Галактиада-2. Возвращение

Вячеслав Иванов

Галактиада, книга вторая. Продолжение истории Джона Герка, невероятным образом оказавшегося в другом мире нашей необъятной галактики и пытающегося разобраться во всех перипетиях случившегося с ним. И многое из того, что он уже успел узнать и увидеть, как это ни печально, но не приближает его возвращение домой на Землю, а еще более втягивает в круговорот необъяснимых явлений, существующих в мире космоса.

Глава 4

Планета Ворожея. г. Дирс.

Звияга любило утро. С рассветом, пока, мать еще спала, она выскальзывала из-под одеяла и босиком выбегала на двор. Быстро умывалась прохладной водой из большого глиняного кувшина и после, расчесав гребешком золотистого цвета волосы, направлялась на окраину поселка, где начинался глубокий овраг. Там, под тенью деревьев, у нее был свой родник, с холодной и чистой ключевой водой. Каждый раз, очистив его от сухой травы, нанесенной ветром, она усаживалась на небольшие валуны и любовалась восходом солнца. В эти, тихие, первозданные минуты пробуждения природы, она, часто задумывалась о мире, в котором жила, о людях, живших в страшной несправедливости, о себе самой. Зачем, небо? Зачем, земля? Зачем, животные и птицы? Кто это все придумал и создал? Пытливый ум девочки, запоминал и впитывал в себя то, что интересовало. Но, больше всего на свете, она пыталась, разобраться в необъяснимых и порой противоречивых явлениях, которыми наполнен был, многогранный мир живой природы, и в своих необычных способностях, про которые знали лишь она и мать. Но, мать, не хотела раскрывать дочери таинства колдовства и магии, да и сама, занималась лишь лечением травами и изредка ворожбой. Однако, Звияга, по мере взросления, сама уже могла сопоставлять то, что видела и чем владела. Она, безошибочно определяла, что представляет из себя тот, или иной человек, стоило, лишь вглядеться в него повнимательней и перед взором вырисовывалась картинка, или видение прошлого, настоящего и будущего, плохое и хорошее. А она, была, лишь сторонним наблюдателем. И постепенно, укрепляла свой чудодейственный дар. Который, как часто говорила мать, мог обернуться для нее бедой.

Расправив на себе легкую, без рукавов тогу, Звияга сняла с куста ракиты два кувшина с тонким горлышком, наполнила их водой и направилась в город Дирс.

Шествуя по мощеным улицам просыпающегося города, Звияга с интересом разглядывала людей, спешащих по своим делам. Лоточники выкладывали товар, торговцы везли телеги с разнообразным товаром. Все вокруг, суетились и торопились, и город как по волшебству, оживал прямо на глазах. На базаре, девочка оставляла кувшины с водой у знакомого лоточника, дедушки Фурды и спешила забраться на каменный парапет, откуда хорошо просматривалась гавань морского порта. Можно было любоваться синим морем и стоявшими на рейде парусниками. Сейчас, когда война на севере закончилась, это были, в основном, торговые корабли. Скучно девочке никогда не было, торговые караваны прибывали в город ежедневно, а новые люди в диковинных одеждах привлекали внимание. Сходила она с парапета лишь когда лучи солнца ощутимо начинали припекать кожу рук и лица и Звияга шла раздавать жаждущим воду. На вырученные деньги, она покупала хлеб и молоко. Так было и сегодня.

— Ну, что, дочка, пора за дело? — выпрямился старик Фурда, перебиравший финики в своей корзине.

— Пора, дедуля, пора… — улыбнулась она, немного разочарованная тем, что в гавань сегодня, не зашел ни один корабль. И, судя по тому, как сгущались на горизонте грозовые тучи, к вечеру можно было ожидать сильный, проливной дождь.

— А, ты, все хорошеешь и хорошеешь с каждым днем! — оглядел Фурда, гибкий девичий стан. И Звияга, зарделась от смущения, опустив глаза.

— Жениха бы, тебе, богатого да знатного. — продолжал торговец, наблюдая, как Звияга, собирается побыстрее уйти. — Возьми-ка, вот фиников, они очень полезны.

— Спасибо, дедуля! — приняла девочка угощение. — А, женихи, мне без надобности. Да, и кто позарится на бедняжку? — Она весело рассмеялась и подхватив свои кувшины, пошла по торговым рядам, бойко выкрикивая на ходу. — Кому водички устричной? Живой, прохладной, ключевой! Жажду сразу утоляет, настроенья прибавляет. Кто попьет такой воды, будет день жить без тоски! Торговцы узнавали ее и радушно улыбались, готовые платить за глоток живительной влаги, а больше из симпатии к такой чудесной девушки, прямо-таки излучающей собой добро и хорошее настроение.

Торговые ряды лоточников, были лишь частью огромного базара Дирса, чем так славился город. А вот, на богатые вещевые рынки, девочка заходила не часто и то ближе к вечеру, когда, палящее солнце уже порядком изнуряло стражу и те, ослабляли свой догляд за порядком. Звияга с осторожностью обходила иностранце — торговцев, интуитивно выискивая кому можно погадать на руке. Такое гадание, почти всегда, щедро вознаграждалось, если толмач-переводчик не прогонял ее. Но, стражники, были на много хуже, они могли схватить и даже избить. И не мудрено, ведь одежда девочки, больше напоминала одеяние бродяжки.

Стоя в раздумье, ходить или не ходить сегодня в иностранные ряды, она заметила, как по склону, к недавно построенному дворцу хана Пурума, катилась карета, сопровождаемая кавалькадой всадников. Позолоченные попоны коней, шикарная упряжь, говорили о том, что это какой-то высокопоставленный сановник возвращается во дворец правителя Дирсунии. Даже, не дворец, а самый настоящий замок-крепость, возвышался на холме в паре километров от портового города, задней часть своей упирающийся прямо в высокие скалы начинающегося предгорья, а передний фасад, обнесен был четырехметровой каменной стеной. Широкие, массивные дубовые ворота, всегда охраняли лучники и конная стража. Так оградил себя от внешнего мира, нынешний император, хан Пурум, после не совсем удачного свержения бывшего правителя Дирса, правление которого было столь скоротечно и столь ярко, что люди страны, до сих пор вздрагивают от страха, лишь об одном упоминании о нем. Для самого Пурума, жутким напоминанием о Кэпе Сноу, осталось обожженное лицо, выбитый глаз и культя правой руки. От старого дворца, где и произошло кровавое побоище, не осталось и камня на камне. Жители города, по приказу Хана высадили на том месте саженцы дикого абрикоса. Этим лишь, и ограничился, якобы процесс забвения, по тому, что никто, доподлинно не знал куда исчез бывший Божественный император. Ни его трупа, ни трупа его дочери, так и не было найдено. Слухи о том, что кучка воинов во главе с Кэпом, прятались где-то в горах, так и не подтвердились. Это обстоятельство, успокаивало хана и одновременно тревожило. Безопасный враг — это мертвый враг. Кроме того, захватническая война на севере материка, обернулась полнейшим поражением. Удача отвернулась, от некогда непобедимых воинов-кипчаков. Позорнейшее их отступление, стало крушением всех надежд Пурума, на безграничное царство.

— Боже! Какой урод! — разглядывал себя в зеркале хан. Лицо, испещренное шрамами от глубоких ожогов, изуродованную глазницу, приходится прятать за шелковой повязкой. Теперь, его не узнал бы и собственный отец. Но, того, уже давно не было в живых, а троих сыновей забрала война. Волна безудержного гнева, часто охватывала хана, когда он задумывался над причинами своих бед. Грудь его самопроизвольно вздымалась, словно кузнечные меха, к голове приливала кровь и лицо багровело, делая его еще ужасней.

— Визирь! — призывно заорал хан, срывающимся на хрип голосом. — Где, ты, жирная собака?

Две черные пантеры, лежащие у входных дверей опочивальни, резко вскочили, потягивались, глядя на хана желто — холодными, спокойными глазами. Дверь немного приоткрылась и в нее протиснулась лысая, в складку, голова визиря. Он, боязливо покосился на двух больших, хищных кошек, не решаясь войти полностью.

— А-а-а, трусливый осел! Чего таращишься? Зови слуг, пусть кормят их поскорей! — Хан тоже побаивался этих диковинных животных, которых никогда не видел у себя на родине. В кафских степях, паслись лишь лошади, бараны и быки.

Дверь опочивальни, тихо закрылась. — О, Всевышний! За что мне столько несчастий на мою голову?! — Хан воздел руки к высокому потолку. — Все не так! Все наперекосяк! Войну проиграл, сыновей потерял, а теперь еще, лишился и покоя! — Даже в хорошо укрепленном и охраняемом дворце, хан не чувствовал себя в относительной безопасности. Неудобства доставляли и пантеры, которые, по настоянию жреца, якобы оберегают от злых духов. В опочивальню вошли два мальчика эфиопа, с большими блюдами в руках, на которых лежало сырое мясо и стали кормить кошек. Только, после этого вошел визирь и услужливо склонил голову в ожидании. Три раза, протяжно прогудели сигнальные трубы. Это означало, что вернулся из поездки верховный жрец, правая рука хана, маг и чародей, Азар Тригат.

— Наконец-то! — облегченно вздохнул Пурум. В обществе Тригата, он чувствовал себя более уверенно.

— Ну? «Чего встал как истукан?» — сказал, как пролаял хан, обращаясь к визирю. — Тащи мой нарядный голубой халат и сапоги, да не забудь тиару и воды умыться!

Визирь бесшумно удалился, а хан крадучись подошел к окну и выглянул во двор. Азар Тригат легко спрыгнул с кареты и поднял голову, глазами отыскивая окна опочивальни хана. Изумрудно-зеленые глаза Тригата, всегда завораживающе действовали на Пурума, хотя, кроме абсолютного равнодушия, он там, больше ничего не видел. Хан невольно отшатнулся от окна, но тут же опомнился. Притворно улыбнулся и помахал единственно здоровой, левой рукой.

Азар Тригат, в свою очередь, прижав ладонь к груди, сделал полупоклон, после чего, решительно и быстро взбежал по ступенькам крыльца замка. Черная, с серебряными нитями накидка, развевалась у него за спиной, как крылья ворона. Золотистого цвета волосы на голове, украшала красная диадема. Все эти детали вкупе, создавали поистине демонический образ. За жрецом, торопясь семенила, низкорослая, кривоногая стража. Лишь, своим соплеменникам, хан доверял свою охрану.

А когда, полуденное солнце, умерило свой пыл и с востока, небо окуталось свинцовыми тучами, в большом зале дворца, обвешанного голубого цвета гобеленами, состоялась доверительная беседа, двух совершенно разных по психотипу людей, объединённых одним почти желанием. — Править! Один, миром людей, другой, миром духов.

Нам многое не нравится и любим мы, не всех.

Утратам огорчаемся, злясь на чужой успех.

Увидеть все пытаемся, лишь изнутри себя.

И часто ошибаемся в устоях бытия.

Чужих, пороки видимы, свои ж, таим в себе.

Хотим казаться лучше, но лишь вредим судьбе.

Мы, словно бы, раздвоены, души покоя нет.

Не всем придет прозрение, как жить на склоне лет.

Как мыслить по-другому и зло в себе глушить.

Коснувшись неизбежного, суметь все изменить.

Желанье отличаться, так свойственно людям.

Нельзя уподобляться животным и зверям.

Душа же, мыслит разумом и ищет двойника.

И чувство одиночества преследует тебя.

Гармония с природой, лишь идеал добра.

Задуманного вечностью, нам не узнать пока.

Помимо добродетели, людской мир полон зла.

И миру бесконечности, уже грозит беда.

Я, объехал всю северную границу, — тихо вещал Тригат, полу лежа отдыхая на пестром пушистом ковре, обложившись по бокам, маленькими пуховыми подушками. — Я поставил предел для всех врагов Дирсунии. Духи земли и неба помогали мне в этом. Все двенадцать духов, которые служат мне, заверили, что враг более не вступит на наши земли.

Хан Пурум, слушая Тригата, мерно раскачивался в кресле. Вдруг, замер. Слова жреца, ни малейшим образом не успокаивали, он чувствовал, что зреет нечто большее, чем захват страны неприятелем и не ошибся. Последующее, о чем поведал Тригат, ввели хана в оцепенение.

— Я не буду ничего скрывать от тебя Пурум, но Боги, отчего-то разгневаны. Дирсу, все же, грозит опасность. Только, еще не известно, в чем она выразится. Будут ли это мор и болезни, голод или стихийные бедствия, пока не ясно. Очевидно одно, духи зла во великом множестве поднимаются из земли. Я видел их. Они бродят по стране, предвещая большую беду. Но, ты, хан, не бойся, я сумею защитить тебя. Я соберу всех живущих в стране знахарей, ведьм и ворожеек, и исполню великое жертвоприношение. Это должно помочь. Мы сожжём на кострах сотни ведьм, предадим закланию пятьсот быков и умертвим тысячи рабов, чтобы реки крови, Боги увидели с небес и приняли наш дар. Но надо торопиться. Глаз бога ночи — Крис, становится багровым, на солнце проявились темные пятна. Боги жаждут крови, они требуют жертв. Больших жертв!

Хан Пурум сидел неподвижно, отрешенно глядя в пол единственным глазом. Пальцы уцелевшей руки, чуть подрагивали, выдавая огромное волнение. Хан не мог принять душевно и поверить в силу колдовства, не верил он и в жизнь после смерти. Смерть для хана ассоциировалась с полным уничтожением всего сущего, когда наступает полный конец и мрак. И, неуемный страх перед смертью, все чаще и чаще посещал сердце. Но, в тоже время, он не мог не верить в существование Богов. Он собственными глазами видел, как Боги дали свое благословление бывшему императору Дирса и наделили его силой небесного огня, вознесли до небес вознеся на облака. А что может Тригат!? Ничего! Одни лишь пустые слова и обещания!

— Вот что говорит книга-жизни, священная скрижаль, — продолжал, тем временем, колдун, не обращая внимания на душевное состояние хана. — «… Невидимые смертным, они видят всякого. Все, что появляется на земле, проходит через луну-Крис и наоборот…» — Убывающая луна, будет покровительствовать нам. Времени остается не больше недели. Помнишь, хан, ты рассказывал мне о коронации Кэпа. Сам Тригат, никогда не встречался с ним. Столь скоротечно было его правление. — Так вот, ты, хан, упоминал про огненный скипетр, силу какой он обладает. Нам необходимо проделать тоже самое. Мы проведем жертвоприношение на пирамидах!

— Понимаю… — хрипло ответил хан. Перед глазами, видением пронеслись бесконечные вереницы полуживых рабов. — Где же, я сейчас возьму такое множество!? — испуганно спросил он у Тригата.

Каждое упоминание о Кэпе, рождало в душе Пурума трепет и страх, перед могуществом людей, которые, так же внезапно исчезли, как и появились.

— Решай, хан, милость Богов, мы можем получить, только таким способом. Я же, лишь помогу обрести эту милость. — сказал Тригат, смежив веки от охватившего его блаженства. Как бы, не повернулись дела, а все же, он имел почти безграничную власть, над этим жалким сыном степей, обрубком и уродом, причем как физически, так и морально. Двойное сравнение понравилось Тригату. Жизнь во плоти уже дает ему почти безграничную власть! А какая сила, тогда таится во власти небесной!? — Колдун приоткрыл один глаз и вперил взгляд в противоположную стену, на гобелен, изображающий адское пламя и изуродованные гримасой боли лица людей. Легкий ветерок, гулявший в помещении, колыхал полотняный рисунок, отчего картина боли и ужаса, в сполохах языков пламени, оживала как настоящее. Взгляд колдуна наполнился осмыслением и уже два глаза заблестели, если не кровожадностью, то вожделением, в скорой возможности, творить нечто подобное. Он будет единственным и могущественным жрецом Дирсунии! Он, Азар Тригат, маг и колдун! Пророчество, данное ему во снах, пошагово сбывалось…

«Ты, станешь великим жрецом и врата смерти откроются перед тобой! Пребудет власть и могущество! Придет способность управлять силами зла и добра. Но, ты, не должен сеять семена жизни. Не должен распылять себя, уничижая свою силу и мощь!

Как же, давно это было… Он, потомственный жрец горного племени, обещавший на смертном одре своему отцу, что передаст свои знания только сыну, мог допустить рождение девочки от простой наложницы…

Но, это было всего лишь раз. И, к тому же, он исправил все. Хотя полной уверенности в гибели новорожденной девочки, ему не предоставили. Были найдены лишь фрагменты человеческих костей, растасканные шакалами, да косвенные подтверждения трагедии, как то, сожженное молнией дерево, разбитая кибитка и обвалившийся в бурный поток берег реки Соломаны.

Да, времени прошло много. И чем только не занимался Тригат в поисках своей исключительности, пока не встретил хана Пурума. Войти в доверие и стать душеприказчиком, не составило большого труда. Бог шельму метит. И увидев в хане именно те рычаги власти, необходимые в достижении цели, Тригат исполнился воодушевления. Многое из того, о чем говорили ему звезды и духи, Тригат перенаправлял на Пурума, тем самым улещивая того и направляя. Опять же, со стороны виднее. А оставаясь в тени до поры до времени, есть возможность избежать роковой ошибки. Хотя, то, чего желал добиться Тригат, Пуруму не могло присниться даже в кошмарных снах. Но маршрут выбранный не всегда виден путнику. Не мог видеть конечного пункта и Тригат. Он лишь, мог желать невозможного.

— Ты, вознесешься до самых небес, хан! Люди будут поклонятся тебе! Только, слушай меня и делай, как я тебе сказал! — Азар вышел из оцепенения и посмотрел на Пурума. — Иди и не бойся ничего. Отдай приказ, выловить всех ворожеек и ясновидящих, знахарок и шарлатанов, колдунов и провидцев. Мы сделаем великое Богоугодное дело. Колдун прикрыл бушевавшие злым огнем глаза и замер как мумия. В этот миг он почувствовал в сердце шевеление живого, ни ему причастного духа. А это, могло означать лишь одно. Его дочь, всё-таки жива и тянет из него магические силы. Или ему это только казалось, но мнительность всегда очень развита у таких людей, и особо такого уровня.

— Иди, хан, отдыхай! Хочешь, кошек возьми с собой. «Они хорошие защитники», — сказал Азар, кивнув на животных.

— Я их боюсь, — уклончиво ответил Пурум. — Ты, рядом и мне спокойно.

Колдун, лишь снисходительно улыбнулся и напутствовал хана словами: Людей нужно бояться! Людей…

****

А Звияга, тем временем, искупавшись в теплых, прибрежных водах залива, возвращалась домой, проделывая каждый раз, один и тот же путь, через восточные ворота. Присев у каменной стены под тенью дерева, она залюбовалась панорамой захода солнца, которое постепенно снижалось над горизонтом, прячась за высокими горными хребтами. Пора было возвращаться домой. Мать, уже, наверное, состряпала рисовые лепешки и ждет дочь к ужину.

Из городских ворот, несмотря на вечер, вдруг вышла похоронная процессия и направилась в сторону кладбища. Как часто стали умирать люди, — подумала Звияга. Разные болезни обрушились на город. Многим беднякам не хватало еды, толпы беспризорных детей бегали по улицам города и просили милостыню. Но чем, в этой ситуации, могла она помочь!? Звияга разжала кулачок и посмотрела на четыре серебряные монетки. Две из них, она заработала гаданием на рынке. Если, она отдаст их нищим, то на завтра будут голодать они с матерью.

Вслед за похоронной процессией, из ворот вышел молодой монах в сопровождении мальчика лет одиннадцати, который понуро плелся, то и дело шмыгая носом. Они молча прошли мимо Звияги и свернули на тропинку, ведущую через абрикосовый сад. Звияга уже неоднократно видела этого юного монаха и каждый раз тот уходил в сторону гор. Иногда один, но в большинстве случаев, с каким-нибудь мальчиком. Необычная стрижка и большие, карие глаза монаха, чем-то привлекали Звиягу. Она, нарочито встала и истомно потянулась, чтобы на нее обратили внимание. Однако, ни монах, ни мальчик, даже не взглянули в ее сторону.

Капризно сморщив свой носик, Звияга подняла кувшины и быстро спустилась в овраг. Ночью, она опять

будет рассматривать луну Крис. Интересно, будет ли луна сегодня опять красная? Мать говорит, что это не к добру,

плохо будет людям, потому что багровая луна, это

предвестник горя и несчастья. Зайдя внутрь своей

хижины, Звияга с удивлением отметила, что матери дома

нет. Но, девочка ошиблась… полумрак комнаты скрывал

неподвижно сидевшую на топчане Ворожейку. Девочке

стало не по-себе. Подойди, вдруг резко и властно

произнесла Ворожейка, держа в руках книгу из телячьей

кожи, ту самую, которую Звияга уже продолжительное

время прятала от матери и за которую заплатила целый

золотой. Книга Ведунов и Магов, так гласило название,

якобы написанное кровью тех, кто написал ее.

— Подойди, не бойся, — повторила тихо Ворожейка. Потом

зажгла лучину, свет которой резко обозначил бледность

лица и казалось, не живые глаза пожилой женщины.

— Мне не хотелось посвящать тебя в таинство колдовства,

но вижу, что ты, настырна и упрямо, сама стремишься постичь то, что так тщательно скрывают от нас Боги. И в

этом случае, я обязана объяснить тебе и предостеречь,

тех возможных последствиях, которые могут грозить тебе

Выслушай меня и выслушай внимательно.

Жизнь и смерть. Добро и зло. Вот на чем держится все

мироздание. День за днем познавая мир, мы

приобретаем мудрость. Пытаясь проникнуть в таинство

смерти, мы заглядываем в вечность. Две дороги ведут

нас по жизни и две дороги приводят к смерти. Какую

дорогу выберешь ты, добро или зло, будет зависеть твоя

судьба. Береги душу свою. Добрые дела сохранят ее, зло

же убивает людей. Твой дар предвиденья, награда и беда.

Я помогу тебе сделать правильный выбор. Научу всему что

знаю и чем владею. Но, хорошенько запомни одно

правило, — добро всегда безответно, а вот зло возвратно и

это неизбежно…

По сути, это было посвящение Звияги в таинство

колдовства. Мать подарила ей амулет из яшмы и тонкую,

ярко красную шёлковую нить.

— Камень этот — символ пробуждения природы и царства

света, дарует силу и мудрость предвидения, придает

твердость духа в час беды. Береги это камень как берегла

его я и он поможет тебе.

Звияга с интересом разглядывала в тусклом свете

лучины, белый в крапинку камень и невольно восхищалась

как камень словно оживая, набирает в себе яркость и

блеск.

Спрячь его на груди, и он будет хорошим помощником в

добрых делах. Да хранят тебя Боги, моя девочка. —

Ворожейка с минуту помолчала, а потом тихо вывела дочь

на крыльцо, под открытое, усыпанное звездами небо. Не

сговариваясь, мать и дочь, обратили свои взоры на

убывающую луну, как бы прося благословения.

«Повторяй за мной слова посвящения», — сказала

Ворожейка. — Отныне духи земли и неба, будут искушать тебя соей властью.

— Земля, вода, воздух, огонь и железо, — укрепите мое

сердце и душу. Дайте силу вещей как высших, так

низших. Дайте мне силу, чтобы победить тьму. Чтобы

проникнуть во всякую вещь тонкую и во всякую вещь

плотную. Вы, сотворили мир, вы, сотворили меня, вы

защитите мою душу.

А луна — Крис, тем временем, набирала все более и более

яркий оттенок, превращаясь в багровый глаз не

дремлющего ока Бога ночи.

***

О, жизнь желаний и порока!

Куда ведет стезя твоя?

В страну печали и страданий, где миром правит суета.

В страну, где люди одиноки за маской мира бытия.

Душа-фантом рождает человека, но губит он потом себя.

Хоть, душу взвесить невозможно, на рубеже добра и зла,

ведь плюс добро, а минус зло, где чаша вовсе не нужна.

В пространстве космоса великом, найдет дорогу лишь

душа, чьи помыслы желаний без порока, бывают чище чем

сама слеза.

А кто бежит к усладам жизни, забыв совсем закон добра,

тому не вырваться из сферы, его душа заземлена.

Страдать при жизни и за гранью. Увы, но участь такова, судьба дает нам две дороги и суть в глазах отражена, что

смотрят в этот мир желаний, не зная смысла бытия.

***

Азар Тригат в эту ночь, перед тем как лечь спать, готовился

исполнить магический обряд заклинания духов, в

надежде, что те расскажут и покажут ему будущее.

Расстелив черное шелковое полотно на ковре, в центре он

поставил свечу на золотом блюдце, а по углам начертил

мелом кресты, при этом, шепотом называл имена

духов… Алвазар… Молозавр… Визатий… — Вызываю вас, к

себе на помощь, как черная бездна ночи притягивает к

себе блеск звезд, так и вы, духи тьмы вечной, покажите

мне время наступающее, что будет впереди и что

случится. Как молния разрывает небо и тьму, освещая

действие, так и вы, разорвите время, обнажив будущее.

Начертав затем, магический круг, колдун взял острый нож

и разрезал себе большой палец нацедив немного крови в

серебряную пиалу с водой. — Как кровь смешивается с

чудесной влагой, растворяясь в ней, так плоть моя, пусть

пронзит пространство и увидит свет того, что будет и того

что станется на земле. Духи тьмы расступитесь и помогите мне. Я Азар Тригат

повелеваю вам и приказываю, открыть врата вечности и

впустить меня! Да исполнится воля моя. Да не дрогнет дух

мой узрев вечный свет и ослепительный мрак.

После этих слов, колдун одним глотком выпил кровяную

воду, разделся до нога, свернулся калачиком на

исчерченном крестами полотне и заснул.

Разрывы млечных облаков несут меня, где край ветров.

И город-карлик подо мной и океан воды немой.

И солнце светит с высоты, пронзая слой голубизны.

А дальше… мрак и пустота… где давит уши пустота.

Холодный, злобный блеск луны, как предвещание беды.

Прохладой стали давит грудь… души порывы —

повернуть!

И, скорость — бешенный полет, назад взглянуть мне не

дает.

И, словно пропасти лицо, в последний миг, ты видишь

дно! Душа в отчаянье кричит, ей нужен свет, а не рудник.

И, пробивая слой песка, вдруг, застываешь как смола.

Ты жив, но немочен и слаб…

Как-будто, некий эскулап, искусно разобрал тебя и

муки ада ждет душа.

Страданье, боль и злобный лик… и вечностью проходит

миг.

Когда колдун открыл глаза, холодный пот его пробил. Вот,

значит, что я заслужил!

— Ты, слаб, душа твоя черна, — шепнули тихо духи зла. — А

кровь свою смешай с другой, с прекрасной, непорочною

душой! И тайну дел не разглашай и дочь свою скорей

поймай! Найдешь ее у торгашей, а как увидишь, так убей.

Тебе энергия нужна, чтоб проникать в глубины зла! Тут луч рассвета тронул мрак и Азар, окончательно

проснулся. Сон, предвещающий и

направляющий. необходимо в нем хорошенько

разобраться. Колдун достал книгу тото-таро и открыл

первую страницу. Вот он текст, который невозможно пока

разгадать и разъяснить. В тексте упоминается странное слово» энергия». Колдун еще раз прочитал, загадочное и не

вполне ему доступное писание. Задумался, еле слышно

проговаривая последние строки.

Из черной бездны книга та, ее открыли небеса.

Кто вникнет в суть добра и зла и триединства бытия,

узрев познанья мира грань, тому откроется скрижаль…

Пытливый разум разберет, и числа шесть дадут отчет.

Про лунный камень — камень зла, где ось земли

заземлена. А пять камней лежат в горах и охраняет их

монах.

И в камнях тех вселенский свет, — бесплотный дух,

охранник бед.

Незримых век открой лучи и чувство зверя пробуди.

Сравняйся силой с духом зла, в стране, где правит сатана.

Поймай с небес огонь звезды и той энергией живи!!!

— Легко сказать» поймай»! Но где и когда!? Обязательно

должно быть знамение свыше. Надо только ждать и быть

готовым овладеть огнем со странным названием энергия.

В тексте ясно отождествляется огонь и энергия, как нечто

единое целое, спускающее с небес. А пока… надо срочно найти свою дочь. Теперь, он знает где она прячется. Найдешь ее у торгашей.»

Едва уловимая улыбка тронула губы колдуна. Быстро

встав и одевшись, он три раза подергал за шнур с

колокольчиком, вызывая визиря. Собственных слуг, Азар

не держал, не считая двух мулатов, ухаживающих за

пантерами.

Визирь появился через минуту, подобострастно застыв в

полуоткрытых дверях. Любезно поинтересовался, что

нужно господину в столь ранний час. — Хан еще не проснулся? — осведомился Тригат, словно

охотничья борзая трепеща ноздрями в предвкушении

охоты.

— А он и не ложился, — ответил визирь. — Всю ночь писал

указы и вызывал к себе наместников. А сейчас, на

верхней террасе дремлет в гамаке.

Так-так… — подумал колдун. Хан серьезно напуган. Но это,

даже к лучшему, чем быть самоуверенным, неверующим идиотом. Начал подготовку к жертвоприношению в честь

бога солнца. Это очень и очень хорошо.

— Паланкин мне и дюжину стражников. Поеду на рынок…

в резковатой форме отдал распоряжение Азар и

отвернулся.

Недоуменно подняв брови, визирь молча и быстро

удалился.

Этим же утром, лишь только, первые лучи солнца коснулись кроны деревьев, Зияга была уже на ногах. Мать еще спала, и девочка не стала дожидаться пока та проснется. Привычной тропинкой спустилась в овраг и наполнила кувшины родниковой водой. Вчерашнее откровение матери и внезапное желание обучить таинствам колдовства немного удивили Звиягу и сейчас она раздумывала над этим странным обстоятельством. Что же заставило мать согласиться и поделиться знаниями какими владела, после столь долгих и упорных отказов ранее.

Неся воду по городским улицам на базар, Звияга с удивлением отметила, что еще в такой ранний час, улицы города заполнили вооруженные отряды стражников, спешащих куда-то в разных направлениях. Однако, не придав этому особого значения, девочка беспрепятственно достигла торговых рядов и с облегчением поставив кувшины у прилавка дедушки Фурды, стала глазами выискивать в толпах народа самого торговца, который куда-то запропастился, хотя товар его лежал на половину распакованный. Местные торговцы собирались кучками и оживленно, что-то обсуждали меж собой. А вот и появился, спешащий на свое место и дед Фурда. Звияга приветливо улыбнулась ему и поздоровалась.

— Утро доброе, дедушка! — звонким голосом встретила она торговца.

— Доброе, доброе… Да не всем, так понимаешь, — озадаченный чем-то несомненно важным, ответил старик и приобняв девочку за плечи, отвел ее за прилавок и предупреждающе стал говорить, то и дело оглядываясь по сторонам, словно опасаясь, что их могут подслушать. Он зачастую, а порой и всегда, вставлял в разговор изречение «так понимаешь», отчего знающие за ним такую странность люди, меж собой называли его не иначе как дед Фурда-так понимаешь.

— Вот что, моя хорошая! — сказал торговец, применяя еще одно свое любимое изречение. — Оставляй-ка свои кувшины и иди домой. В городе сегодня будет не спокойно, особенно на базаре. Стражники кого-то ищут, так понимаешь, хватают и уводят куда-то всех нищих и бродяг. И еще, ходят слухи, что по указу хана Пурума, приказано выловить всех ведунов, знахарок и ворожеек. Так что, предупреди мать, чтобы затаилась и прекратила свои занятия. А хорошо бы, если вы, вообще, временно покинете пределы города. Хотя, сейчас, этого лучше не делать… так понимаешь… Он озабоченно пожевал губами и добавил. — Послушайте моего совета, это очень серьёзно. Скоро празднество Бога Солнца, а вчера во дворец вернулся верховный жрец Азар Тригат. В храме Богов собираются служители и готовится жертвоприношение. Я не хочу, чтобы вы попали в беду. — Дед Фурда говорил это все ласково и предупредительно и у Звияги не было оснований не верить ему. Ей не то, чтобы стало страшно, но какое-то свербящее, нехорошее чувство появилось в груди, рождая беспокойство. — Хорошо, дедушка, я не буду гадать сегодня на базаре и все передам матери, но воду, все-таки продам. В доме совсем нечего кушать.

— Ой, смотри, моя хорошая! — Неодобрительно покачал головой старик, — Не вышло бы, чего худого!

— Не бойся, дедушка, кто может сделать плохого простой разносчице воды? До полудня побуду на пирсе, потом продам воду и домой! — озорно, по ребячьи она побежала разглядывать пребывающие в порт торговые корабли.

— Эх, молодость, молодость… — проворчал ей вслед старый Фурда и начал выкладывать на прилавок свой товар.

Ночью была гроза и испарения сырой земли и песка в сочетании с легким бризом добавляло в воздухе живительной прохлады, на пару часов оттягивая приближение удушливой жары, какая обычно стояла в это время года. Усевшись на каменном парапете под тенью развесистого дуба, Звияга с мечтательным взором разглядывала приближающийся к гавани белоснежный парусник. А у самой пристани уже собирались ватаги беспризорников, ожидающих скорой разгрузки, чтобы чем-нибудь поживиться, когда товар будут перегружать с корабля на телеги. Среди этой шумной толпы, ребятишек и торговых грузчиков, Звияга опять заметила молодого монаха в черном балахоне. Он сидел немного в стороне на большом валуне и изучающе высматривал кого-то. Звияга, теперь решила понаблюдать за ним и выяснить, зачем тот приходит сюда так часто. Все что было нужно для этого, это подобраться незамеченной как можно ближе. Спустившись к берегу моря, Звияга стала пробираться вдоль зарослей молодого орешника, обцарапав себе руки и ноги об колючие кусты. Но любопытство брало верх и отступать она не собиралась. Однако, ждать пришлось долго. Парусник уже почти разгрузился, и матросы вышли на берег, раздавая ребятне остатки продуктов, а монах все сидел на валуне, словно сам превратился в каменное изваяние. Все сидел и смотрел как попрошайничали беспризорники и это его бездействие начинало злить Звиягу, которой уже пора было возвращаться на базар. Монахом этим, был никто иной как Филька. За последние месяцы он возмужал и окреп, и не был уже тем наивным мальчиком, каким год назад его подобрал, ныне покойный Мао лама. Теперь, Филька был старшим настоятелем монастыря и весь груз забот лежал на его юных плечах, а больной лама старец, чудом уцелевший, после налета икзетовцев, совсем уже не выходил из своей кельи и лишь обучал его всему, что знал и давал советы. Последнее время, Филька чуть ли не пропадал на городском базаре, подбирая для службы в монастырь беспризорных детей, чьи души еще не пропитались пороками людского мира. Это являлось наиважнейшим критерием для будущего монаха.

Наконец, телеги с товаром двинулись к рынку, и ребятня стала расходится, неся в руках то, что перепало каждому после разгрузки. И монах, вдруг встал и пошел за ними. Вернее, за одним, на вид самым маленьким и самым грязным. Вчера Фильке повезло, он нашел заблудшую, но еще не развращенную душу и отвел ее в монастырь. Сегодня, выбор пал еще на одного юнца, и кто знает, может вскоре и этот примет обет вечности и будет познавать мир природы и вселенной неся в своем сердце учение добра и зла.

— Здравствуй, малыш! — первым заговорил с беспризорником Филька, приветливо улыбаясь и выказывая лишь исключительно добрые намерения. Мальчуган вздрогнул от неожиданности всем телом и просыпал из подола часть спрятанных фиников и испуганно взглянул на неизвестного в черном одеянии, а потом хотел дать деру. Но, поняв, что ему ничто не угрожает, оттер тыльной стороной ладони лицо и с вызовом посмотрел на монаха. Филька тем временем, демонстративно вынул из недр балахона узелок с продуктами, развязал его показывая содержимое, как-то копченое мясо, вареные яйца и каравай хлеба и предложил разделить с ним трапезу. Вечно сосущий голодным позывом желудок беспризорника не мог отказаться от такого пиршества и уже минуту спустя знакомство состоялось. Правда набитый снедью рот мальчугана и рыскающие по сторонам глаза не предполагали доверительного общения, но не это сейчас было главное. Звияга видела, как Филька, обождав пока мальчик насытится, достал тугой кожаный кошель и вынул оттуда две золотые монеты.

— Послушай, малыш, мне не хочется в такую жару идти на базар, не смог бы ты купить для меня вина и сыра. А я подожду тебя, скажем, вон там, под тенью развесистого дуба. — Филька показал рукой, где именно он будет ждать и выжидательно посмотрел на реакцию мальчика.

У Звияги аж дух захватило от такой расточительной беспечности монаха. Это уму не постижимо, отдать деньги беспризорнику, просто выкинуть их на ветер. Она чуть не крикнула ему из кустов, чтоб не делал этого, но потом передумала и вообще, это не ее дело и надо идти продавать воду, а не портить себе нервы подглядывая за чужими страстями. Выбираясь из кустарника, она ругала себя за зря потраченное время, руки и ноги зудели от царапин. На базар она идти передумала и поспешила обходной тропинкой к своему роднику, чтобы умыться и обтереть царапины. Проходя по узким улочкам окраины города, ей повстречались два отряда стражников. Вот почему улицы показались ей безлюдными, и она вспомнила предостережения деда Фурды. Один из отрядов вел связанную по рукам пожилую с распущенными волосами женщину. Та упиралась и выкрикивала в их адрес какие-то ругательства, за что получала пинки и затрещины. Настроение у Звияги совсем испортилось, и она стремглав помчалась домой. Тревожное чувство распирало изнутри будто увеличилось сердце. И уже издали, увидев сорванную с петель дверь, она поняла, что случилось что-то страшное и не поправимое. — Мама! — сорвался крик с ее губ. — Мама, мамочка… — шептали все те же губы, когда она, как завороженная ходила среди битых черепков посуды, усеявших пол хижины. Все было перевернуто верх дном, стол и лавочка разбиты, сушеные пучки разнотравья разбросаны по углам, одурманивающий и свербящий запах от пролитых отваров кружил голову. Невидящими от слез глазами она смотрела на этот чудовищный разор и казалось, все на свете потеряло свою значимость, кроме одного, что сделать чтобы мама вернулась. Тайник, где Звияга прятала книгу ведунов, был пуст. Время остановилось и приняло обратный ход. Воспаленный мозг девочки непроизвольно воспроизводил яркие и страшные картинки. Перед взором, чередуясь, одна за другой, вырисовывались сцены ареста, родное и до боли любимое лицо перепуганной матери, фрагменты того, что здесь недавно происходило, звуки бьющихся кувшинов и чашек, треск ломаемой мебели, злобные выкрики вооруженных солдат, отчаянное сопротивление. Все эти видения, казалось, еще витали по хижине, не желая рассеиваться, будто взывали о помощи. Звиягу била нервная дрожь, а картинки видений все наслаивались и наслаивались, постепенно стирая грани реальности. И вот, она уже видит падающие звезды, ярко сверкающие в дневном небе, хаос огня и воды и красные языки пламени, сквозь которые проступают чьи-то пылающие ненавистью злобные глаза. И леденела кровь в жилах… и снова лицо матери, печальное и немощное… мать что-то говорила, но тихо совсем не слышно, а прочитать по губам значения слов не получалось. Безумство стихии, бешенные волны бурлящего океана и всполохи молнии… Звияга упала, навзничь и тихо подвывая обхватила голову руками. Потом, она не помнила, как оказалась на улице и не заметила, как к ней подошла соседка и что-то пыталась объяснить. — Увели твою мать воины хана, сразу по рассвету и увели. И тебя они искали… Уходи-ка ты, подальше из этих мест, уж очень много у вас недоброжелателей. — Соседка участливо вздохнула и засеменила прочь, не желая долго разговаривать со Звиягой из-за боязни навлечь беду и на себя. И не напрасно. Будто в подтверждении ее слов, в конце улицы вновь появились стражники. Впереди них торопливо шагала седая старуха и во все горло кричала, показывая в сторону Звияги.

— Всех их переловите! Отродье обманщиков и шарлатанов! Мать ее ведьма и она идет по ее стопам…

Звияга болезненно поморщилась, узнав в этой безумной старухе, сестру той несчастной больной женщины, которую лечила ее мать и теперь, гнев и обида за смерть близкого человека, вырвалась наружу в полной мере, а аресты всех ворожеек и знахарей, лишь подстегнули эту безудержную ненависть.

Звияга со всех ног бросилась бежать в сторону оврага, нельзя было допустить, чтобы и ее тоже схватили. А в том, что удастся помочь матери, она не сомневалась. Стражники громко ругались и кричали ей в след, несколько раз срываясь и падая на крутом склоне, но видя, что им не догнать девчонку, прекратили погоню.

Она, оглянулась лишь тогда, когда достигла фруктового сада и свалившись от усталости под деревом, горько заплакала. Что ей сейчас делать? С чего начать?

О, как заставить мыслей плотских сменить значение свое?!

Из пустоты рождая звезды, увидеть мир из ничего?!

Иллюзия, мираж и плод фантазий, лишь отраженье бытия.

И в зеркале мечты абсурдной на нас взирает пустота.

Вокруг лишь видим то, что зримо, и разуму подчинено.

Шестое чувство, чувство зверя познать увы нам не дано.

А глаз лучистый антимира, молчит как мертвые уста.

Прозреть в миру еще при жизни, проникнув в космоса врата, обречь себя в вселенский хаос — эфирный мир небытия.

Все, что происходило дальше, воспринималось как сквозь пелену тумана. Ноги сами несли девочку на базарную площадь, к старому торговцу. Возможно, наивная детская душа Звияги нуждалась в немедленном утешении, и она инстинктивно тянулась к человеку, который смог бы успокоить ее и защитить. Пренебрегая опасностью, она влилась в многолюдною толпу людей, заполняющих в этот час торговые ряды. Жуткие видения у Звияги прошли, оставив нехорошее чувство приближающейся опасности. От горькой несправедливости у нее градом текли слезы обиды. За что они забрали маму! Так нельзя, это какая-то чудовищная ошибка!

Разноцветная торговая палатка деда Фурды была уже близко и Звияга увидела знакомую фигуру торговца. Тот о чем-то разговаривал с высоким человеком в черной, с блестками накидкой и красной диадемой в волосах. Рядом стоял богатый паланкин и дюжина воинов из числа охраны хана Пурума.

Кто этот сановник? Стоит ли его опасаться? Звияга замедлила шаги и в нерешительности остановилась, озираясь по сторонам. Фурда заметил ее приближение и обреченно закрыл глаза.

Вдруг в людской толпе возникло возбуждение, сопровождаемое возгласами удивления. В миг лица людей были обращены вверх, а взгляды устремлены в бескрайнее голубое небо, туда, где далеко-далеко в вышине, вспыхивали и гасли многочисленные огневые красные вспышки, хорошо видимые даже при солнечном свете. Дед Фурда и незнакомец тоже отвлеклись на необычное зрелище дневного звездопада, а воины обнажили сабли и замерли, нервно высказываясь при каждой новой вспышке на небе. — Вон еще и еще! А эта, смотри, совсем большая! Прямо над нами! Вокруг началось смятение. Люди в страхе спрашивали у друг друга, что бы это могло быть. А через несколько секунд, резко свистящие и визжащие звуки и последующие хлопки разрывов повергли людей в безумную панику. В ужасе разбегаясь кто куда, они пытались укрыться от огненного дождя, обрушившегося так внезапно на город. Что-то грохнуло рядом со Звиягой и ее откинуло взрывной волной, под ноги мечущихся в страхе людей. Она дико закричала, — …дедушка!!! — но голос ее, казалось, тонул в хаосе все новых и новых разрывов.

— Ты, обманул меня, старик! — злобно вскрикнул Азар Тригат, придя в себя от внезапного шока. Но торговца рядом уже не было. Торговая палатка задымилась и быстро вспыхнула, обдав жаром. Одного из воинов с шипением пронзила огненная капля с неба. Другие достали щиты и неуклюже стали прикрывать ими Тригата и себя. Обтирая свою и чужую кровь с лица, колдун как мог пытался сохранить самообладание. Шум голосов, крики и стоны раненых и обожженных, неутихающие разрывы, слились в сплошную какофонию звуков, дым и огонь уже заволакивал всю базарную площадь, а визг и жужжание падающих с неба огненных капель не прекращался, а наоборот усиливался.

— Ты, зачем вернулась! — ругался Фурда, помогая Звияге подняться и одновременно закрывая ее своим немощным телом, словно подбитая птица, спасающая своих птенцов от когтей ястреба. Девочка лишь бессвязно мычала, ошеломленная происходящим, намертво вцепившись пальцами в полу тлеющего халата торговца. Казалось, не было и не будет теперь ничего. Ни жизни до, ни жизни после, лишь огненный дождь и вечный страх смерти, так обильно и пламенно выпавший с голубого манящего неба. Вдруг она увидела злобное, перекошенное гримасой гнева лицо человека в черном. Глаза девочки и колдуна на мгновение встретились и Звияга сразу же почувствовала первобытный страх перед этим незнакомцем. Этот страх глушил даже ужас огненного дождя. Доли секунд ей потребовалось, чтобы увидеть глубокую пропасть зла в его первоисточнике, зла, исходящего из глубин души этого не человека. И ей по-настоящему стало страшно и жутко. Она инстинктивно отшатнулась от завораживающего взгляда, который воплощал сейчас смертельную опасность и в следующее мгновение, взрыв огня и дыма скрыл ненавистный злобный лик. Болью обожгло плечо и ногу и Звияга потеряла сознание, а обезумевшая толпа людей увлекла ее и торговца своим безудержным потоком. Тригата сбили с ног, и он тщетно пытался выбраться, затаптываемый ногами толпы. Пыль и дым разъедали глаза, и очень трудно было дышать. В конец ослабев, он подчинился воле убегающих людей и увлекаемый толпою, где ползком, где на корячках, но все же встал на ноги, хватая ртом обожженный гарью воздух, после чего людской поток вынес его к городскому порту, где он буквально размазанный о парапет, ничком упал закрывая голову. Обезумевшая толпа людей бежала к воде и прибрежным скалам. Большинство кораблей в гавани были объяты пламенем. Другие пытались выйти в море, но и их шансы спастись, оставались ничтожны. Раскаленные огненные капли прожигали паруса и взрывали деревянные корпуса и надстройки. Моряки тщетно пытались тушить адский пламень с небес. Вся гавань, казалось, шипела и парила, словно из воды пробивались кипящие гейзеры. Тригат кое-как нашел в себе силы подняться во весь рост и посмотрел на город, который уже весь был объят огнем и затянут дымом. Повсюду валялись тела убитых и раненых. Казалось, наступил конец света. Колдун устремил взгляд на замок хана Пурума, но из-за серо-черного, заволакивающего смога, видна была лишь часть крыши дворца.

Но, и это было еще не все… Со стороны открытого моря, неслась огромнейшая по своей высоте волна. Такая громадная, что корабли на ее фоне, казались игрушечными. Тригат-колдун воздел к небу руки и в отчаянии прокричал, — О, небо, зачем ты губишь мир людской! Огнем сжигая и топя водой!?

Вина людей ведь так мала, чтоб рушить наши города!

А сколь невинных пропадет под маской справедливости Богов?

Всевышний, правый! Губящий дитя! Быть, может прав был Сатана, за ложной маскою твоей, увидев, что ты лицедей!

А царство тьмы не яркий свет, но не приносит столько бед. Взываю духов тьмы к себе, нужны помощники в беде! Стеной восстаньте на воде, преградой бешенной волне!

Я призываю силы зла для совершения добра!

Чего боялся Тригат? Погибнуть и быть лишенным богатства и власти? Или же, почувствовав силу бессмертия, поклоняясь Сатане, он желал стать всемогущим? Так или иначе, но лицо его в этот момент было ужасно. Но ужасно не гримасой ужаса, а наоборот. Среди хаоса смерти воды и огня, лицо его было неестественно бледное и необычайно спокойное. Красную диадему сорвало и золотисто рыжие волосы развевались по ветру, словно язычки пламени потрескивающей и угасающей свечи. Ярко-зеленые, изумрудного цвета глаза, сверкали неестественно пугающим светом, прожженный во многих местах, черный плащ за плечами, развевался как крылья могучей летучей мыши. Его мощная фигура колоритно выделялась на пирсе среди хаоса огня и смерти.

Кем сейчас был колдун!? Воплощением зла и коварства? Или защитником всего сущего!?

Но, в любом случае, в данный момент, он представлял некую грозную силу! Неосязаемую и невидимую силу разума, воли, желания и энергии. Выше страха и выше этого мира, в одночасье презрев людей и Богов. Первых, за их ничтожество и пороки, вторых, за их лженадменность и добродетель.

— Любите своих Богов и Всевышнего! И он, пройдет по вам, огнем и мечом! Создатель Вас и погубит Вас! Почему же, вы, мечетесь словно в загоне и не благодарите его!? Ха-ха-ха!

— Живи как агнец и умрешь как баран! Ха-ха-ха! Узрите ложь своего верования и умойтесь слезами праведности! Они спасут вас от огня и погибели! Ха-ха-ха!

Тригат дико хохотал перед надвигающейся волной, стеной восставшей над городом. Его вера давала ему силы с гордостью зреть приближающий конец света, ибо он представлял себя сейчас в не рамках всеобъемлющего мира, противостоянием своим превосходя нашествию хаоса. Он знал, что темные силы не оставят его в беде, как предали Боги всех этих невинных, ползающих и умирающих в страхе людишек. Азар Тригат-потомственный колдун, лишь снисходительно улыбнулся. Голубая водная смерть приближалась, нависая огромнейшей массой над городом, готовая поглотить его со всеми строениями, садами, женщинами, стариками и детишками. Поглотить и стереть плоды цивилизации.

***

Глава 5

Сражение

Оборонительная эскадра в-флота несла огромные потери, пытаясь защитить планеты Ворожея и Крис от повторного вторжения икзетовцев. Супероружие «мизер», на этот раз оказалось малоэффективным. Бой происходил вблизи орбиты Ворожея и вот что происходило за несколько минут до огненного звездопада на город Дирс.

…Расстояние до планеты 0,45а.е. — 660 тыс. км. Скорость эскадры, возглавляемой генералом Фоком, 50тыс. км/ч. — 15% скорости света, азимут 16градусов Вега-звезды. Эфир чист. Линейные корабли в-флота обнаружили себя и идут на сближение. Фок был относительно спокоен, даже когда монитор радара покрылся рябью от выпущенных по эскадре зарядов «мизер». Но эскадра не меняла курса и в боевом порядке в виде конусной воронки, неслась к планете, защищенная щитами-глыбами с красной планеты. Первая волна «мизеров» накрыла корабли, но ничего, что напоминало бы о попадании в обшивку крейсера, Фок не слышал. Щиты действовали отлично, нейтрализуя заряды, лишь становясь видимыми от появившегося зеленоватого мерцания. Со стороны это могло показаться даже красивым. Через минуту эскадры разошлись встречными курсами и в-людям пришлось вступить в бой обычным лучевым оружием.

— Отстегнуть щиты! — приказал Фок. — И дать залп! — Генерал был очень доволен. Эскадра заканчивала виток, закручиваясь в спираль, почти все попадания в-людей угодили в каменные щиты, их разламывало на отдельные фрагменты, тем самым увеличивая цели для самонаводящихся пушек противника, которому уже был нанесен значительный ущерб. Крейсера в-людей горели, выходили из строя и прекращали сражаться. Фок сначала не мог понять в чем дело. Почему сражение, изначально должное быть жестким и продолжительным, заканчивается так скоро, почти не начавшись. Обе эскадры разделились на два закручивающихся фронта. Икзетовцы удалялись от планеты наращивая дуги витков для обстрела, а крейсера в-людей, не желая сближаться с орбитой планеты Ворожея, все же оказались в ее опасной близости и их скорости упали до минимальных. Попадания в их корабли сразу возросло и такой неожиданный оборот дел грозил им поражением.

Наконец, все прояснилось. Каменные глыбы отстегнутые от икзетовских крейсеров, в силу своего первоначального скоростного режима, попали в зону притяжения магнитного поля планеты Ворожея и неуправляемые летели в свободном падении пронизывая стратосферу планеты превращаясь в огненные болиды. В-люди вопреки логики боя, прекратили обстрел противника и перенесли свой огонь лучевых пушек на каменные щиты.

— Они боятся! — изумился Фок, соображая, что к чему и в радостном предвкушении скорой победы потер рука об руку. Такой сокрушительной и быстрой победы ему еще видеть не приходилось. В-люди ценой собственных кораблей и собственных жизней, спасали планету от падающих глыб! Если бы, Фоку не нужна была эта планета Ворожея, то на данном этапе, бой можно было заканчивать, добив остатки кораблей противника. Но вот в чем загвоздка! Разгадка таинства планет является именно в изучении этих двух планет, Ворожеи и ее спутника Крис. В обстоятельном исследовании, а не в уничтожении!

Терзаемый противоречиями, Фок все же отдал приказ прекратить обстрел противника и перенести всю мощь огня на попавшие в стратосферу планеты каменные глыбы и те крейсера в-людей, которые в силу своей неуправляемости тоже превратились в горящие астероиды.

— Расщепить все! Не дать упасть не одной глыбе или кораблю! — Монотонные, но четкие указания слышали все командиры штурмующих подразделений. Все крейсера икзета бросились спасать целостность планеты. Теперь их умение и отвага переключились диаметрально противоположно, не разрушать, а защищать. И это событие навсегда останется в истории войны в-людей и икзета как нечто парадоксальное и войдет в анналы истории именно как «парадокс Криса». Да-а, такого количества падающих громоздких тел не выдержала бы ни одна планета, относящаяся к разряду планетезималий. В лучшем случае, она сошла бы со своей орбиты, изменив плоскость вращения и на ней погибло бы все живое от возникших природных катаклизмов. В худшем, ее раскололо на куски, так как в число горящих метеоров попало не меньше сотни каменных глыб с красной планеты и почти столько же кораблей в-людей. Тем крейсерам в-людей, которым посчастливилось выйти из боя неповрежденными удалось отойти к спутнику Крис, где находилась их военная база. Там они и приняли свой последний неравный бой с эскадрой под руководством Кэпа Сноу. На планету Ворожея все же упали два небольших метеора. Один в северном районе горного хребта в трех сотнях километров от города Дирса, а второй в океан в шестистах километров от материка. А сотням и тысячам мелких фрагментов и осколков, долетевших до поверхности планеты, уже никто не придавал значения. Три икзетовских крейсера зависнув в ионосфере, одновременно резали пи-мезонными лучами гигантскую волну, докатившуюся до побережья, где был расположен город Дирс. Цунами остановить получилось, однако город частично был залит водой. Первый этап оккупации планеты завершился. На орбите расставлены блок посты, наведена спутниковая связь, крейсера и вспомогательную технику разместили на стоянку, все в том же горном массиве, где некогда была стоянка разведчиков Кэпа Сноу. И не случайно. Фоку требовалась информация о погибших под снежной лавиной, кораблях, но особенно ему был нужен камень монахов. По рассказам Аиды, в этом чудо-камне заключена фантастическая сила и мощь. В общем, дел предстояло много и все они срочные и актуальные. Спутник Крис успешно оккупирован эскадрой Кэпа Сноу и сейчас там предстоят подземные бои. В целом, разгром в-людей на лицо и можно праздновать победу в этой планетарной системе под названием Ворожея.

Человеческий фактор — это абсурд

Но, мысль человека смертельно опасна

Сумея разрушить в доли секунд

Исправить уже тяжело и напрасно

Мосты сожжены, нарушена связь

Все это в людском пониманье ужасно

И хочется биться о стену, кричать…

Но, как объяснить? До души достучаться?

Что роль человека в миру созидать!

Что нас окружает, всецело прекрасно!

Но, глуп человек. И ему наплевать.

Что было, что будет потом вероятно.

А чтобы построить, надо сломать.

Из пепла прошедшего все воссоздать…

И теша себя, что творец, ликовать!

И мир из обломков опять собирать.

Как и планировал генерал Фок, 1-эскадра под руководством Кэпа Сноу, три дня назад покинула красную планету и устремилась к спутнику Ворожеи, планете Крис. Хоть и с небольшим запозданием, но в полной боевой готовности. Эскадра насчитывала 130 кораблей и была, как рассчитывал Фок, надежно защищена гранитными плитами. Сам капитан Сноу, прошедший реабилитацию, был вполне здоров и чувствовал себя отлично. С зеленоватым, губительным для людей и техники свечением, кэбовские инженеры и ученые, частично разобрались, дав этому явлению, вполне аргументированное объяснение. Из их доклада на совещании военного совета, следовало, что зеленое свечение являлось переходной формой антиматерий, ассиметричной с энергией, какую использовали икзетовцы и в-люди на своих кораблях. Если, энергия, сконцентрированная в двигателях, составляла материю реального мира, то анти энергия, заключенная в красной планете, была ирреальна и каким образом она накапливалась в грунте планеты, оставалось загадкой и в дальнейшем будет тщательно изучаться. Генерал Фок, ни на секунду не сомневался в плодотворности предстоящих исследований. Открывались все новые и новые горизонты, требующие осторожного подхода к их изучению.

Покидая красную планету Кэп Сноу, с каким-то щемящим-тоскливым чувством, смотрел на постепенно уменьшающийся диск планеты. Он чуть не погиб, там в шахте, внутри подземной пещеры. Но, это было ничто, по сравнению с тем, что ему удалось узнать. Он видел собственными глазами образ Спайса Сноу и даже разговаривал с ним. Спайс, его старый верный друг! Пусть, он был и нереален и состоял из энерго сгустков… Но, это был Спайс! Они оба узнали друг друга!? Значит, тот жив, пусть даже, находится в такой странной форме существования! И физическая смерть еще не конец души и разума человека. А может, это одно целое и это целое может существовать неограниченно при определенных условиях!? И хотя, Кэп Сноу считал себя реалистом и прагматиком и не верил во всякого рода реинкарнации душ, встреча с образом Спайса основательно поколебала его мировоззрение. Как может, память и сущность сознания человека, существовать вне физического тела? В этом придется разбираться икзетовским ученым. Кэп рассказал им все, находясь под впечатлением, когда его полуживого обнаружили спасатели и успели-таки спасти. И можно сказать, ему повезло, чего не скажешь о тех бойцах, с кем ему пришлось спуститься в ту злополучную пещеру. Но, Кэп не отдал им Спайса! Не упомянул о старом сослуживце ни слова. Не отдал самое дорогое, память о друге! Не отдал, даже допуская, что все им виденное и пережитое, является галлюцинацией сильного параноидального синдрома, а может, именно поэтому. Не хотел, чтобы его посчитали сумасшедшим. Как бы там ни было, но пока не будет разгадана тайна ирреального мира, не стоит проявлять к этому личной заинтересованности. И вообще, все свои личные заинтересованности необходимо сохранить в тайне.

Сразу после выхода из карантинного отделения и проведения с ним реабилитационных мер, капитан Кэп Сноу приступил к своим непосредственным обязанностям. Улучив момент, он посетил баро фильтрационный отсек и извлек из камеры свои личные вещи. Осмотрев их, он из перечней предметов забрал лишь карманный фонарик. Именно в него, вместо вынутого энерго кристалла, выполняющего функцию батарейки, Кэп вложил камень, в котором, будто бы трансформировался Спайс и просил забрать его с собой и воля друга была исполнена. Теперь оставалось лишь проверить эту версию и всякого рода сомнения, либо развеются, либо подтвердятся.

Уединившись в каюте, Кэп вынул ребристый, угольно черный камушек из фонарика и с любопытством разглядывал. На душе царило легкое и приятное спокойствие. Спайс, друг, ты рядом… И то, что твое сознание еще живо, просто здорово! И ничего, что они не могут по-дружески обняться, да и поговорить по-человечески… Все ровно, осознание от близости друга, заставляло сердце биться чаще, а в душе росла уверенность в благополучном исходе. Капитан руководит эскадрой и летит штурмовать Крис. И не будь он Кэпом Сноу, если в этот раз, не достанет из хранилища в-людей, их мифический в-разум. Разобьется в лепешку, перевернет всю планету, но получит ответы на свои вопросы. Задание, данное генералом Фоком — зачистка планеты Крис, ее баз, сфер и подземного хранилища в-разума. Не поверхностный разгром и уничтожение кораблей противника, а полнейшая изоляция и захват всего, что в-люди имеют на этой планете. Кэп еще не вполне мог дать себе отчет, на предмет своих догадок предположений, но отчего то был вполне уверен, что в-люди имеют знания и возможности воскресить и оживить Спайса Дрю. Пусть, это покажется дико и фантастично, но разве то, что за последнее время, узнал о в-людях Кэп, это не фантастика?! И именно сейчас, от него требовалась полнейшая мобилизация сил и возможностей, чтобы осуществить окончательную победу над в-людьми. Впереди наступательная война, оккупация обеих планет, тяжелые и скорее всего продолжительные подземные бои. А для воинов икзета это ново и потребует определенных навыков. Определенно, что генерал Фок, взвалит всю ответственность на него, Кэпа Сноу, но все равно, нужно было отдать должное, уму и прозорливости генерала, отчасти даже по тому, что тот полностью восстановил Кэпу его доброе имя и даже повысил в должности, но не в звании. Несомненным оставалось одно. Надо делать свою работу и делать ее хорошо, отбросив всякие сомнения. Надеяться только на свои силы, знание и умение. Верить в торжество победы над врагом. А враг силен и ждет нападения, а значит, подготовился. Что ж, Кэп тоже готов и полон сил вступить в решающее противоборство.

Капитан бережно вложил ребристый черный камушек обратно в фонарик, закрутил крышку и вслух проговорил. — Ну, что любитель звездных войн и сладких лепешек? Снова будем воевать бок о бок как прежде?

Поставив фонарик на стол перед собой, Кэп долго смотрел на металлически тусклый сплав корпуса, заключившего в себе камень с красной планеты. И толи от разыгравшегося воображения, толи от дисперсии света, корпус фонаря едва различимо замерцал, будто отвечал Кэпу на внимание. Явственно послышался голос Спайса. Звук был не наружный, а концентрировался в голове у капитана. Отчего Кэп почувствовал некую двойственность своего сознания и даже оцепенел от неожиданности, хотя и так сидел без движения. Голос в голове повторился. На этот раз, в нем прослеживались даже шутливые нотки.

— Нет, друг, не просто сладких лепешек, а обязательно с финиковой начинкой!

— А вот так, мне уже больше нравится! Черт меня побери! — громко воскликнул капитан, пристукнув ладонями по подлокотникам кресла, после чего широко и радостно улыбнулся.

***

Глава 6

Азар Тригат.

Щелк… Щелк, меняются фрагменты. Вот люди гибнут в вихре смерти.

А с ними рядом образа… Безликие отряды ада… огнем пылают небеса.

И град, взрываясь хлещет землю, рождая дух из царства зла.

Тригат стоял объятый смерчем и таял словно глыба льда.

Испуга нет и боль чужда и тела бренность позабыта.

Душа энергией полна.

А жажда жизни необъятна, сливаясь с ясностью ума, откроет вдруг, предел желаний… Бессмертья вечность и…

Боль пришла неожиданно и резко. Легкие разрывало от удушья, а в глазах то и дело вспыхивали радужные круги. Он был под водой и его уже в который раз обо что то ударило головой, и оставалось, либо потерять сознание и захлебнуться, либо захлебнуться в живую, что более мучительно и ужасно, но в следующую секунду, он оказался на поверхности, и жадно хватал ртом воздух, яростно работая при этом руками и ногами, чтобы не окунаться более в бурлящий поток, несший его с невероятной скоростью, казалось в самую преисподнюю. Осознание случившегося еще не до конца прояснило мозги. Одно было, несомненно, ему каким-то чудом удалось выжить. И уцелеть от такой огромной волны!? Он не знал, что его ждет далее, но преисподняя его точно не ждет. Огонь и вода — две несопоставимые субстанции. Однако и вода оказывается бывает столь же губительна, как и огонь.

Тригата еще много раз погружало с головой в мутный, пенящийся поток, но скорость течения заметно упала, и колдун с удивлением разглядел, что находится уже в центре города. Поток воды вынес его на то место, где раньше стоял дворец Дира-14, а теперь, только верхушки молодого абрикосового сада торчали из грязной воды. Он попытался зацепиться за ветки деревьев, но быстро сообразил, что это его не спасет и мутный поток нес его дальше. Уровень воды быстро снижался, оголяя разрушенные и полуразрушенные строения бывших домов, сараев и прочих заведений городского квартала. Ему повезло забраться на остатки черепичной крыши, отдышаться и перевести дух. Смертельное купание обессилило колдуна, и он не сразу сообразил, что огненный дождь прекратился, но едкий запах от дыма и гари, казалось, набирал концентрацию и плотным туманом заволакивал все вокруг ограничивая видимость. Стали слышны крики и стоны людей. По мере убывания воды открывался весь ужас постигшего город бедствия. Трупы людей и животных вперемешку с грязью и мусором теперь заполняли некогда чистые улочки. Из-за смога не было видно солнца, однако приглядевшись, Азар различил стоявший на холме замок хана Пурума. Кое где там еще видны были следы пожара, но в целом замок уцелел, видимо прибрежные скалы смягчили удар волны, а защитные стены увели поток воды в низину. Кровля, на которой распластался колдун, вдруг зашаталась и со скрежетом рухнула, увлекая его за собой. Глиняные стены дома окончательно размыло, и он просто развалился под своей тяжестью.

Выбравшись из-под обломков и ругаясь на весь свет, колдун с усилием передвигался по пояс в густой грязной жиже. Он направлялся к замку. Черная накидка была потеряна, туника разорвана, а волосы слиплись в густой комок, стягивая кожу. Но самое прискорбным являлось то, что не удалось сохранить священную книгу тото-таро. Свод магических заклинаний был безвозвратно утерян. Тригата распирало бешенство. По мере приближения к замку, людей встречалось все больше, они, как и он, надеялись найти там спасение. Жидкой грязи стало уже по колено. Возле полу обвалившейся каменной ограды замка, собралась уже приличная толпа грязных и оборванных, недобитых стихией жителей Дирса. Стоны раненых, выкрики и проклятия смешивались, превращаясь в громкий ропот насмерть перепуганных людей, просящих защиты и крова. Дворцовая стража вяло сдерживала их натиск. Расталкивая людей, Тригат подошел вплотную к дворцовой стене, где заметил беспокойно снующего взад и вперед визиря с охраной, которые копьями спихивали со стен самых отчаянных, желающих проникнуть за каменную ограду. Обстановка накалялась и становилось очевидным, что еще немного и обезумевшая толпа, сомнет охрану и ринется во дворец.

— Эй, визирь! Смотри сюда! — крикнул колдун. — Да-да! Это я! Азар Тригат! Главный жрец! Скинь веревку и помоги мне!

Было даже удивительно, что в этом хаосе шума и неразберихе, визирь услышал обращение колдуна. Несколько секунд, он недоверчиво вглядывался в оборванного и грязного Азара, а затем, лихорадочно засуетился, отдавая какие-то распоряжения стражникам. А еще через пару минут, колдуна втащили на стену.

— Где хан? — первым же делом спросил Тригат у визиря. Но тот лишь неопределенно махнул рукой в сторону замка и вновь принялся сталкивать копьем карабкающихся на стену людей.

Не теряя времени, колдун спустился вниз, пересек широкий двор, по крыльцу взбежал в замок и направился в покои хана Пурума. Внутри замка, как и снаружи царил хаос. Снующие стражники и прислуга, таскали какие-то узлы и вещи и даже не обратили внимание на Азара. Замок также не избежал огненного дождя, чему свидетельствовали проломы в потолке и стенах, разрушенная мебель, сырость и следы пожара.

В покоях, хан спешно укладывал вещи в баулы, а перепуганные слуги, спешно стаскивали их в повозки. Скипетр и тиару не забудьте! — нервно вскрикивал хан. Руки у него заметно дрожали. — И коня мне приготовьте! Остальных вьючьте! Да, поживее!

Азар прислонился спиной к уцелевшей колонне и с угрюмым выражением лица, с минуту наблюдал на трусливое бегство правителя Дирсунии.

— Ну и, куда мы собираемся!? — громко и злобно выкрикнул Тригат, вперив прожигающий взгляд на Хана. Тот вздрогнул всем телом и обернулся, глядя на Азара словно на приведение. Потом признав, скороговоркой и запинаясь, затараторил, — Все! Слышишь! Вс-е-е-е… с меня хватит! Я уезжаю! Эта проклятая Богами страна вгонит меня в гроб. Смотри, Азар, смотри! Я сидел здесь, в кресле, отдыхая после бессонной ночи, когда огонь с неба обрушился на город. Огненная молния прошла всего лишь в метре от меня! Опалив мне одежды и обдав смертельным жаром. Я больше не могу, Тригат, не могу! Я отказываюсь от правления Дирсунией! Я уезжаю. Даже стены замка не могут защитить меня от гнева Богов! — Хан был явно не в себе и ему оставался всего один шаг до сумасшествия. Неестественно сутулясь, он вдруг подбежал к Тригату и вцепился в него обеими руками, быстро-быстро проговаривая полу шепотом. — Ты, обещал защитить меня, да? Но, это все бессмысленно… Слышишь! Это невозможно! — Пурум как-то странно хихикнул, подняв единственный глаз на обгорелый проем в потолке. — Но, где твоя защита, Азар? Где?! — Руки его безвольно опустились. — Боги жаждут моей смерти. Ты, бессилен пред ними, Тригат! Бессилен. Вон, слышишь! — Хан сделал вид будто прислушивается. Вон, они уже пришли за мной… — он дико захохотал, гримасничая и подвывая. — А ты, Тригат! Что делал, ты? Где, ты был, когда шел огненный дождь? Вижу и тебе досталось… — Хан, хотел было уйти, но теперь, Азар в свою очередь, придержал хана за плечо и резко развернул к себе лицом. Тот и не думал сопротивляться и лишь испуганно смотрел ошалевшим взором. Воля степных просторов, вот чего желал сейчас больше всего на свете Пурум. Абсолютно все поблекло перед этим желанием, быть свободным. Война, слава и богатство, и сопровождающий их страх в ожидание смерти, превратили хана Пурума в тщедушного старика, который в погоне за золотом и обладанием властью, потерял все что имел, даже собственных сыновей не уберег. Колыбель степи, ковыль трава, быстрые кони и вольный ветер, вот что еще имело смысл и являлось по мнению хана, воплощением спокойствия. Хан даже, представил это некой оболочкой, которая сохранит его и убережет…

Чертов психопат! — в не себя от ярости, подумал Азар. Такое резкое сужение мировоззрений Пурума, рушило все планы колдуна.

— Прекрати истерику, Пурум! — зло зашипел Азар. — Ты, старый идиот, размяк как глина! Иди, беги! Но, вряд ли тебя это спасет. — Азар решил напугать хана.

— Если, народ узнает, что ты, струсил и оставил их и предал в такой трудный час. То я, сомневаюсь, что тебе удастся достигнуть даже подножья гор, не говоря уже о кафских степях. А они, узнают, потому что я молчать не буду и обращусь к людям прямо с крыши дворца. — Азар подтянул хана ближе к себе, заставляя того смотреть в глаза. — Твой собственный страх погубит тебя, прежде чем ты, сам это осознаешь. Тебя приколют твои же джигиты, увидев, как ты, напуган и потерял силу и рассудок. Они заберут все твое золото, а тебя втопчут в землю, прогнав табун лошадей. Такой ты, хочешь для себя участи? А?

Хан в изнеможении захрипел и упал на колени.

— Слушай меня старый придурок! Сейчас, ты, приводишь себя в порядок и во всем своем величии выйдешь к людям. Даю тебе пять минут. В противном случае, я сам раздавлю тебя как вонючего клопа и размажу твои мозги в этой грязи. — Тригат с силой оттолкнул от себя хана, да так, что тот со всего маха опрокинулся на спину, хватая ртом воздух и беспомощно перебирая руками по полу. Пурум пытался позвать стражу. Если бы, от падения у него не сбилось дыхание, он был уже приказал схватить колдуна. Но притихшая прислуга и стражники, лишь с удивлением наблюдали за этим, более чем странным разговором правителя Дирсунии и главного жреца. Азар опередил хана и самостоятельно дал распоряжение, немедленно принести скипетр и тиару и приготовить царский паланкин и вынести его на крышу.

— Хан Пурум желает говорить с народом! — громогласно объявил Азар и помог хану подняться. — И прекратите таскать вещи! Хан Пурум никуда не едет! Он остается! А мне принесите чистые одежды!

Покои Пурума моментально опустели. Все бросились исполнять, желая избежать возможных последствий свидетельства разборок между двумя царскими особами.

— Ох, ох-ох, ох… — подал наконец голос Пурум. Кашлял и ругался, приходя в себя. — Казню… повешу…

— Вот и отлично. — приобнял его за плечи Азар. — Так уже на много лучше.

Хан с возмущением отпихнул колдуна и злобно затыкал. — Ты, ты, ты… Да как ты, посмел!? Ты… — но вдруг, осекся видя грозно надвигающегося Азара.

— Хватит, Пурум, забыл, чем ты, мне обязан? Необходимо срочно успокоить людей! Еще не все так плохо. Пошли на крышу.

Слуги поднесли одежды и паланкин.

— Говорить буду я, а ты молчи и кивай головой. Я восстановлю положение, но сначала надо успокоить народ.

Отрывисто и грозно заиграли дворцовые трубы. Послышался глухой бой барабана. Хан Пурум восседал на паланкине, а впереди шел Тригат, неся в руках скипетр. Так они, появились на крыше дворца, представ перед взором уже тысячной толпы. Сизое от гари и дыма небо, уже начало понемногу проясняться и лучи солнца пробиваясь сквозь эту завесу, яркими бликами переливались на золотых одеждах Пурума и Тригата. Гул толпы внизу стих и все замерли в ожидании, что скажет им правитель Дирса. Дворцовые трубы, еще некоторое время призывно играли, нарушаемые лишь детским плачем и стонами покалеченных людей. Но, как только смолкли последние звуки, Тригат заскочил на паланкин и торжественно вручил скипетр хану. Затем, развернувшись к толпе, громко и величественно заговорил. Так громко, почти срывая голос, чтобы его слышало как можно больше народа.

— Жители славного города Дирса. Я первый сановник и главный жрец, ораторствую перед вами от лица хана Пурума, царственной особы и правителя Дирсунии. Я призываю, вас, успокоиться. Город постигло великое бедствие. Небо разверзлось огнем, а славное море обрушило свои волны, разрушив наши жилища. Через несколько дней наступает праздник Бога Солнца. Но остальные боги за что-то обиделись на нас. И чтобы усмирить их гнев, на великих пирамидах совершаться жертвоприношения. Люди, я обращаюсь к вам за помощью и поддержкой. Если мы, не умилостивим богов, то беды и несчастья будут продолжаться и вашим страданиям не будет конца. Надо очистить страну, а в первую очередь, наш город от всех гадалок, ворожеек и ведунов! Это они, своими темными делами навлекли на нас гнев божий. А также, надо изловить всех воров и убийц и принести их в жертву. — колдун сделал паузу. Перевел дух и тихо спросил у Пурума. — Сколько успели уже отловить ведьм?

— Более двадцати. — ответил хан, еще не совсем понимая происходящее.

— Люди! — продолжил выкрикивать Азар. — Хан Пурум, делает все возможное, чтобы облегчить ваши страдания. В день Бога Солнца намечена божественная коронация и на страну сойдет благодать, а вы, честные люди будете вознаграждены за былые лишения. Для будущего жертвоприношения стражники уже арестовали двадцать человек заподозренных в колдовстве. Но, долг жителей Дирса выявить всех оставшихся, потому что кто верит в силы тьмы, отвергают богов истинных. Всем им смерть, а нам избавление от бед и несчастий. Люди, вам сейчас дадут еды и одежду, окажут помощь раненым и детям. А потом, надо привести город в порядок, расчистить улицы и похоронить погибших. Завтра же, караваны торговцев подвезут еще продовольствие и одежды. Хан Пурум позаботится о вас люди Дирса!

— Чего ты, мелишь?! — испуганно заговорил Пурум, — Где я, завтра возьму караваны с едой?!

— Спокойно, — Азар оставался невозмутим. — Это уже твоя забота. Я свое обещание уже почти выполнил. У нас будет время подумать и предпринять что-нибудь. Но, уже сейчас надо послать гонцов в ближайшие города с приказом собирать караваны со всем необходимым.

Пурум лишь ошалело смотрел как толпы людей заполняют внутренний двор замка. Тяжко вздохнув, он обреченно закрыл глаз. Веко нервно подрагивало.

Верил ли колдун, что сейчас наговорил всем этим людям? Наверное, он и сам не дал бы внятного и разумного ответа. Все его представления о мире и сути вещей, переплелись в сплошной клубок противоречий. Азар сам относился к касте жрецов и колдунов, чьи души скорее черны, чем добродетельны. Однако, он родился и вырос, поклоняясь идолам, хорошим и плохим, злым и добрым. Все они были относительно равны и наделены божественной властью. Мир и Боги оставались неделимы и неприкасаемые. Здесь же, в Дирсунии, когда он впервые попал сюда при царствовании Дира-14, заметны были разительные отличия. Возводились храмы для служения Богам. И религия была отлична от той которую знал Тригат. Он пытался вникнуть в эту отличительную суть противоречий. Читал умные философские и магические фолианты, сопоставлял, сравнивал, брал уроки у звездочетов, вызывал духов и учил заклинания тото-таро. Верил в загробную жизнь и жизнь после смерти. Постепенно овладевая мастерством колдовских заклинаний, потусторонний мир духов в понимании Тригата, представлялся более чем материальным. Азар стал жить, как бы в двух мирах одновременно. И он принял разделение богов на два лагеря, добрых и злых. А вот предпочтение, кому служить, долго выбирать не пришлось. Зло совершать всегда быстрее и доступнее. Да и душа его грязная от черных дел, не особо стремилась совершать добро. Пусть, он еще не может заполучить той таинственной силы, чтобы управлять материальными вещами, но он уже видел духов силы тьмы, разговаривал с ними. Это они спасли его от убийственной волны. Значит, дьявольская вера реальнее и сильнее. А эти людишки, кто помогал им? Их боги оставались безучастны к их судьбе. Тригат видел собственными глазами, что гибли все без исключения и добрые и злые и старики и дети. Это раздражало и еще более сбивала столку. Зачем верить в богов если страдания не прекращаются. Значит, не так уж всемогущи и справедливы боги. Это обстоятельство еще больше вселяло уверенности, что он, Тригат, на правильном пути и царство тьмы сильнее и могущественнее, чем иллюзорное псевдомогущество богов добрых.

Щелк… щелк, меняются фрагменты. Вот, люди гибнут в вихре смерти, а с ними рядом образа, безликие отряды ада, огнем пылают небеса и град взрывая, хлещет землю, рождая дух из царства зла.

В памяти Азара вновь всплыли страшные картины гибели людей от огненного дождя. Он снова видел предсмертную агонию несчастных, гримасы ужаса и страдания. Только сейчас, в повторном видении он осознал, что видел рождение духов из огня. Вполне материализованных духов, демонов, которые кружились в водовороте смерти и, казалось, радовались такому количеству погибших. И они. они… Тригат напрягся. Воспоминания обострились. Да, конечно же… демоны, витая над мертвыми телами, росли. Они, несомненно, росли! А он, оставался беспомощен, как и все остальные люди, хотя и представлял себя неуязвимым. Но тоже, чуть не погиб, как и множество других смертных. Пожалуй, именно осознание своей беспомощности теперь и давило на самолюбие Тригата.

«Незримых век открой лучи и чувство зверя пробуди. Сравняйся силой с духом зла, в местах, где правит сатана. Поймай с небес огонь звезды и той энергией живи.»

Так гласит священная книга тото-таро. Но как? Как поймать огонь звезды? Как открыть лучи незримых чьих-то век? Чувство зверя… где оно?

Пострадавшим была оказана помощь. Дым над городом рассеялся и вечернее солнце обличительно осветило разрушенный город, вызывающий дикое впечатление, жалость и скорбь, будто смотришь на истлевший труп лошади — мрачный вид скелетного остова. Хан с охраной спустился опять в свои покои, Тригат остался один на крыше, где еще недавно были настоящие висячие сады, а теперь лишь разбитые и полу сожженные бочки с землей, да изломанные стволы и ветви деревьев, хаос и разрушение. Хан не сказал Тригату, что пантеры сбежали из дворца за пять минут до начала бедствия и сейчас про них все забыли. Непонятный шум во дворе замка привлек внимание Азара. Он перегнулся через парапет и посмотрел вниз. Легкая улыбка удовлетворения скользнула по губам колдуна. Со стороны прибрежных скал возвращались во дворец его пантеры. Значит, беда пока отступила, но всеми фибрами своей неуемной черной души, Тригат чувствовал приближение чего-то еще более страшного и большего, чего-то зловещего, отчего неприятно холодело в груди, заставляя сердце цепенеть от ужаса.

****

— Дедушка, дедушка… — тихо всхлипывала Звияга, вытирая грязной рукой, катившиеся из глаз слезы. — Дедушка, — протяжно звала она старика, лежащего рядом с закрытыми глазами и время от времени чуть слышно постанывающего. Они находились на развалинах какого-то дома, забравшись на кучу прелой соломы. Звияге с большим трудом удалось вытащить старого Фурду из густого, грязного ила, где его придавило рухнувшей стеной. В какой момент захлестнула их огромная волна, Звияга не помнила. Она лишь поняла, что барахтается в воде, когда поток нес их уже с бешенной скоростью. Вот так, чудом избежав огненных капель, она испытала теперь, не менее губительный водный поток. И если бы, волна не выбросила ее и Фурду на обгоревшую соломенную крышу дома, то скорее всего они захлебнулись бы в грязном потоке.

— Дедушка, тебе больно, да? — гладила Звияга по слипшимся седым волосам. — Очнись, дедуля, миленький! Мне страшно, — всхлипывала она и мысли ее в этот момент переключались в переживание о матери, отчего на душе становилось еще больнее, страшнее и безнадежнее. Так она просидела с Фурдой до самого заката. Мимо проходило и копошилось много народу, но никому не было дела до девочки и беспомощного старика, у каждого было свое горе. Ночью Фурда пришел в себя и бесцельно сидел и смотрел в звездное небо, согревая полой халата озябшую и напуганную Звиягу. Куда было идти в ночи, когда повсюду разруха, плач и стоны раненых. Потом незаметно наступил рассвет и внес некоторые коррективы, в, казалось бы, полную безысходность. Пришли рабочие отряды с кирками и лопатами и принесли воды. Посоветовали идти ко дворцу хана Пурума, где раздают одежду и кормят бесплатно. А вообще, кто не может работать и не имеет жилья, разместились на окраине города, там по крайней мере сухо и люди окажут вам необходимую помощь, — сказал один из рабочих. К полудню, Звияга и Фурда кое-как добрались до абрикосового сада, где увидели множество бездомных, в основном женщины и дети. Горели костры, готовилась пища. Но, ни мало-мальски обжитой людьми фруктовый сад, ни теплое ласковое солнце над головой, ни даже их чудесное спасение, не смогли заглушить душевную боль. Казалось, время безжалостно сжалось в кулак, пытаясь раздавить своими страшными событиями хрупкую, бедную девочку. Горечь отчаяния и обида, все сейчас смешалось в голове у Звияги. Это потом, она будет задавать себе вопросы, почему, обладая даром предвидения, оставалась в неведении о грядущих и постигших ее бед и несчастий. А во дворце хана Пурума, несмотря на повсеместную разруху, спешно велись приготовления к празднеству Бога Солнца.

Азар Тригат, почти без отдыха писал все новые и новые указы от имени Пурума, впавшего, как на зло, в прострацию и не желавшего ничего делать. Смирившись с неизбежностью, он покорно ждал окончания своего правления, славного или бесславного, ему уже было все равно, лишь бы все это поскорее закончилось, а вместе с этим, возможно закончится его жизнь. Это трусливое, сжигающее страхом ожидание, щекочущее нервным холодком, одновременно завораживало, пугало и убаюкивала инстинкт самосохранения. Как мазохист, наслаждающийся болью, хан ожидал гибельной развязки, не в силах прекратить, исправить, либо изменить что-то. Азар, мысленно махнул на него рукой и даже не пытался вырвать из самоуничтожающей нирваны. Теперь, в руках колдуна сосредоточены были все бразды правления. И, никто пока их не оспаривал. И надо сказать, у него не плохо получалось, управлять делами страны, не смотря на все постигшие ее бедствия. Колдун методично разбирал завалы и препятствия, как в прямом, так и в переносном смысле, он уже близок был к достижению своей цели. Возникшие трудности, лишь прибавляли ему сил. Необходимо было, наискорейшим образом умилостивить богов, закрепить свою власть и уже, потом осуществить свою мечту — стать всемогущим и бессмертным.