Неточные совпадения
Кити отвечала, что ничего не было между ними и что она решительно не понимает, почему Анна Павловна как будто недовольна ею. Кити ответила совершенную правду. Она не знала
причины перемены к себе Анны Павловны, но догадывалась. Она догадывалась в такой вещи, которую она не могла
сказать матери, которой она не говорила и себе. Это была одна из тех вещей, которые знаешь, но которые нельзя
сказать даже самой себе; так страшно и постыдно ошибиться.
— Отчего же? Я не вижу этого. Позволь мне думать, что, помимо наших родственных отношений, ты имеешь ко мне, хотя отчасти, те дружеские чувства, которые я всегда имел к тебе… И истинное уважение, —
сказал Степан Аркадьич, пожимая его руку. — Если б даже худшие предположения твои были справедливы, я не беру и никогда не возьму на себя судить ту или другую сторону и не вижу
причины, почему наши отношения должны измениться. Но теперь, сделай это, приезжай к жене.
«Да, вот он!»
сказала она, взглянув на карточку Вронского, и вдруг вспомнила, кто был
причиной ее теперешнего горя.
Вронский в первый раз испытывал против Анны чувство досады, почти злобы за ее умышленное непонимание своего положения. Чувство это усиливалось еще тем, что он не мог выразить ей
причину своей досады. Если б он
сказал ей прямо то, что он думал, то он
сказал бы: «в этом наряде, с известной всем княжной появиться в театре — значило не только признать свое положение погибшей женщины, но и бросить вызов свету, т. е. навсегда отречься от него».
— Что ж? поедем, —
сказал он, чуть улыбаясь под усами и показывая этою улыбкой, что понимает
причину мрачности Вронского, но не придает ей значения.
Кити встала за столиком и, проходя мимо, встретилась глазами с Левиным. Ей всею душой было жалко его, тем более, что она жалела его в несчастии, которого сама была
причиною. «Если можно меня простить, то простите, —
сказал ее взгляд, — я так счастлива».
—
Причина не та, —
сказала она, — и я даже не понимаю, как
причиной моего, как ты называешь, раздражения может быть то, что я нахожусь совершенно в твоей власти. Какая же тут неопределенность положения? Напротив.
— Я полагаю, что муж передал вам те
причины, почему я считаю нужным изменить прежние свои отношения к Анне Аркадьевне, —
сказал он, не глядя ей в глаза, а недовольно оглядывая проходившего через гостиную Щербацкого.
— Да, — продолжала Анна. — Ты знаешь, отчего Кити не приехала обедать? Она ревнует ко мне. Я испортила… я была
причиной того, что бал этот был для нее мученьем, а не радостью. Но, право, право, я не виновата, или виновата немножко, —
сказала она, тонким голосом протянув слово «немножко».
— Она так жалка, бедняжка, так жалка, а ты не чувствуешь, что ей больно от всякого намека на то, что
причиной. Ах! так ошибаться в людях! —
сказала княгиня, и по перемене ее тона Долли и князь поняли, что она говорила о Вронском. — Я не понимаю, как нет законов против таких гадких, неблагородных людей.
— Я понимаю, —
сказала Дарья Александровна, невольно любуясь им, как он искренно и твердо
сказал это. — Но именно потому, что вы себя чувствуете
причиной, вы преувеличиваете, я боюсь, —
сказала она. — Положение ее тяжело в свете, я понимаю.
— Разумеется, нет никакой
причины, — нахмурившись
сказал он.
Но для него, знавшего ее, знавшего, что, когда он ложился пятью минутами позже, она замечала и спрашивала о
причине, для него, знавшего, что всякие свои радости, веселье, горе, она тотчас сообщала ему, — для него теперь видеть, что она не хотела замечать его состояние, что не хотела ни слова
сказать о себе, означало многое.
— Тяжела шапка Мономаха! —
сказал ему шутя Степан Аркадьич, намекая, очевидно, не на один разговор с княгиней, а на
причину волнения Левина, которое он заметил. — Как ты нынче поздно, Долли!
― Как вы гадки, мужчины! Как вы не можете себе представить, что женщина этого не может забыть, ― говорила она, горячась всё более и более и этим открывая ему
причину своего раздражения. ― Особенно женщина, которая не может знать твоей жизни. Что я знаю? что я знала? ― говорила она, ― то, что ты
скажешь мне. А почем я знаю, правду ли ты говорил мне…
«Все устроено как можно лучше: тело привезено обезображенное, пуля из груди вынута. Все уверены, что
причиною его смерти несчастный случай; только комендант, которому, вероятно, известна ваша ссора, покачал головой, но ничего не
сказал. Доказательств против вас нет никаких, и вы можете спать спокойно… если можете… Прощайте…»
Он отвечал на все пункты даже не заикнувшись, объявил, что Чичиков накупил мертвых душ на несколько тысяч и что он сам продал ему, потому что не видит
причины, почему не продать; на вопрос, не шпион ли он и не старается ли что-нибудь разведать, Ноздрев отвечал, что шпион, что еще в школе, где он с ним вместе учился, его называли фискалом, и что за это товарищи, а в том числе и он, несколько его поизмяли, так что нужно было потом приставить к одним вискам двести сорок пьявок, — то есть он хотел было
сказать сорок, но двести сказалось как-то само собою.
— Ваше сиятельство, —
сказал Муразов, — кто бы ни был человек, которого вы называете мерзавцем, но ведь он человек. Как же не защищать человека, когда знаешь, что он половину зол делает от грубости и неведенья? Ведь мы делаем несправедливости на всяком шагу и всякую минуту бываем
причиной несчастья другого, даже и не с дурным намереньем. Ведь ваше сиятельство сделали также большую несправедливость.
—
Причины должны быть, —
сказал Чичиков.
— В таком случае я поеду просто к генералу без
причины, —
сказал Чичиков.
— Почтеннейший! —
сказал Чичиков, — не только по сорока копеек, по пятисот рублей заплатил бы! с удовольствием заплатил бы, потому что вижу — почтенный, добрый старик терпит по
причине собственного добродушия.
— Вы спрашиваете, для каких
причин?
причины вот какие: я хотел бы купить крестьян… —
сказал Чичиков, заикнулся и не кончил речи.
— Чтой-то вы уж совсем нас во власть свою берете, Петр Петрович. Дуня вам рассказала
причину, почему не исполнено ваше желание: она хорошие намерения имела. Да и пишете вы мне, точно приказываете. Неужели ж нам каждое желание ваше за приказание считать? А я так вам напротив
скажу, что вам следует теперь к нам быть особенно деликатным и снисходительным, потому что мы все бросили и, вам доверясь, сюда приехали, а стало быть, и без того уж почти в вашей власти состоим.
Действительно, у ней были иные весьма смешные привычки; но
скажу вам прямо, что я искренно сожалею о бесчисленных горестях, которых я был
причиной.
По наблюдениям же его, болезнь пациента, кроме дурной материальной обстановки последних месяцев жизни, имеет еще некоторые нравственные
причины, «есть, так
сказать, продукт многих сложных нравственных и материальных влияний, тревог, опасений, забот, некоторых идей… и прочего».
— Да поверьте же! Да из-за каких
причин я бы стал скрывать перед вами,
скажите, пожалуйста! Напротив, мне даже самому это странно: со мной она как-то усиленно, как-то боязливо целомудренна и стыдлива!
Теперь, когда уже с вами можно разговаривать, мне хотелось бы вам внушить, что необходимо устранить первоначальные, так
сказать, коренные
причины, влиявшие на зарождение вашего болезненного состояния, тогда и вылечитесь, не то будет даже и хуже.
— Не совсем так, это правда, — тотчас же согласился Разумихин, торопясь и разгорячаясь, по обыкновению. — Видишь, Родион: слушай и
скажи свое мнение. Я хочу. Я из кожи лез вчера с ними и тебя поджидал; я и им про тебя говорил, что придешь… Началось с воззрения социалистов. Известно воззрение: преступление есть протест против ненормальности социального устройства — и только, и ничего больше, и никаких
причин больше не допускается, — и ничего!..
Но, как видите, я не оставил втуне; я восстал и
скажу вам отчего: единственно, сударыня, единственно по
причине чернейшей неблагодарности вашей!
Кабанов. Ну, да. Она-то всему и
причина. А я за что погибаю,
скажи ты мне на милость? Я вот зашел к Дикуму, ну, выпили; думал — легче будет; нет, хуже, Кулигин! Уж что жена против меня сделала! Уж хуже нельзя…
— Вы знаете, что не это было
причиною нашей размолвки. Но как бы то ни было, мы не нуждались друг в друге, вот главное; в нас слишком много было… как бы это
сказать… однородного. Мы это не сразу поняли. Напротив, Аркадий…
— И этим, и другие есть
причины, которых я не
скажу.
— Ты в
причину не прячься, ты прямо
скажи: почему не бунтовал?
Самгин посадил ее на колени себе, тихонько посмеиваясь. Он был уверен, что Варвара немножко играет, ведь ничего обидного он ей не
сказал, и нет
причин для этих слез, вздохов, для пылких ласк.
— Понять — трудно, — согласился Фроленков. — Чего надобно немцам? Куда лезут? Ведь — вздуем. Торговали — хорошо. Свободы ему, немцу, у нас — сколько угодно! Он и генерал, и управляющий, и булочник, будь чем хошь, живи как любишь.
Скажите нам: какая
причина войны? Король царем недоволен, али что?
Самгин не решился отказаться да и не имел
причины, — ему тоже было скучно. В карты играли долго и скучно, сначала в преферанс, а затем в стуколку. За все время игры следователь
сказал только одну фразу...
Самгину тоже хотелось уйти, его тревожила возможность встречи с Бердниковым, но Елена мешала ему. Раньше чем он успел изложить ей
причины, почему не может ехать на острова, — к соседнему столу торопливо подошел светлокудрый, румянощекий юноша и вполголоса
сказал что-то.
«Она не мало видела людей, но я остался для нее наиболее яркой фигурой. Ее первая любовь. Кто-то
сказал: “Первая любовь — не ржавеет”. В сущности, у меня не было достаточно солидных
причин разрывать связь с нею. Отношения обострились… потому что все вокруг было обострено».
— Разве вы не допускаете, что я тоже могу служить
причиной беспокойства? «Поверит или нет?» — тотчас же спросил он себя, но женщина снова согнулась над шитьем, тихо и неопределенно
сказав...
Вдохновляясь, поспешно нанизывая слово на слово, размахивая руками, он долго и непонятно объяснял различие между смыслом и
причиной, — острые глазки его неуловимо быстро меняли выражение, поблескивая жалобно и сердито, ласково и хитро. Седобородый, наморщив переносье, открывал и закрывал рот, желая что-то
сказать, но ему мешала оса, летая пред его широким лицом. Третий мужик, отломив от ступени большую гнилушку, внимательно рассматривал ее.
— Чему
причина — ты, — сердито
сказала Любаша и, перестав сматывать шерсть в клубок, взглянула в лицо Клима с укором: — Скверно ты, Клим, относишься к ней, а она — очень хорошая...
—
Причина… какая
причина! Обломовщина! —
сказал Штольц.
— Вы даже не понимаете, я вижу, как это оскорбительно! Осмелились бы вы глядеть на меня этими «жадными» глазами, если б около меня был зоркий муж, заботливый отец, строгий брат? Нет, вы не гонялись бы за мной, не дулись бы на меня по целым дням без
причины, не подсматривали бы, как шпион, и не посягали бы на мой покой и свободу!
Скажите, чем я подала вам повод смотреть на меня иначе, нежели как бы смотрели вы на всякую другую, хорошо защищенную женщину?
— Не шути этим, Борюшка; сам
сказал сейчас, что она не Марфенька! Пока Вера капризничает без
причины, молчит, мечтает одна — Бог с ней! А как эта змея, любовь, заберется в нее, тогда с ней не сладишь! Этого «рожна» я и тебе, не только девочкам моим, не пожелаю. Да ты это с чего взял: говорил, что ли, с ней, заметил что-нибудь? Ты
скажи мне, родной, всю правду! — умоляющим голосом прибавила она, положив ему на плечо руку.
Приехал доктор. Татьяна Марковна, утаив
причину, искусно объяснила ему расстройство Веры. Он нашел признаки горячки, дал лекарство и
сказал, что если она успокоится, то и последствий опасных ожидать нельзя.
Рассердит ли его какой-нибудь товарищ, некстати
скажет ему что-нибудь, он надуется, даст разыграться злым чувствам во все формы упорной вражды, хотя самая обида побледнеет, забудется
причина, а он длит вражду, за которой следит весь класс и больше всех он сам.
— О, напротив, самый серьезный вопрос, и не вопрос, а почти, так
сказать, запрос, и очевидно для самых чрезвычайных и категорических
причин. Не будешь ли у ней? Не узнаешь ли чего? Я бы тебя даже просил, видишь ли…
— Тут
причина ясная: они выбирают Бога, чтоб не преклоняться перед людьми, — разумеется, сами не ведая, как это в них делается: преклониться пред Богом не так обидно. Из них выходят чрезвычайно горячо верующие — вернее
сказать, горячо желающие верить; но желания они принимают за самую веру. Из этаких особенно часто бывают под конец разочаровывающиеся. Про господина Версилова я думаю, что в нем есть и чрезвычайно искренние черты характера. И вообще он меня заинтересовал.
— «Нет, тут другая
причина, —
сказал доктор, — с черными нельзя вместе сидеть: от них пахнет: они мажут тело растительным маслом, да и испарина у них имеет особенный запах».
Он говорил по-английски и прежде всего, узнав, что мы русские,
сказал, что есть много заказов из Петербурга, потом объяснил, что он, несколько месяцев назад, выписан из Гаваны, чтоб ввести гаванский способ свертывать сигары вместо манильского, который оказывается по многим
причинам неудобен.