Неточные совпадения
«Считает себя в праве спрашивать тоном судебного
следователя», —
подумал Самгин и сказал...
Он перебирал каждый ее шаг, как судебный
следователь, и то дрожал от радости, то впадал в уныние и выходил из омута этого анализа ни безнадежнее, ни увереннее, чем был прежде, а все с той же мучительной неизвестностью, как купающийся человек, который,
думая, что нырнул далеко, выплывает опять на прежнем месте.
«Рассердились и обиделись, —
подумал он, — ну и черт!» Когда же рассказал, как он решился наконец дать отцу знак, что пришла Грушенька и чтобы тот отворил окно, то прокурор и
следователь совсем не обратили внимание на слово «знак», как бы не поняв вовсе, какое значение имеет тут это слово, так что Митя это даже заметил.
— Теперь, я
думаю, надобно совращенную допросить, — сказал Вихров, все более и более входя в роль
следователя.
— Ну, зачем! У
следователя. Я, видишь, как насмотрелся на это, то ослаб умом, что ли, испугался очень! Ты
подумай, ведь женщин перебить — всё кончено, уж тогда всё прекращается! А они их — без пощады, так и рвут!
— Много удалось сделать, — заявил он. — Я был у
следователя, и он обещал, что Биче будет выделена из дела как материал для газет, а также в смысле ее личного присутствия на суде. Она пришлет свое показание письменно. Но я был еще кое-где и всюду оставлял деньги. Можно было
подумать, что у меня карманы прорезаны. Биче, вы будете хоть еще раз покупать корабли?
Пепел. А поймаешь, — на горе всему вашему гнезду. Ты
думаешь — я молчать буду перед
следователем? Жди от волка толка! Спросят: кто меня на воровство подбил и место указал? Мишка Костылев с женой! Кто краденое принял? Мишка Костылев с женой!
Судебный
следователь. Да, но все-таки вам естественно желание освободиться, и вы избрали этот более простой путь, не
подумав о том, что это приведет вас к тому, что считается преступлением двоебрачия, — это понятно и мне. И присяжные поймут это. И потому я бы советовал вам открыть все.
— Ну, уж это вы напрасно, вот уж напрасно! — горячо заговорил Василий Иванович. — Проскуров, матушка моя, человек благонадежный, на виду у начальства. Ты еще угоднику моему свечку должна поставить за то, что муж твой с этакими лицами знакомство ведет. Ты что о Проскурове-то
думаешь? Какого-нибудь шалопая сделают разве
следователем по особо важным делам?
— Как сладко и безмятежно он спит! Глядя на это бледное, утомленное лицо, на эту невинно-детскую улыбку и прислушиваясь к этому ровному дыханию, можно
подумать, что здесь на кровати лежит не судебный
следователь, а сама спокойная совесть! Можно
подумать, что граф Карнеев еще не приехал, что не было ни пьянства, ни цыганок, ни скандалов на озере… Вставайте, ехиднейший человек! Вы не стоите, чтобы пользоваться таким благом, как покойный сон! Поднимайтесь!
Человек без вести пропал в доме! Горданов решительно не знал, что ему
думать, и считал себя выданным всеми… Он потребовал к себе
следователя, но тот не являлся, хотел позвать к себе врача, так как врач не может отказаться посетить больного, а Горданов был в самом деле нездоров. Но он вспомнил о своем нездоровье только развязав свою руку и ужаснулся: вокруг маленького укола, на ладони, зияла темненькая каемочка, точно бережок из аспидированного серебра.
Арестант!.. Он довольно спокойно
думал о том, где он"содержится", что ожидает его в недальнем будущем: дело перешло уже в руки обвинительной власти. Допрос
следователя завтра утром. К нему он приготовлен.
Следователь смеялся, танцевал кадриль, ухаживал, а сам
думал: не сон ли всё это?
«Завтра отпустим этих бедняков пораньше… —
думал следователь. — Начнем вскрытие, как только рассветет».
Родина, настоящая Россия — это Москва, Петербург, а здесь провинция, колония; когда мечтаешь о том, чтобы играть роль, быть популярным, быть, например,
следователем по особо важным делам или прокурором окружного суда, быть светским львом, то
думаешь непременно о Москве.
Поехали по деревне. «Бразды пушистые взрывая…», —
думал вяло
следователь, глядя, как пристяжная работала ногами. Во всех избах светились огни, точно был канун большого праздника: это крестьяне не спали, боялись покойника. Кучер молчал угрюмо; должно быть, соскучился, пока стоял около земской избы, и теперь тоже
думал о покойнике.
— Ведь этакая подлость, — ворчал
следователь. — Не то что цивилизации и гуманности, даже климата порядочного нет. Страна, нечего сказать! Европа тоже,
подумаешь… Дождь-то, дождь! Словно нанялся, подлец! Да вези ты, анафема, поскорей, если не хочешь, чтобы я тебе, подлецу этакому, негодяю, все зубы выбил! — крикнул он работнику, сидевшему на козлах.
—
Следователи того же мнения… Но я не хочу этого… Поверь, что на дыбе они сами покажут на себя то, чего не
думали делать.
«Надеюсь, это будет ему уроком… Несчастному еще сидеть три дня… Ну, да ничего… Упал — больно, встал — здоров… Чутье, однако, не обмануло меня, Сиротинин не виновен… То-то обрадуется его невеста, эта милая девушка», —
думал между тем судебный
следователь, когда за Алфимовым захлопнулась дверь его камеры.
«Странно… —
думал, раздеваясь и ложась спать, граф Сигизмунд Владиславович. — Что бы это все значило? Неужели он заявил на него
следователю и хочет предать суду за растрату?.. Не может быть… Впрочем, о чем
думать? Все это узнаем завтра вечером…»
— И не мудрено, — вдруг почти громким, кричащим голосом сказал Корнилий Потапович, — ведь так вы, пожалуй, господин судебный
следователь, захотите, чтобы он сознался и в растрате семидесяти восьми тысяч рублей, обнаруженной мною два дня тому назад и произведенной уже тогда, когда господин Сиротинин сидел в тюрьме, и сидел совершенно невинно… Не обвинить ли его, кстати, и в этой растрате? Как ты
думаешь об этом, Иван?
— Не
думаете ли вы, что в это время… — начал было
следователь.
— Довольно играть комедию, — подошел он после этого к Агнессе Михайловне, — я не отказываюсь: промесс был у вас, а теперь хранится у меня, но он был выдан вам за то, чтобы вы стояли на моей стороне и влияли в том же смысле на князя. А что вы против меня показывали
следователю по наущению и за деньги Розена? Вы
думаете, я не знаю…