Неточные совпадения
Становилось шумнее. Запивая редкостные яства дорогими винами, гости пораспустились. После тостов, сопровождавшихся тушами оркестра, вдруг какой-то подгулявший гость встал и потребовал
слова. Елисеев взглянул, сделал нервное движение, нагнулся к архиерею и шепнул что-то на ухо. Архиерей мигнул сидевшему на конце стола протодьякону, не спускавшему глаз со своего
владыки.
16-го августа. Был у нового
владыки. Мужчина, казалось, весьма рассудительный и характерный. Разговаривали о состоянии духовенства и приказали составить о сем записку. Сказали, что я рекомендован им прежним
владыкой с отличной стороны. Спасибо тебе, бедный и злопобежденный дедуня, за доброе
слово!
12-го августа. Дьякон Ахилла все давно что-то мурлычит. Недавно узнал, что это он вступил в польский хор и поет у Кальярского, басом, польские песни. Дал ему честное
слово, что донесу о сем
владыке; но простил, потому что вижу, что это учинено им по его всегдашнему легкомыслию.
Я сам слышал
слова Фомы в доме дяди, в Степанчикове, когда уже он стал там полным
владыкою и прорицателем.
Я даже, знаете, пред
владыкою онемел и устами
слова не могу выговорить.
Получив такое разъяснение от подчиненного, старик Оглоблин в то же утро, надев все свои кресты и ленты, отправился к
владыке. Тот принял его весьма благосклонно и предложил ему чаю. Оглоблин, путаясь и заикаясь на каждом почти
слове, тем не менее, однако, с большим чувством рассказал о постигшем его горе и затем изложил просьбу о разводе сына.
Владыка выслушал его весьма внимательно, но ответ дал далеко не благоприятный.
— Вот это-таки, батюшка, ваша правда, — льстиво заговорил он, — что от той бумаги будет благополучно… А только, не знаю я, кому: громаде или вам. Сами вы, — не взыщите на моем
слове! — всегда водочку из города привозите, то вам и не надо шинка. А таки и то вам на руку, что
владыка станет вашу бумагу читать да похваливать.
Весь город знал скромного и робкого Архипа с детства, все помнили его псаломщиком у Николая Чудотворца, называли его Хипой и в свое время много смеялись шутке преосвященного Агафангела, изменившего фамилию его отца, милейшего дьячка Василия Никитича Коренева, в смешное прозвище Вопияльского, потому что Коренев в каком-то прошении, поданном
владыке, несколько раз употребил
слово «вопию».
Мелания(встала).
Слова эти…
слова твои такие, что ежели
владыке Никандру сказать про них…
Так, вероятно, в далекие, глухие времена, когда были пророки, когда меньше было мыслей и
слов и молод был сам грозный закон, за смерть платящий смертью, и звери дружили с человеком, и молния протягивала ему руку — так в те далекие и странные времена становился доступен смертям преступивший: его жалила пчела, и бодал остророгий бык, и камень ждал часа падения своего, чтобы раздробить непокрытую голову; и болезнь терзала его на виду у людей, как шакал терзает падаль; и все стрелы, ломая свой полет, искали черного сердца и опущенных глаз; и реки меняли свое течение, подмывая песок у ног его, и сам владыка-океан бросал на землю свои косматые валы и ревом своим гнал его в пустыню.
И, услыша то
слово и узрев царя своего и
владыку, все древа, все цветы и злаки перед ним преклонились, звери, птицы и всяка живая тварь ему подчинилась.
Прекращая же сие писание, молим Верховного пастыреначальника, да подаст
владыке нашему Антонию силу, крепость и разумение во еже право правити
слово божественныя истины.
По городу стало известно, что в следующее воскресенье
владыка в последний раз будет литургисовать в кафедральном соборе. Эта литургия смущала несколько полковника Пшецыньского и Непомука. И тот и другой ожидали, что старик не уйдет без того, чтобы не сказать какое-нибудь громовое, обличающее
слово, во всеуслышание православной паствы своей. И если бы такое
слово было произнесено, положение их стало бы весьма неловким.
И с этим
словом, благословив народ, он пошел из храма. Все разом бросились к
владыке. Каждый хотел получить от него еще одно благословение и в последний раз облобызать пастырскую руку. На многих глазах виднелись слезы.
Однако же, произнося все эти успокоительные фразы для внешнего ограждения своего достоинства, барон в душе весьма был зол на
владыку, ибо самым живейшим образом отнес на свой собственный счет его последнее
слово.
— И к
слову не моги поминать о
владыке, разве только прославляя святую его жизнь, ангельскую кротость, душевное смирение, неумытное правосудие и иные многие архипастырские добродетели…
Вот какие
слова говорил
владыка.
Вскипел гневом
владыка ордынский и велел головы снять думным людям, что такие
слова про Звезду Хорасана ему говорили.
Одни говорили, что
владыка, объезжая епархию, нашел у него какие-то неисправности в метриках, другие уверяли, будто дьякон явился перед лицом
владыки на втором взводе и сказал ему грубое
слово, третьи рассказывали, что Мемнон, овдовев вскоре после посвященья, стал «сестру жену водити» и тем навел на себя гнев
владыки.
Но только вступит Достоевский в область мрака, туманов и дождей, — и чуждый пришелец мгновенно превращается в державного
владыку. Каждое
слово его звучит здесь властно и самостоятельно; здесь ему не нужны ни «пейзажи» и «панорамы», ни цитаты.
Где были звезды, пока единым
словом не возжег их
владыка вселенной?
Отыскали наконец… Бедный, несчастный Антон! не застал царевича в живых. Даньяр лежал в беспамятстве на трупе сына; он не видел лекаря, а то б убил его. Татаре бросились было на Антона, но его освободили недельщики, присланные уж с приказанием великого князя взять его под стражу и заковать в железа. Антон не противился; он знал, что участь его решена, он понимал Ивана Васильевича и помнил, что
слово грозного
владыки не мимо идет. Невинный, он должен был подклонить голову под топор палача.
Задумались люди сановитые, стали собираться каждый день на вече, почесывали затылки, теребили свои бороды и наконец решили — бить челом
владыке Феофилу, чтобы он благословил принять на себя труд голосом духовного
слова не только успокоить неистовую толпу, но и запретить народу, под страхом проклятия, отлучения от церкви, гнева Божия и наказания, буйствовать и разбойничать.
Удивление слушавших росло с каждым
словом никому неведомых условий, заключенных будто бы от имени отчины святой Софии с польским королем Жигмонтом о предании великого Новгорода ему, ляшскому
владыке.
12-го августа. Дьякон Ахилла все давно что-то мурлычит. Недавно узнал, что это он вступил в польский хор и поет у Кальярского басом польские песни. Дал ему честное
слово, что донесу о сем
владыке; но простил потому, что вижу, что это просто учинено им по его легкомыслию.