Неточные совпадения
— А то — отвезти в Ладожско озеро да и потопить, — сказал, окая, человек в изношенной финской шапке, в потертой черной кожаной куртке, шапка надвинута на
брови, под нею вздулись синеватые щеки, истыканные
седой щетиной; преодолевая одышку, человек повторял...
Пришел Макаров, в черном строгом костюме, стройный,
седой, с нахмуренными
бровями.
Новый пассажир, высоко подняв
седые кустистые
брови, посмотрел несколько секунд на заику и спросил странно звонким голосом, подчеркивая о...
Следствие вел провинциальный чиновник, мудрец весьма оригинальной внешности, высокий, сутулый, с большой тяжелой головой, в клочьях
седых волос, встрепанных, точно после драки, его высокий лоб, разлинованный морщинами, мрачно украшали густейшие серебряные
брови, прикрывая глаза цвета ржавого железа, горбатый, ястребиный нос прятался в плотные и толстые, точно литые, усы,
седой волос усов очень заметно пожелтел от дыма табака. Он похож был на военного в чине не ниже полковника.
У него было круглое лицо в
седой, коротко подстриженной щетине, на верхней губе щетина — длиннее, чем на подбородке и щеках, губы толстые и такие же толстые уши, оттопыренные теплым картузом. Под густыми
бровями — мутновато-серые глаза. Он внимательно заглянул в лицо Самгина, осмотрел рябого, его жену, вынул из кармана толстого пальто сверток бумаги, развернул, ощупал, нахмурясь, пальцами бутерброд и сказал...
К подъезду лихо шарахнулась знаменитая тройка Барчука. Кошевая была обита персидскими коврами; сам Барчук, совсем
седой старик с косматой бородой и нависшими
бровями, сидел на козлах, как ястреб.
Досифея подала самовар и радостно замычала, когда Привалов заговорил с ней. Объяснив при помощи знаков, что
седой старик с большой бородой сердится, она нахмурила
брови и даже погрозила кулаком на половину Василия Назарыча. Марья Степановна весело смеялась и сквозь слезы говорила...
Он хмурит
седые густые
брови свои, и взгляд его сверкает зловещим огнем.
Однако ж не
седые усы и не важная поступь его заставляли это делать; стоило только поднять глаза немного вверх, чтоб увидеть причину такой почтительности: на возу сидела хорошенькая дочка с круглым личиком, с черными
бровями, ровными дугами поднявшимися над светлыми карими глазами, с беспечно улыбавшимися розовыми губками, с повязанными на голове красными и синими лентами, которые, вместе с длинными косами и пучком полевых цветов, богатою короною покоились на ее очаровательной головке.
Карп Дементьич —
седая борода, в восемь вершков от нижней губы. Нос кляпом, глаза ввалились,
брови как смоль, кланяется об руку, бороду гладит, всех величает: благодетель мой.
Шпион подозвал сторожа и что-то шептал ему, указывая на нее глазами. Сторож оглядывал его и пятился назад. Подошел другой сторож, прислушался, нахмурил
брови. Он был старик, крупный,
седой, небритый. Вот он кивнул шпиону головой и пошел к лавке, где сидела мать, а шпион быстро исчез куда-то.
Брови были
седые, лохматые, грозные.
Это был маленький, крепкий,
седой господин с густыми черными
бровями, с совершенно
седой, коротко обстриженной головой и чрезвычайно строгим и твердым выражением рта.
Дядя Марк пришёл через два дня утром, и показалось, как будто в доме выставили рамы, а все комнаты налились бодрым весенним воздухом. Он сразу же остановился перед Шакиром, разглядел его серое лицо с коротко подстриженными
седыми усами и ровной густой бородкой и вдруг заговорил с ним по-татарски. Шакир как будто даже испугался, изумлённо вскинул вверх
брови, открыл рот, точно задохнувшись, и, обнажая обломки чёрных, выкрошившихся зубов, стал смеяться взвизгивающим, радостным смехом.
Красное
седое лицо с трепетавшей от удивления
бровью тотчас изменило выражение, когда я спросил, чего он хочет.
Не успел полковник налить первую рюмку, как вошел полковник-жандарм, звеня шпорами.
Седая голова, черные усы, черные
брови, золотое пенсне. Полицмейстер пробормотал какую-то фамилию, а меня представил так — охотник, медвежатник.
Коляска подкатывала к крыльцу, где уже стояли встречавшие, а в коляске молодой офицер в белой гвардейской фуражке, а рядом с ним — незабвенная фигура — жандармский полковник, с
седой головой, черными усами и над черными
бровями знакомое золотое пенсне горит на солнце.
Мужественное лицо старого рыбака было красно-багрового цвета, как будто он только что вышел из бани, где парился через меру. Черты его исчезали посреди опухлости, которая особенно резко проступала вокруг глаз, оттененных мрачно нависнувшими
бровями. Старушка заметила с удивлением, что в эти три дня муж ее
поседел совершенно.
К
седому итальянцу подошли еще двое: старик, в черном сюртуке, в очках, и длинноволосый юноша, бледный, с высоким лбом, густыми
бровями; они все трое встали к борту, шагах в пяти от русских,
седой тихонько говорил...
Ему хотелось громко, во всю силу кричать, он едва мог сдерживать в себе это бешеное желание. Пред ним стояло маленькое, ехидное лицо Полуэктова, сердитая лысая голова Строганого с рыжими
бровями, самодовольная рожа Петрухи, глупый Кирик,
седой Хренов, курносый, с маленькими глазками, — целая вереница знакомых. В ушах у него шумело, и казалось ему, что все эти люди окружают, теснят его, лезут на него непоколебимо прямо.
Вернулся мой путешествующий по карте палец из Рыбинска в Ярославль. Вспомнились ужасы белильного завода… Мысленно проехал по Волге до Каспия… В дербентские и задонские степи ткнулся, а мысль вернулась в Казань. Опять вспомнился арест, взломанная решетка, побег. И злые глаза допрашивавшего
седого жандармского полковника, глядевшие на меня через золотое пенсне над черными
бровями… Жутко стало, а в этот момент скрипнула дверь, и я даже вздрогнул.
Снился ей затем публичный акт, ряды гимназисток, чопорные классные дамы, стоящие перед своими классами, покрытый красным сукном стол, а за ним генералы в звездах, а посередине их сама начальница, также сухая, как щепка,
седая, со сдвинутыми
бровями и гордо щурящимися глазами.
С большой стриженой головой, без шеи, красный, носастый, с мохнатыми черными
бровями и с
седыми бакенами, толстый, обрюзглый, да еще вдобавок с хриплым армейским басом, этот Самойленко на всякого вновь приезжавшего производил неприятное впечатление бурбона и хрипуна, но проходило два-три дня после первого знакомства, и лицо его начинало казаться необыкновенно добрым, милым и даже красивым.
Оттого, что свет мелькал и дым от костра несло на ту сторону, нельзя было рассмотреть всех этих людей сразу, а видны были по частям то мохнатая шапка и
седая борода, то синяя рубаха, то лохмотья от плеч до колен и кинжал поперек живота, то молодое смуглое лицо с черными
бровями, такими густыми и резкими, как будто они были написаны углем.
В последнее время с ним произошли кое-какие перемены: он как-то осунулся, стал хмелеть от вина, чего с ним раньше никогда не бывало, и его черные
брови начинают
седеть.
И в самом деле, через минуту входит мой товарищ, филолог, Михаил Федорович, высокий, хорошо сложенный, лет пятидесяти, с густыми
седыми волосами, с черными
бровями и бритый.
Вдруг с сильнейшим ударом по левой
брови и придавленный сверху к
седлу, скатываюсь через круп лошади, как смятый мешок, на землю.
На громадном туловище сидела, несколько искоса, без всякого признака шеи, чудовищная голова; целая копна спутанных, желто-седых волос вздымалась над нею, зачинаясь чуть не от самых взъерошенных
бровей.
Страдания Байцурова, как себе можно представить, были ужасны: его дитя представлялось ему отсюда беззащитной в самой леденящей кровь обстановке: она трепеталась перед ним в тороках на крупе коня, простирая свои слабые ручонки к нему, к отцу своему, в котором ее детская головка видела всегда идеал всякой справедливости и мощи; он слышал ее стоны, подхватываемые и раздираемые в клочки буйным осенним ветром; он видел ее брошенную в позорную постель, и возле ее бледного, заплаканного личика сверкали в глаза старику
седые, щетинистые
брови багрового Плодомасова.
И он все тот же, только глубже морщина между его
бровей, больше
седых волос в его висках, но глубокий внимательный взгляд постоянно заволочен от меня тучей.
Монах в черной одежде, с
седою головой и черными
бровями, скрестив на груди руки, пронесся мимо… Босые ноги его не касались земли. Уже пронесясь сажени на три, он оглянулся на Коврина, кивнул головой и улыбнулся ему ласково и в то же время лукаво. Но какое бледное, страшно бледное, худое лицо!
Черный высокий столб, похожий на вихрь или смерч, показался на том берегу бухты. Он с страшною быстротой двигался через бухту по направлению к гостинице, становясь все меньше и темнее, и Коврин едва успел посторониться, чтобы дать дорогу… Монах с непокрытою
седою головой и с черными
бровями, босой, скрестивши на груди руки, пронесся мимо и остановился среди комнаты.
Едва он вспомнил легенду и нарисовал в своем воображении то темное привидение, которое видел на ржаном поле, как из-за сосны, как раз напротив, вышел неслышно, без малейшего шороха, человек среднего роста с непокрытою
седою головой, весь в темном и босой, похожий на нищего, и на его бледном, точно мертвом лице резко выделялись черные
брови.
Это был очень красивый старик, высокого роста, с широкою
седою бородой, почти до пояса, и с густыми
бровями, придававшими его лицу суровое, даже злое выражение.
«Старший» —
седой, низенький старичок из евреев, с наружностью старой тюремной крысы, с маленькими, злыми, точно колющими глазами, сверкавшими из-под нависших
бровей, — весь съежился, попятился к стенке и бросил в сторону стучавшего взгляд, полный глубокой ненависти и злобы.
Александр Семеныч был в шелковом полосатом шлафроке с поясом, с голой шеей и грудью; на ногах у него были кожаные истасканные ичиги (спальные сапоги); он имел средний рост, сухощавое сложение, волосы
седые с желтиной, лицо у него было поразительно бледно; темнокарие небольшие глаза, очень живые, проницательные, воспламеняющиеся мгновенно, выглядывали из-под нависших
бровей; общее выражение физиономии казалось сухо, холодно и серьезно, когда не было одушевлено улыбкой, — самой приятной и добродушной.
По дороге впереди стада шел в потемневшем от дождя, заплатанном зипуне, в большой шапке, с кожаным мешком за сутуловатой спиной высокий старик с
седой бородой и курчавыми
седыми волосами; только одни густые
брови были у него черные.
«Стояли мы и думали. Дрожали усы у старого Данилы, и насупились густые
брови его. Он глядел в небо и молчал, а Нур,
седой как лунь, лег вниз лицом на землю и заплакал так, что ходуном заходили его стариковские плечи.
— Гуляет, — насупив
брови, сквозь зубы процедил Трифон, а сам, поднявшись с лавки и отодвинув оконницу, высунул на волю
седую свою голову.
Нет. Этот
седой величавый генерал с гордой осанкой, с сурово сдвинутыми
бровями и мрачным взглядом не мог быть мне отцом, — только судьей.
Он одет в темный бешмет, поверх которого накинута на плечи косматая бурка. Папаха из черного барана низко надвинута на лоб. Из-под нее глядит сухое, подвижное старческое лицо с
седыми нависшими
бровями. Длинная, широкая и белая, как лунь, борода почти закрывает грудь его запыленного бешмета. Черные, юношески быстрые глаза способны, кажется, охватить взглядом и небо, и бездны, и горы разом.
В один сумрачный ненастный день, в начале октября 186* года, в гардемаринскую роту морского кадетского корпуса неожиданно вошел директор, старый, необыкновенно простой и добродушный адмирал, которого кадеты нисколько не боялись, хотя он и любил иногда прикинуться строгим и сердито хмурил густые, нависшие и
седые свои
брови, журя какого-нибудь отчаянного шалуна. Но добрый взгляд маленьких выцветших глаз выдавал старика, и он никого не пугал.
Среди этих мечтаний, в продолжение которых я был как бы в легком бреду под обаянием темных
бровей Хариты, входная дверь в залу из передней отворилась — и на пороге ее показалась высокая, немножко сгорбленная мягкая фигура в длиннополом сюртуке и огромном высоком галстуке, высоко подпиравшем продолговатую
седую голову с такими же прямолинейными
бровями, как у Хариты.
Командир, с
седым клоком в темных волосах, удивленно поднял
брови.
Представьте себе маленькую, стриженую головку с густыми низко нависшими
бровями, с птичьим носом, с длинными
седыми усами и с широким ртом, из которого торчит длинный черешневый чубук; головка эта неумело приклеена к тощему горбатому туловищу, одетому в фантастический костюм: в куцую красную куртку и в широкие ярко-голубые шаровары; ходила эта фигура, расставя ноги и шаркая туфлями, говорила, не вынимая изо рта чубука, а держала себя с чисто армянским достоинством: не улыбалась, пучила глаза и старалась обращать на своих гостей как можно меньше внимания.
Замысловский был
седой старичок чиновничьего вида, с небольшой головкой; когда он читал лекцию,
брови его то всползали высоко на лоб, то спускались на самые глаза. Был он глубоко бездарен, единственным его известным трудом являлась работа справочного характера — учебный атлас по русской истории. На лекциях его сидело всего по пять-шесть человек.
У Катерины Петровны лицо белое, почти не морщинистое, с крупными чертами.
Брови сохранились в виде тонких черточек. Из-под чепца не видно
седых волос. Глаза уже потухли, а были когда-то нежно-голубые. Рот не провалился; все передние зубы налицо и не очень пожелтели.
Он был роста огромного,
сед и белобород и даже с празеленью; очи имел понурые и почти совсем не видные за густыми, длинными и тяжело нависшими
бровями.
В публике произошло движение. От входа медленно шел между стульями лабазник Судоплатов в высоких, блестящих сапогах и светло-серой поддевке, как будто осыпанный мукой. Сухой, мускулистый, с длинною
седою бородою. Из-под густых
бровей маленькие глаза смотрели привычно грозно.
Жмухин, Иван Абрамыч, отставной казачий офицер, служивший когда-то на Кавказе, а теперь проживающий у себя на хуторе, бывший когда-то молодым, здоровым, сильным, а теперь старый, сухой и сутулый, с мохнатыми
бровями и с
седыми, зеленоватыми усами, — как-то в жаркий летний день возвращался из города к себе на хутор.