Неточные совпадения
Думалось очень легко и бойко, но голова кружилась
сильнее, должно быть, потому, что теплый воздух был густо напитан духами. Публика бурно рукоплескала, цари и жрец, оскалив
зубы, благодарно кланялись в темноту зала плотному телу толпы, она тяжело шевелилась и рычала...
Ее судороги становились
сильнее, голос звучал злей и резче, доктор стоял в изголовье кровати, прислонясь к стене, и кусал, жевал свою черную щетинистую бороду. Он был неприлично расстегнут, растрепан, брюки его держались на одной подтяжке, другую он накрутил на кисть левой руки и дергал ее вверх, брюки подпрыгивали, ноги доктора дрожали, точно у пьяного, а мутные глаза так мигали, что казалось — веки тоже щелкают, как
зубы его жены. Он молчал, как будто рот его навсегда зарос бородой.
Ее серые глаза снова и уже
сильнее покраснели, но она улыбалась, обнажив очень плотно составленные мелкие и белые
зубы.
«Я —
сильнее, я не позволю себе плакать среди дороги… и вообще — плакать. Я не заплачу, потому что я не способен насиловать себя. Они скрипят
зубами, потому что насилуют себя. Именно поэтому они гримасничают. Это очень слабые люди. Во всех и в каждом скрыто нехаевское… Нехаевщина, вот!..»
Он слегка вскрикнул, скрежетнул
зубами и,
сильною рукою схватив меня за плечо, злобно оттолкнул, так что я отлетел шага на три.
В устья рек кета входит здоровая и
сильная, но затем безостановочная борьба с быстрым течением, теснота, голод, трение и ушибы о карчи и камни истощают ее, она худеет, тело ее покрывается кровоподтеками, мясо становится дряблым и белым,
зубы оскаливаются; рыба меняет свою физиономию совершенно, так что люди непосвященные принимают ее за другую породу и называют не кетой, а зубаткой.
Ипполит смотрел на смеющихся гостей. Князь заметил, что
зубы его стучат, как в самом
сильном ознобе.
Мать внесла самовар, искоса глядя на Рыбина. Его слова, тяжелые и
сильные, подавляли ее. И было в нем что-то напоминавшее ей мужа ее, тот — так же оскаливал
зубы, двигал руками, засучивая рукава, в том жила такая же нетерпеливая злоба, нетерпеливая, но немая. Этот — говорил. И был менее страшен.
Он поднялся на ноги, темный,
сильный. Лицо его потускнело, борода вздрогнула, точно он неслышно щелкнул
зубами, и продолжал пониженным голосом...
В продолжение всего месяца он был очень тих, задумчив, старателен, очень молчалив и предмет свой знал прекрасно; но только что получал жалованье, на другой же день являлся в класс развеселый; с учениками шутит, пойдет потом гулять по улице — шляпа набоку, в
зубах сигара, попевает, насвистывает, пожалуй, где случай выпадет, готов и драку сочинить; к женскому полу получает
сильное стремление и для этого придет к реке, станет на берегу около плотов, на которых прачки моют белье, и любуется…
Она ласковой, но
сильной рукой неожиданно дернула Александрова за край его белой каламянковой рубахи. Юнкер, внезапно потеряв равновесие, невольно упал на девушку, схватив ее одной рукой за грудь, а другой за твердую гладкую ляжку. Она громко засмеялась, оскалив большие прекрасные
зубы.
С виду был он невысокого роста,
сильного сложения, ловкий, вертлявый, с довольно приятным лицом, бледный, с широкими скулами, с смелым взглядом, с белыми, частыми и мелкими
зубами и с вечной щепотью тертого табаку за нижней губой.
Хаджи-Мурат вспомнил свою мать, когда она, укладывая его спать с собой рядом, под шубой, на крыше сакли, пела ему эту песню, и он просил ее показать ему то место на боку, где остался след от раны. Как живую, он видел перед собой свою мать — не такою сморщенной, седой и с решеткой
зубов, какою он оставил ее теперь, а молодой, красивой и такой
сильной, что она, когда ему было уже лет пять и он был тяжелый, носила его за спиной в корзине через горы к деду.
Чрезмерное количество выпитого сегодня вина не опьянило Андрея Ильича, но действие его выразилось р необычайном подъеме энергии, в нетерпеливой и болезненной жажде движения…
Сильный озноб потрясал его тело,
зубы так сильно стучали, что приходилось крепко стискивать челюсти, мысль работала быстро, ярко и беспорядочно, как в горячке. Андрей Ильич, незаметно для самого себя, то разговаривал вслух, то стонал, то громко и отрывисто смеялся, между тем как вальцы его сами собой крепко сжимались в кулаки.
Холодные, крючковатые пальцы касались шеи Лунёва, — он, стиснув
зубы, отгибал свою голову назад и всё
сильнее встряхивал лёгкое тело старика, держа его на весу.
Смолин свистнул сквозь
зубы и отошел в сторону. И купечество один за другим стало расходиться по пароходу. Это еще более раздражило Фому: он хотел бы приковать их к месту своими словами и — не находил в себе таких
сильных слов.
В совершенном неистовстве, скрежеща
зубами, он ухватился за железную скобу; но от
сильного напряжения перевязки лопнули на руке его, кровь хлынула ручьем из раны, и он лишился всех чувств.
Но немного выпил и, отказываясь, стиснул
зубы; потом просил есть и опять пить и от всего отказывался. Волновался все
сильнее и слабо перебирал пальцами, — ему же казалось, что он бежит, прыгает, вертится и падает, сильно размахивает руками. Бормотал еле слышно и непонятно, — а ему казалось, что он говорит громко и сильно, свободно спорит и смеется над ответами. Прислонился к горячей печке спиною, приятно заложил нога за ногу и говорит, тихо и красиво поводя рукою...
Ему было 26 лет, он был среднего роста,
сильного сложения с развитыми гимнастикой мускулами, сангвиник с ярким румянцем во всю щеку, с яркими
зубами и губами и с негустыми, мягкими и вьющимися волосами.
Теперь же, после нападения щуки на кружок, сейчас описанного мною, понятно, что не щуренок перегрыз сетку, а, вероятно, большая щука схватила снаружи которого-нибудь из окуней, прорвала несколько петель и, не задев за них
зубами, ушла, испугавшись шумного и
сильного плеска остальной рыбы (который мы слышали, но кружка не посмотрели), и что несколько окуней и щуренок воспользовались прорехою и отправились опять гулять в Ворю.
Все эти замечания, хохот, насмешки толпы, обступившей парня и нищенку, остервенили донельзя Архаровну; куда девались ее несчастный вид и обычное смирение! Она ругалась теперь на все бока, билась, скрежетала
зубами и казалась настоящей ведьмой; разумеется, чем долее длилась эта сцена, тем
сильнее и
сильнее раздавался хохот, тем теснее становился кружок зрителей… Наконец кто-то ринулся из толпы к парню и, ухватив его за плечи, крикнул что было силы...
Никто не ответил. Вавило, оскалив
зубы, с минуту стоял на пороге каземата и чувствовал, словно кто-то невидимый, но
сильный, обняв его, упрямо толкал вперед. Притворив дверь, он, не торопясь, пошел по коридору, дорога была ему известна. У него вздрагивали уши; с каждым шагом вперед он ступал всё осторожнее, стараясь не шуметь, и ему хотелось идти всё быстрее; это желание стало непобедимым, когда перед ним широко развернулся пожарный двор.
Фома очень удивился и хотел возражать, но подумал, что Иуда просто бранится, и только покачал в темноте головою. И еще
сильнее затосковал Иуда, он стонал, скрежетал
зубами, и слышно было, как беспокойно движется под покрывалом все его большое тело.
Не то стащу, если куражиться будешь; не куражься!» Такая краткая, но
сильная речь удивила присутствующих; еще более все удивились, когда заметили, что Семен Иванович, услышав все это и увидав перед собою такое лицо, до того оторопел и пришел в смущение и робость, что едва-едва и только сквозь
зубы, шепотом, решился пробормотать необходимое возражение: «Ты, несчастный, ступай, — сказал он, — ты, несчастный, вор ты! слышь, понимаешь? туз ты, князь, тузовый ты человек!»
Комар прилетел ко льву и говорит: «Ты думаешь, в тебе силы больше моего? Как бы не так! Какая в тебе сила? Что царапаешь когтями и грызешь
зубами, это и бабы так-то с мужиками дерутся. Я
сильнее тебя; хочешь, выходи на войну!» И комар затрубил и стал кусать льва в голые щеки и в нос. Лев стал бить себя по лицу лапами и драть когтями; изодрал себе в кровь все лицо и из сил выбился.
У него ловкие,
сильные руки, улыбка оскаливает белые, сплошные мужицкие
зубы.
Это
сильное средство уничтожает нерв, и его можно капнуть только на нижний
зуб, а для верхнего считалось невозможным, но я взял одну бабу, у которой болел верхний
зуб, обвязал ей ноги платком и поставил ее в углу кверху ногами и капнул, и она потом меня благословляла.
Все казалось, что вот-вот раздастся поблизости лошадиный топот и она увидит скачущего к ней на «венгерце» Игоря. Но прежняя тишина царила кругом. A силы Милицы все падали и падали с каждым шагом. Голова кружилась
сильнее, лихорадка усиливалась с каждой минутой. Острые, ледяные струйки холода пронизывали насквозь, Дрожа и стуча
зубами, она, потеряв последние силы, прислонилась к стволу дерева, не будучи в состоянии идти далее.
Помню, чья-то
сильная рука тащит меня к освещенному трактиру. Через минуту собирается вокруг толпа и глядит на меня с любопытством и смехом. Я сижу за столом и ем что-то склизкое, соленое, отдающее сыростью и плесенью. Я ем с жадностью, не жуя, не глядя и не осведомляясь, что я ем. Мне кажется, что если я открою глаза, то непременно увижу блестящие глаза, клешни и острые
зубы…
Лиза была не по летам развитая девочка: в двенадцать лет похожа была на взрослую девицу по разговору, хотя по внешности не казалась старше своих лет; с миловидностью почему-то английского типа, с двумя выдающимися
зубами верхней челюсти, с забавным англо-французским акцентом, когда говорила по-русски, со смесью детскости, с манерами и тоном взрослой девицы. Она не говорила Герцену"папа", а называла его и в его присутствии"Александр Иваныч", с
сильной картавостью.
Ворота были заперты. Я стукнул тяжелым железным кольцом о дубовое полотно калитки: раздался
сильный лай цепной дворняжки, и в подворотне показались три собачьи морды, скаля
зубы и заливаясь глухим ревом. Щеколда изнутри стукнула, и краснолицая, курносая девка-чернавка, вершков одиннадцати в отрубе, одетая в засаленный московский сарафан из ивановского ситца, просунулась до половины и спросила нас...
Испуганная арабка с трудом дотащила ее до ее комнаты. Было в ней темно. Служанка спала или притворялась спящею. Мариорица не велела будить ее, не велела зажигать свечу.
Сильные конвульсии перебирали ее; по временам слышен был скрежет
зубов, но она старалась, сколько могла, поглотить в себе ужасные муки…
Юрка судорожно сжал спинку стула и еще
сильнее заскрипел
зубами. Лелька подошла к нему. Уверенная в своем обаянии и всегдашнем влиянии, ласково положила ему руку на плечо.
Под сенью Кавказа садил он виноград, в степях полуденной России — сосновые и дубовые леса, открывал порт на Бельте, заботился о привозе пива для своего погреба, строил флот, заводил ассамблеи и училища, рубил длинные полы у кафтанов, комплектовал полки, потому что, как он говорил, при военной школе много учеников умирает, а не добро голову чесать, когда
зубья выломаны из гребня; шутил, рассказывал о своих любовных похождениях и часто, очень часто упоминал о какой-то таинственной Катеньке; все это говорил Петр под
сильным дождем, готовясь на штурм неприятельских кораблей, как будто на пирушку!
Был
сильный мороз, свыше 20 градусов. Несмотря на это, Суворов просидел весь переезд в одном мундире, с открытой головой, держа шляпу в руке. Его спутники, граф
Зубов и генералы Исленьев и Арсеньев, поневоле следовали его примеру.
В другое, обычное время около нее всегда кто-нибудь оставался — из вежливости или любви к женскому обществу и разговору; а теперь она стояла одна на зеленой примятой траве и улыбалась с мягкой женской насмешливостью: было так естественно и все же немного смешно, что она, такая красивая женщина, стоит совсем одна, заброшенная, и никто в ней не нуждается, и никому она не интересна, а они собрались своей кучкой загорелых и
сильных людей, смеются, сверкая белыми
зубами, дружелюбно касаются локтей и плеч и ведут свой особенный мужской, серьезный и значительный разговор.
Я не толст, но и не худ, имею
сильные легкие и сохранил почти все
зубы, за исключением двух коренных с левой стороны челюсти; характер у меня прекрасный, ровный, сон крепкий, почти без сновидений.
Дрон был один из тех крепких физически и нравственно мужиков, которые, как только войдут в года, обрастут бородой, так не изменяясь живут до 60-ти — 70-ти лет, без одного седого волоса или недостатка
зуба, такие же прямые и
сильные в шестьдесят лет, как и в тридцать.