Неточные совпадения
И, оставив Клима, она побежала
к роялю, а Нехаева, небрежно кивнув головою, подобрала тоненькие ноги и прикрыла их подолом платья. Клим принял это как приглашение
сесть рядом с нею.
Вера Петровна играла на
рояле любимые пьесы Бориса и Лидии — «Музыкальную табакерку» Лядова, «Тройку» Чайковского и еще несколько таких же простеньких и милых вещей, затем
к роялю села Таня Куликова и, вдохновенно подпрыгивая на табурете, начала барабанить вальс.
Ко всей деятельности, ко всей жизни Штольца прирастала с каждым днем еще чужая деятельность и жизнь: обстановив Ольгу цветами, обложив книгами, нотами и альбомами, Штольц успокоивался, полагая, что надолго наполнил досуги своей приятельницы, и шел работать или ехал осматривать какие-нибудь копи, какое-нибудь образцовое имение, шел в круг людей, знакомиться, сталкиваться с новыми или замечательными лицами; потом возвращался
к ней утомленный,
сесть около ее
рояля и отдохнуть под звуки ее голоса.
Она нюхает цветок и, погруженная в себя, рассеянно ощипывает листья губами и тихо идет, не сознавая почти, что делает,
к роялю,
садится боком, небрежно, на табурет и одной рукой берет задумчивые аккорды и все думает, думает…
После ужина он пошел
к себе в кабинет; напряженно, с биением сердца, ожидая еще новых унижений, он прислушивался
к тому, что происходило в зале. Там опять начался спор; потом Ярцев
сел за
рояль и спел чувствительный романс. Это был мастер на все руки: он и пел, и играл, и даже умел показывать фокусы.
Ярцева дома не было. Рассудина
села за
рояль и принялась за скучные, трудные экзерцисы, приказав Лаптеву не мешать ей. И он не развлекал ее разговорами, а сидел в стороне и перелистывал «Вестник Европы». Проиграв два часа, — это была ее дневная порция, — она поела чего-то в кухне и ушла на уроки. Лаптев прочел продолжение какого-то романа, потом долго сидел, не читая и не испытывая скуки и довольный, что уже опоздал домой
к обеду.
Она опять заплакала, а я отошел
к роялю и
сел.
Я направился
к хозяйке, — надо было поздороваться, но вдруг все зашикали, замахали мне, чтобы я не стучал ногами. Стало тихо. Подняли крышку у
рояля,
села какая-то дама, щуря свои близорукие глаза на ноты, и
к роялю подошла моя Маша, разодетая, красивая, но красивая как-то особенно, по-новому, совсем не похожая на ту Машу, которая весной приходила ко мне на мельницу; она запела...
Я исполнил просьбу Валентины Григорьевны и вскоре пришел
к генералу. По обыкновению, мы
сели за шахматы, но генерал играл довольно рассеянно. На веранду из сада поднялись Урманов и Валентина Григорьевна и прошли через столовую во внутренние комнаты. Оттуда послышались звуки
рояля… Генерал собрался сделать ход, поднял одну фигуру и задержал ее в воздухе. При этом он пытливо посмотрел на меня и сказал...
Краснея и все чему-то не веря, она
села за
рояль и сперва стеснялась, что у нее тугие и непослушные пальцы, но уже вскоре,
к своему удивлению, вся целиком отдалась наивной трогательности звуков.
Вошли двое: седоволосая старуха в очках и человек во фраке; старуха
села, одновременно обнажив свои желтые зубы и двухцветные косточки клавиш, а человек во фраке поднял
к плечу скрипку, сощурил рыжий глаз, прицелился, перерезал скрипку смычком, и в басовое пение струн
рояля ворвался тонкий, свистящий голос скрипки.
После закуски происходила самая спевка, Александра Васильевна
села за
рояль, а Гаврило Степаныч, о. Андроник и Асклипиодот исполнили трио несколько пьес Бортнянского и Львова с таким искусством, что у меня от этой приятной неожиданности по спине мурашки заползали, особенно если принять во внимание то обстоятельство, что каждый истинно русский человек чувствует непреодолимое влечение
к «духовному», а трехголосная херувимская приводит не только в восторг, но даже в состоянии исторгнуть слезы умиления.
Катерина Федосеевна встала улыбаясь, и пошла
к роялю, и вдруг, себе неожиданно, тоже вся закраснелась, и ужасно ей вдруг стало стыдно, что вот она такая большая, и уже двадцати четырех лет, и такая полная, а краснеет как девочка, — и все это было написано на ее лице, когда она
садилась играть.
Поликсена (Платону). Пойдем в гостиную,
к роялю, я тебе спою: «Вот на пути
село большое».
Софья начала ноктюрн. Она играла довольно плохо, но с чувством. Сестра ее играла одни только польки и вальсы, и то редко. Подойдет, бывало, своей ленивой походкой
к роялю,
сядет, спустит бурнус с плеч на локти (я не видал ее без бурнуса), заиграет громко одну польку, не кончит, начнет другую, потом вдруг вздохнет, встанет и отправится опять
к окну. Странное существо была эта Варвара!
Шервинский (у
рояля). Ма-ма… миа… ми… Он далеко, он да… он далеко, он не узнает… Да… В бесподобном голосе. Ехал
к вам на извозчике, казалось, что и голос
сел, а сюда приезжаю — оказывается, в голосе.
Два холуя подскочили
к лошади с шарабаном и почтительнейше повели ее в ворота. Скоро в даче vis-а-vis засветились огни и послышался стук тарелок, ножей и вилок. Господин в цилиндре
сел ужинать и, судя по продолжительности звяканья посудой, ужинал долго. Лизе показалось, что запахло щами с курицей и жареной уткой. После ужина из дачи понеслись беспорядочные звуки
рояля. По всей вероятности, господин в цилиндре хотел забавить чем-нибудь ребенка и позволил ему побряцать.
— Ладно… Прихожу
к Присвистову… Молодые и гости после венца фрукты трескают. В ожидании танцев иду
к своему посту —
роялю — и
сажусь.
Мери Михайловская, приехавшая
к обеду,
села за
рояль аккомпанировать Анжелике.
Она
села за
рояль, начала нервно брать аккорды, взяла первую ноту, оборвалась и глухо, отчаянно зарыдала, прислонив голову
к пюпитру.