Неточные совпадения
Обыкновенно к лодке мы всегда подходили весело, как будто к дому, но теперь Нахтоху была нам так же чужда, так же пустынна, как и всякая другая речка. Было жалко и Хей-ба-тоу, этого
славного моряка, быть может теперь уже погибшего. Мы шли молча; у всех была одна и та же мысль: что делать? Стрелки понимали серьезность положения, из которого теперь я должен был их вывести. Наконец появился просвет; лес сразу кончился, показалось
море.
— Знаете, иногда такое живет в сердце, — удивительное! Кажется, везде, куда ты ни придешь, — товарищи, все горят одним огнем, все веселые, добрые,
славные. Без слов друг друга понимают… Живут все хором, а каждое сердце поет свою песню. Все песни, как ручьи, бегут — льются в одну реку, и течет река широко и свободно в
море светлых радостей новой жизни.
Разина Стеньки товарищи
славныеВолгой владели до
моря Хвалынского…
Песня на берегу
моря уже умолкла, и старухе вторил теперь только шум морских волн, — задумчивый, мятежный шум был
славной второй рассказу о мятежной жизни. Всё мягче становилась ночь, и всё больше разрождалось в ней голубого сияния луны, а неопределенные звуки хлопотливой жизни ее невидимых обитателей становились тише, заглушаемые возраставшим шорохом волн… ибо усиливался ветер.
Разина Стеньки товарищи
славныеВолгой владели до
моря широкого…
Так проводил он праздники, потом это стало звать его и в будни — ведь когда человека схватит за сердце
море, он сам становится частью его, как сердце — только часть живого человека, и вот, бросив землю на руки брата, Туба ушел с компанией таких же, как сам он, влюбленных в простор, — к берегам Сицилии ловить кораллы: трудная, а
славная работа, можно утонуть десять раз в день, но зато — сколько видишь удивительного, когда из синих вод тяжело поднимается сеть — полукруг с железными зубцами на краю, и в ней — точно мысли в черепе — движется живое, разнообразных форм и цветов, а среди него — розовые ветви драгоценных кораллов — подарок
моря.
Мирные переговоры не имели счастливого успеха, и Полководец Екатерины украсил Ее корону новыми лаврами; разил, истреблял, очистил себе путь к Адрианополю, отрезал, окружил Визиря — и Геройскою рукою своею подписал
славный для России мирный трактат, который открыл нам
моря Турецкие и Дарданеллы, даровал независимость Крыму, обогатил казну государственную миллионами, утвердил за Россиею Азов и Таганрог.
Сии
славные глубокие окопы, которые от Черного
моря простираются до Азовского, не могли остановить торжественного течения Ее воинов, и Крым, последнее убежище варваров, бывших некогда ужасом и бичем нашего отечества, пал к стопам Российского Гения.
Чтоб славилось от
моря и до
моряИ до конец вселенныя его
Пресветлое, царя Бориса, имя,
На честь ему, а русским
славным царствам
На прибавленье; чтобы государи
Послушливо ему служили все
И все бы трепетали посеченья
Его меча; на нас же, на рабех
Величества его, чтоб без урыву
Щедрот лилися реки неоскудно
От милосердия его пучины
И разума!» Ух, утомился.
От порчи и «призора» можно отговориться: «Есть
славное синее
море, есть на
славном синем
море синей остров, есть на синем острове синей камень, на том синем камени сидит синен человек, у синего человека синей лук бестетивной, синяя стрела без перья, и отстреливает синей человек синим луком бестетивным, синей стрелой без перья, притчи и призеры, и уроки, переломы и грыжища всякие, падежи и удары, и пострелы, всякую нечисть».
Говорит им князь тогда:
«Добрый путь вам, господа,
По
морю по Окияну
К
славному царю Салтану.
Князь Гвидон зовет их в гости,
Их и кормит и поит
И ответ держать велит:
«Чем вы, гости, торг ведете
И куда теперь плывете?»
Корабельщики в ответ:
«Мы объехали весь свет,
Торговали мы конями,
Все донскими жеребцами,
А теперь нам вышел срок —
И лежит нам путь далек:
Мимо острова Буяна
В царство
славного Салтана…»
Говорит им князь тогда:
«Добрый путь вам, господа,
По
морю по Окияну
К
славному царю Салтану...
Князь им вымолвил тогда:
«Добрый путь вам, господа,
По
морю по Окияну
К
славному царю Салтану...
А теперь нам вышел срок,
Едем прямо на восток,
Мимо острова Буяна,
В царство
славного Салтана…»
Князь им вымолвил тогда:
«Добрый путь вам, господа,
По
морю по Окияну
К
славному царю Салтану...
И поплыли мы к Царьграду по Черному
морю и, поживши мало время в Царьграде, переплыли в каюках Мраморное
море и тамо опять пришли к нашим старообрядцам, тоже к казакам
славного Кубанского войска, а зовется их станица Майносом.
*
Через двести лет,
В снеговой октябрь,
Затряслась Нева,
Подымая рябь.
Утром встал народ
И на бурю глядь:
На столбах висит
Сволочная знать.
Ай да
славный люд!
Ау да Питер-град!
Но с чего же там
Пушки бьют палят?
Бьют за городом,
Бьют из-за
моря.
Понимай как хошь
Ты, душа моя!
Много в эти дни
Совершилось дел.
Я пою о них,
Как спознать сумел.
— Ну, батенька,
славного мало, — отвечал Степан Ильич. — Лучше бы было, если бы мы проскочили Немецкое
море без шторма… Ишь ведь как валяет, — прибавил старый штурман, не чувствовавший сам никакого неудобства от того, что «валяет», и уже ощущавший потребность выпить стакан-другой горячего чаю. — Здесь, батенька, преподлая качка… Наверное, многих укачала! А вас не мутит?..
Я грузинка. Мое имя Нина — княжна Нина Джаваха-оглы-Джамата. Род князей Джамата —
славный род; он известен всему Кавказу, от Риона и Куры до Каспийского
моря и Дагестанских гор.