Неточные совпадения
Все в доме усердно молились, но главное значение
молитвы полагалось не в
сердечном просветлении, а в тех вещественных результатах, которые она, по общему корыстному убеждению, приносила за собой.
Погрустил я с вами, добрая Надежда Николаевна: известие о смерти вашего внука Васи сильно нас поразило. Тут невольно мысль и
молитва о близких покойного. Да успокоит вас милосердый бог в этом новом горе. В
сердечном моем сочувствии вы не сомневаетесь — боюсь распространяться, чтоб не заставить вас снова задуматься, хотя вполне уверен в вашей полной покорности воле божьей.
И
молитвы даже не сотворила она над младенцем после такого слова — уж так, верно, дрема взяла ее,
сердечную.
Растворите, во имя отца и сына и святаго духа, дверечки широкие: сам я, сватушка, двери на петле поведу, а без аминя не войду!» Тем, друг
сердечный, что в свадебном деле ничего без
молитвы начинать нельзя, весь поезд, значит, аминя и ждет — да!
— Злая баба в дому хуже черта в лесу — да: от того хоть
молитвой да крестом отойдешь, а эту и пестом не отобьешь, — проговорил Сергеич и потом, вздохнув, прибавил: — Ваша Федосья Ивановна, друг
сердечной Петр Алексеич, у сердца у меня лежит. Сережка мой, може, из-за нее и погибает. Много народу видело, как она в Галиче с ним в харчевне деньгами руководствовала.
— «Бог-то все заранее расчислил! — набожно и злорадно думал Наседкин, косясь на степную нишу, в которой едва темнела высокая женская фигура. Кабы не нашлись вовремя добрые люди, ты бы и теперь, вместо
молитвы и воздыхания
сердечного, хвосты бы с кем-нибудь трепала. А так-то оно лучше, по-хорошему, по-христиански… О господи, прости мои согрешения… Ничего, помолись, матушка. Молитва-то — она сердце умягчает и от зла отгоняет…»
Раза три либо четыре Патап Максимыч на свои руки Микешку брал. Чего он ни делал, чтоб направить шурина на добрый путь, как его ни усовещивал, как ни бранил, ничем не мог пронять. Аксинья Захаровна даже ненавидеть стала брата, несмотря на
сердечную доброту свою. Совестно было ей за него, и часто грешила она: просила на
молитве Бога, чтоб послал он поскорей по душу непутного брата.
Если нет — так что ж это за Бог!..» И вот Дуня, еще так недавно, стоя на
молитве, говорившая в
сердечном сокрушенье: «Не вниди в суд с рабой твоей», теперь гордостно и высокомерно вздумала судить Бога вышнего!..
Припадем коленами на мать сыру землю,
Пролием мы слезы, как быстрые реки,
Воздохнем в печали к создателю света:
«Боже ты наш, Боже, Боже отец наших,
Услыши ты, Боже, сию ти
молитву,
Сию ти
молитву, как блудного сына,
Приклони ты ухо к
сердечному стону,
Прими ты к престолу текущие слезы,
Пожалей, создатель, бедное созданье,
Предели нас, Боже, к избранному стаду,
Запиши, родитель, в животную книгу,
Огради нас, бедных, своею оградой,
Приди в наши души с небесной отрадой,
Всех поставь нас, Боже,
Здесь на крепком камне,
Чтоб мы были крепки во время печали...
Плюнула я на этот грех — до
молитвы ли? отворила окошко, высунула голову и вижу: батюшки, светы мои! метель сеет часто, часто, что твои нитки на моталке у проворной мотальщицы, вихорь крутит винтом снег вдоль загороды, воротишки в село занесены, и мужик возится в сугробе с клячонкой — у
сердечной только что рыло да спина чернеются.
Казалось, что эти ужасные зрелища забавляли его — он возвращался с видом
сердечного удовольствия, шутил, говаривал веселее обыкновенного. В восемь часов шли к вечерне, в десятом Иоанн уходил в спальню, где трое слепых по очереди, один за другим рассказывали ему сказки. Он слушал их и засыпал, но ненадолго, в полночь вставал, и день его начинался
молитвою.
Последние силы собрал Гришутка, прогнать бы только лукавого беса… И крепко ухватил он лестовку, хочет
молитву читать на прогнанье бесовских мечтаний… Но сухие, дрожащие уста нехотя вторят тайному,
сердечному голосу: «Как бы сладко припасть к ее персям щекой огневой…»