мы ехали рядом, молча, распустив поводья, и
были уж почти у самой крепости: только кустарник закрывал ее от нас. Вдруг выстрел… Мы взглянули друг на друга: нас поразило одинаковое подозрение… Опрометью поскакали мы на выстрел — смотрим: на валу солдаты
собрались в кучу и указывают в поле, а там летит стремглав всадник и держит что-то белое на седле. Григорий Александрович взвизгнул не хуже любого чеченца; ружье из чехла — и туда; я за ним.
В восемь часов пошел я смотреть фокусника. Публика
собралась в исходе девятого; представление началось. В задних рядах стульев узнал я лакеев и горничных Веры и княгини. Все
были тут наперечет. Грушницкий сидел в первом ряду с лорнетом. Фокусник обращался к нему всякий раз, как ему нужен
был носовой платок, часы, кольцо и прочее.
Говорили они все как-то сурово, таким голосом, как бы
собирались кого прибить; приносили частые жертвы Вакху, показав таким образом, что в славянской природе
есть еще много остатков язычества; приходили даже подчас в присутствие, как говорится, нализавшись, отчего в присутствии
было нехорошо и воздух
был вовсе не ароматический.
А между тем в хозяйстве доход
собирался по-прежнему: столько же оброку должен
был принесть мужик, таким же приносом орехов обложена
была всякая баба; столько же поставов холста должна
была наткать ткачиха, — все это сваливалось в кладовые, и все становилось гниль и прореха, и сам он обратился наконец в какую-то прореху на человечестве.
— А дело, по-настоящему, вздор. У него нет достаточно земли, — ну, он и захватил чужую пустошь, то
есть он рассчитывал, что она не нужна, и о ней хозяева <забыли>, а у нас, как нарочно, уже испокон века
собираются крестьяне праздновать там Красную горку. По этому-то поводу я готов пожертвовать лучше другими лучшими землями, чем отдать ее. Обычай для меня — святыня.
— Мило, Анна Григорьевна, до невероятности; шьется в два рубчика: широкие проймы и сверху… Но вот, вот, когда вы изумитесь, вот уж когда скажете, что… Ну, изумляйтесь: вообразите, лифчики пошли еще длиннее, впереди мыском, и передняя косточка совсем выходит из границ; юбка вся
собирается вокруг, как, бывало, в старину фижмы, [Фижмы — юбка с каркасом.] даже сзади немножко подкладывают ваты, чтобы
была совершенная бель-фам. [Бель-фам (от фр. belle femme) — пышная женщина.]
Для всего этого предположено
было собраться нарочно у полицеймейстера, уже известного читателям отца и благодетеля города.
На такую сумятицу успели, однако ж,
собраться мужики из деревни, которая
была, к счастию, неподалеку.
Онегин
был готов со мною
Увидеть чуждые страны;
Но скоро
были мы судьбою
На долгий срок разведены.
Отец его тогда скончался.
Перед Онегиным
собралсяЗаимодавцев жадный полк.
У каждого свой ум и толк:
Евгений, тяжбы ненавидя,
Довольный жребием своим,
Наследство предоставил им,
Большой потери в том не видя
Иль предузнав издалека
Кончину дяди старика.
Татьяна, по совету няни
Сбираясь ночью ворожить,
Тихонько приказала в бане
На два прибора стол накрыть;
Но стало страшно вдруг Татьяне…
И я — при мысли о Светлане
Мне стало страшно — так и
быть…
С Татьяной нам не ворожить.
Татьяна поясок шелковый
Сняла, разделась и в постель
Легла. Над нею вьется Лель,
А под подушкою пуховой
Девичье зеркало лежит.
Утихло всё. Татьяна спит.
Обыкновенно, когда я вставал и
собирался уходить, она отворяла голубой сундук, на крышке которого снутри — как теперь помню —
были наклеены крашеное изображение какого-то гусара, картинка с помадной баночки и рисунок Володи, — вынимала из этого сундука куренье, зажигала его, и помахивая, говаривала...
Сколько ни ходили и ни чернели тучи, видно, не суждено им
было собраться в грозу и в последний раз помешать нашему удовольствию.
Странно то, что я как теперь вижу все лица дворовых и мог бы нарисовать их со всеми мельчайшими подробностями; но лицо и положение maman решительно ускользают из моего воображения: может
быть, оттого, что во все это время я ни разу не мог
собраться с духом взглянуть на нее. Мне казалось, что, если бы я это сделал, ее и моя горесть должны бы
были дойти до невозможных пределов.
Но прежде еще, нежели жиды
собрались с духом отвечать, Тарас заметил, что у Мардохая уже не
было последнего локона, который хотя довольно неопрятно, но все же вился кольцами из-под яломка его. Заметно
было, что он хотел что-то сказать, но наговорил такую дрянь, что Тарас ничего не понял. Да и сам Янкель прикладывал очень часто руку ко рту, как будто бы страдал простудою.
Но не на костер глядел Тарас, не об огне он думал, которым
собирались жечь его; глядел он, сердечный, в ту сторону, где отстреливались козаки: ему с высоты все
было видно как на ладони.
— Слушайте ж теперь войскового приказа, дети! — сказал кошевой, выступил вперед и надел шапку, а все запорожцы, сколько их ни
было, сняли свои шапки и остались с непокрытыми головами, утупив очи в землю, как бывало всегда между козаками, когда
собирался что говорить старший.
— Спасибо тебе, батько! Молчал, молчал, долго молчал, да вот наконец и сказал. Недаром говорил, когда
собирался в поход, что
будешь пригоден козачеству: так и сделалось.
Тихо
будет плыть этот чудесный корабль, без криков и выстрелов; на берегу много
соберется народу, удивляясь и ахая; и ты
будешь стоять там.
— Да, Атвуд, — сказал Грэй, — я, точно, звал музыкантов; подите, скажите им, чтобы шли пока в кубрик. Далее
будет видно, как их устроить. Атвуд, скажите им и команде, что я выйду на палубу через четверть часа. Пусть
соберутся; вы и Пантен, разумеется, тоже послушаете меня.
Платьев-то нет у ней никаких… то
есть никаких-с, а тут точно в гости
собралась, приоделась, и не то чтобы что-нибудь, а так, из ничего всё сделать сумеют: причешутся, воротничок там какой-нибудь чистенький, нарукавнички, ан совсем другая особа выходит, и помолодела и похорошела.
Соня с помощью денег, оставленных ей Свидригайловым, давно уже
собралась и изготовилась последовать за партией арестантов, в которой
будет отправлен и он.
Ты знаешь, у меня сегодня
собираются на новоселье, может
быть, уж и пришли теперь, да я там дядю оставил, — забегал сейчас, — принимать приходящих.
Он до того
был сбит и спутан, что, уже придя домой и бросившись на диван, с четверть часа сидел, только отдыхая и стараясь хоть сколько-нибудь
собраться с мыслями.
Слышно
было, как во всех этажах, по всей лестнице
собиралась толпа, слышались голоса, восклицания, всходили, стучали, хлопали дверями, сбегались.
Но
были и не пьяные; сошлись и
собрались изо всех комнат.
Собирались друг на друга целыми армиями, но армии, уже в походе, вдруг начинали сами терзать себя, ряды расстраивались, воины бросались друг на друга, кололись и резались, кусали и
ели друг друга.