Неточные совпадения
Это она сказала на
Сибирской пристани, где муравьиные вереницы широкоплечих грузчиков опустошали трюмы барж и пароходов, складывали на
берегу высокие горы хлопка, кож, сушеной рыбы, штучного железа, мешков риса, изюма, катили бочки цемента, селедок, вина, керосина, машинных масл. Тут шум работы был еще более разнообразен и оглушителен, но преобладал над ним все-таки командующий голос человека.
Игрою и ремеслом находил Клим и суждения о будущем Великого
сибирского пути, о выходе России на
берега океана, о политике Европы в Китае, об успехах социализма в Германии и вообще о жизни мира.
Километрах в 10 от реки Соен тропа оставляет
берег и через небольшой перевал, состоящий из роговообманкового андезита, выходит к реке Витухэ — первому правому притоку Кусуна. Она течет в направлении с юго-запада на северо-восток и по пути принимает в себя один только безымянный ключик. Окрестные горы покрыты березняком, порослью дуба и
сибирской пихтой.
Именно ведь тем и хорош русский человек, что в нем еще живет эта общая совесть и что он не потерял способности стыдиться. Вот с победным шумом грузно работает пароходная машина, впереди движущеюся дорогой развертывается громадная река, точно бесконечная лента к какому-то приводу, зеленеет строгий хвойный лес по
берегам, мелькают редкие селения, затерявшиеся на широком
сибирском приволье. Хорошо. Бодро. Светло. Жизнь полна. Это счастье.
Пост имеет с моря приличный вид городка, не
сибирского, а какого-то особенного типа, который я не берусь назвать; основан он был почти 40 лет назад, когда по южному
берегу там и сям были разбросаны японские дома и сараи, и очень возможно, что это близкое соседство японских построек не обошлось без влияния на его внешность и должно было придать ей особые черты.
Разбивая везде враждебные племена, перетаскивая суда из реки в реку, они добрались до
берегов Иртыша, где разбили и взяли в плен главного воеводу
сибирского, Маметкула, и овладели городом Сибирью на высоком и крутом обрыве Иртыша.
Бесконечные дремучие, девственные леса вологодские сливаются на севере с тундрой,
берегом Ледовитого океана, на востоке, через Уральский хребет, с
сибирской тайгой, которой, кажется, и конца-края нет, а на западе до моря тянутся леса да болота, болота да леса.
Особенно хороши темные
сибирские кедры, которые стоят там и сям на
берегу, точно бояре в дорогих зеленых бархатных шубах.
На этом
берегу Красноярск, самый лучший и красивый из всех
сибирских городов, а на том — горы, напомнившие мне о Кавказе, такие же дымчатые, мечтательные.
В соседней деревне, на
берегу реки Хуньхе, стали восточно-сибирские стрелки 19 и 20 полков.
По великому
сибирскому пути, на протяжении тысяч верст, медленно двигался огромный, мутно-пьяный, безначально-бунтовской поток. Поток этот, полный слепой и дикой жажды разрушения, двигался в
берегах какого-то совсем другого мира. В этом другом мире тоже была великая жажда разрушения, но над нею царила светлая мысль, она питалась широкими, творческими целями. Был ясно сознанный враг, был героический душевный подъем.
Ни кучке местных жителей, собравшихся к прибытию парохода, ни взволнованным происшествием пассажирам отошедших от пристани парохода и баржи не могло прийти и в голову, что им довелось быть свидетелями кровавого эпилога страшной жизненной драмы, начавшейся много лет тому назад в Москве и что эти два трупа, лежащие рядом под рогожей на печальном, неприютном
берегу сибирской реки, дополнили лишь серию других трупов близких им людей, похороненных в России, по которым победоносно прошел один человек.
Только ближе к
берегу, на котором расположился неказистый, хотя и состоящий в чине губернского,
сибирский городишко, ледяная поверхность глаже, и на белоснежном фоне виднеется темная полоса. Это дорога водовозов, направляющихся ежедневно к сделанной невдалеке проруби.
Некий князь Ивек, или Он, ногайского племени, магометанской веры, жил на реке Иртыш, повелевая многими татарами, остяками и вогуличами. Мятежник Чингис сверг Ивека, но из любви к его сыну Тайбуга дал последнему рать для завоевания
берегов Иртыша и великой Оби, где Тайбуг и основал
Сибирское ханство и город Чингис на Туре.
Между тем завоеватели
сибирские не праздно ждали доброй вести из России. Они ходили рекою Тавдою в землю вогуличей. Близ устья этой реки господствовали татарские князья Лабутан и Печенег, разбитые Ермаком в кровопролитном бою на
берегу озера.
В то самое время, когда Ермак шел воевать Кучумову державу, князь пелымский с вогуличами, остяками,
сибирскими татарами и башкирами напал на
берега Камы, выжег и истребил селения близ Чердыни, Усолья и новых крепостей Строгановых, умертвил и полонил множество крестьян.
Стояла июньская
сибирская ночь, воздух был свеж, но в нем висела какая-то дымка от испарений земли и тумана, стлавшегося с реки Енисея, и сквозь нее тускло мерцали звезды, рассыпанные по небосклону, и слабо пробивался свет луны, придавая деревьям сада какие-то фантастические очертания. Кругом была невозмутимая тишина, ни один лист на деревьях не колыхался, и только где-то вдали на
берегу реки стрекотал, видимо, одержимый бессонницей кузнечик.
Воспользовавшись бытностью их в Москве по делам, он призвал их к себе, долго беседовал с ними, одобрил высказанные ими мысли и данные советы и жалованными грамотами отдал в их владение все пустые места, лежавшие вниз по Каме, от земли пермской до реки Силвы и
берега Чусовой до ее устья, позволил им ставить там крепости в защиту от
сибирских и ногайских хищников, иметь в своем иждивении огнестрельные снаряды, пушкарей, воинов, принимать к себе всяких вольных, не тяглых и не беглых, людей, ведать и судить их независимо от пермских наместников и тиунов, не возить и не кормить послов, ездивших в Москву из Сибири или в Сибирь из Москвы, заводить селения, пашни и соляные вариницы и в течение двадцати лет торговать беспошлинно солью и рыбою, но с обязательством «не делать руд», а если найдут где серебряную, или медную, или оловянную, немедленно извещать о том казначеев государевых.