Неточные совпадения
― Нет! ― закричал он своим пискливым голосом, который поднялся теперь еще нотой выше обыкновенного, и, схватив своими большими пальцами ее за руку так сильно, что красные
следы остались на ней от браслета, который он прижал, насильно посадил ее на место. ― Подлость? Если вы хотите употребить это слово, то подлость ― это. бросить мужа,
сына для любовника и есть хлеб мужа!
— Ну вот-с, это, что называется, след-с! — потирая руки, неслышно смеялся Лебедев, — так я и думал-с! Это значит, что его превосходительство нарочно прерывали свой сон невинности, в шестом часу, чтоб идти разбудить любимого
сына и сообщить о чрезвычайной опасности соседства с господином Фердыщенком! Каков же после того опасный человек господин Фердыщенко, и каково родительское беспокойство его превосходительства, хе-хе-хе!..
За окном мелькали тяжелые, серые хлопья осеннего снега. Мягко приставая к стеклам, они бесшумно скользили вниз и таяли, оставляя за собой мокрый
след. Она думала о
сыне…
Мать вздрогнула, остановилась. Этот крик вызвал в ней острое чувство злобы. Она взглянула в опухшее, толстое лицо калеки, он спрятал голову, ругаясь. Тогда она, ускорив шаг, догнала
сына и, стараясь не отставать от него, пошла
следом.
— Чего не можно! Садись! Бог простит! не нарочно ведь, не с намерением, а от забвения. Это и с праведниками случалось! Завтра вот чем свет встанем, обеденку отстоим, панихидочку отслужим — все как следует сделаем. И его душа будет радоваться, что родители да добрые люди об нем вспомнили, и мы будем покойны, что свой долг выполнили. Так-то, мой друг. А горевать не
след — это я всегда скажу: первое, гореваньем
сына не воротишь, а второе — грех перед Богом!
— Зачем мне тебя притеснять, друг мой, я мать тебе! Вот Порфиша: и приласкался и пожалел — все как
след доброму
сыну сделал, а ты и на мать-то путем посмотреть не хочешь, все исподлобья да сбоку, словно она — не мать, а ворог тебе! Не укуси, сделай милость!
Жизнь до такой степени истрепала его, что не оставила на нем никакого признака дворянского
сына, ни малейшего
следа того, что и он был когда-то в университете и что и к нему тоже было обращено воспитательное слово науки.
— В столь юные годы!.. На утре жизни твоей!.. Но точно ли, мой
сын, ты ощущаешь в душе своей призвание божие? Я вижу на твоем лице
следы глубокой скорби, и если ты, не вынося с душевным смирением тяготеющей над главою твоей десницы всевышнего, движимый единым отчаянием, противным господу, спешишь покинуть отца и матерь, а может быть, супругу и детей, то жертва сия не достойна господа: не горесть земная и отчаяние ведут к нему, но чистое покаяние и любовь.
Один старик, которого
сын и теперь еще жив, рассказывал, что однажды зимою, отыскивая медвежий
след, он заплутался и в самую полночь забрел на пустынь; он божился, что своими глазами видел, как целый ряд монахов, в черных рясах, со свечами в руках, тянулся вдоль ограды и, обойдя кругом всей пустыни, пропал над самым тем местом, где и до сих пор видны могилы.
Прежде всего мне бросилась в глаза длинная фигура Никиты Зайца, растянутая по траве; руки были скручены назади, на лице виднелись
следы свежей крови. Около него сидели два мужика: один с черной окладистой бородой, другой — лысый; они тоже были связаны по рукам и все порывались освободиться. Около Никиты, припав головой к плечу
сына, тихо рыдала Зайчиха.
Тогда уверовала мать господа в чудо и радостно поклонилась
сыну воскресшему. А на этой рыбе с тех пор так и остались два небесных пятна. Это
следы господних пальцев.
Толпой угрюмою и скоро позабытой,
Над миром мы пройдем без шума и
следа,
Не бросивши векам ни мысли плодовитой,
Ни гением начатого труда.
И прах наш, с строгостью судьи и гражданина,
Потомок оскорбит презрительным стихом,
Насмешкой горькою обманутого
сынаНад промотавшимся отцом.
Я сижу дома в кружке добрых знакомых, болтаю, смеюсь; нужно съездить к больному; я еду, делаю, что нужно, утешаю мать, плачущую над умирающим
сыном; но, воротившись, я сейчас же вхожу в прежнее настроение, и на душе не остается мрачного
следа.
Мать его, высокая и полная женщина, почти старушка, с нежным и кротким лицом, сохранившим еще
следы былой красоты, в сбившемся, по обыкновению, чуть-чуть набок черном кружевном чепце, прикрывавшем темные, начинавшие серебриться волосы, как-то особенно горячо и порывисто обняла
сына после того, как он поцеловал эту милую белую руку с красивыми длинными пальцами, на одном из которых блестели два обручальных кольца.
Да не в меру был горяч — и ушел туда, где ловят соболей, а
следом за ним и двое взрослых
сыновей за ним туда же пошло.
Среди деревьев мелькнул дом, тарантас подкатил к крыльцу. Вышла Софья Андреевна, радушная и любезная, со
следами большой былой красоты. Мы прошли на нижнюю террасу, где в это время пили кофе. Были тут дочь Льва Николаевича, Александра Львовна,
сын Лев Львович, домашний доктор, — кажется, Никитин, — еще несколько человек взрослых и детей.
Ни малейшего
следа нежности и мягкости не осталось в его лице, и
сын хорошо знал своего отца, чтобы еще раз попробовать просить или настаивать.
Ждать ему пришлось недолго, так как Семен Порфирьевич, услыхав шум бегства Семена Семеновича, вообразил, что весь дом проснулся, бросил полузадушенного Петра Иннокентьевича и, не воспользовавшись ни одним золотым, убежал из дома почти
следом за своим
сыном и по той же дороге.
Он совершенно не казался
сыном своего отца, с отталкивающей наружностью которого мы тоже уже познакомили читателя, он был весь в мать, забитую, болезненную, преждевременно состарившуюся женщину с кротким выражением худенького, сморщенного лица, в чертах которого сохранились
следы былой красоты.
Везде бродила она по
следам милого
сына, воображая где-нибудь его встретить.
Вы знаете по истории, что казнь врача привела в ужас всех иностранцев, живших тогда в Москве, что Аристотель бежал было в свою землю, что «князь великий пойма его и, ограбив, посади на Онтонове дворе за Лазарем святым», что художник исполнил обет свой — докончил храм Успения пресвятой богородицы. Но что после сделалось с ним, с
сыном его, куда
след их девался — нигде не отыщете. Напрасно сердце ваше спрашивает, где лежит прах их… Бог весть!
Это все более и более успокаивало Агнию Павловну, серьезно побаивавшуюся сначала, чтобы блажь к кузине, как она называла чувство
сына к Марье Валерьяновне, не оставила бы на жизни и карьере ее любимца серьезный
след.
След ее
сына Бориса был потерян навсегда.
С бешенством посмотрела маркитантша вслед
сыну, но
след его уже простыл.
Не отвечая, прошли в избу. Старик обеспокоенно двинулся
следом. На лавке сидели два его
сына, такие же голубоглазые. Взволнованные бабы стояли у печи.
Московия сделалась для нее дороже ее отечества: страну эту, которую доселе почитала варварскою, начала она представлять себе каким-то эдемом — одно имя ее приводило ее в сладкий трепет; все слухи о ней собирала она с жадностию, отыскивая в них хоть малейший
след милого
сына.
И вдруг ему вспомнился разговор
сына о старинных ядах, таких, которые убивают так, что
следов нельзя найти.
Трагического в этих развязках никогда не было. Благодаря такту, сердоболию и щедрости Степаниды Васильевны все эти дела устраивались мирно и ладно, ко всеобщему удовольствию всех мало-мальски близких к девушке лиц. Исключение составлял единственный случай с пятнадцатилетнею крестьянскою девочкою, занявшей особенно сильное положение в сердце Вишневского и оставившей ему
сына и неприятный
след в его воспоминаниях.
Лети ко прадедам, орёл,
Пророком славной мести!
Мы твёрды: вождь наш перешёл
Путь гибели и чести;
С ним опыт,
сын труда и лет;
Он бодр и с сединою;
Ему знаком победы
след…
Доверенность к герою!
Нет, други, нет! не предана
Москва на расхищенье;
Там стены!.. в россах вся она;
Мы здесь — и Бог наш мщенье.