Неточные совпадения
Здесь замечу в скобках о том, о чем узнал очень долго спустя: будто бы Бьоринг прямо предлагал Катерине Николаевне отвезти старика за границу, склонив его к тому как-нибудь обманом, объявив между тем негласно в свете, что он совершенно лишился рассудка, а за границей уже достать
свидетельство об этом
врачей. Но этого-то и не захотела Катерина Николаевна ни за что; так по крайней мере потом утверждали. Она будто бы с негодованием отвергнула этот проект. Все это — только самый отдаленный слух, но я ему верю.
Наш доктор знал Петровского и был его
врачом. Спросили и его для формы. Он объявил инспектору, что Петровский вовсе не сумасшедший и что он предлагает переосвидетельствовать, иначе должен будет дело это вести дальше. Губернское правление было вовсе не прочь, но, по несчастию, Петровский умер в сумасшедшем доме, не дождавшись дня, назначенного для вторичного
свидетельства, и несмотря на то что он был молодой, здоровый малый.
Мой отец брал взятки и воображал, что это дают ему из уважения к его душевным качествам; гимназисты, чтобы переходить из класса в класс, поступали на хлеба к своим учителям, и эти брали с них большие деньги; жена воинского начальника во время набора брала с рекрутов и даже позволяла угощать себя и раз в церкви никак не могла подняться с колен, так как была пьяна; во время набора брали и
врачи, а городовой
врач и ветеринар обложили налогом мясные лавки и трактиры; в уездном училище торговали
свидетельствами, дававшими льготу по третьему разряду; благочинные брали с подчиненных причтов и церковных старост; в городской, мещанской, во врачебной и во всех прочих управах каждому просителю кричали вослед: «Благодарить надо!» — и проситель возвращался, чтобы дать 30–40 копеек.
Все, напротив, считали
свидетельство посторонних
врачей оскорблением для Бениса и были уверены, что
врачи с ним не согласятся.
Между тем Кюлевейна схоронили; поезжане еще пробыли в Москве по этому поводу лишних три дня, употребленные частью на хлопоты о том, чтобы тело умершего кавалериста не было вскрыто, так как смерть его казалась всем очевидною.
Врач дал
свидетельство, что он умер от удара, и концы были брошены, если не в воду, то в могилу Ваганькова кладбища.
Дежурный
врач отказался подписать
свидетельство о смерти, — говорит, нужно сделать вскрытие.
Прибывшая в монастырь полиция составила акт, а ближайший
врач, который оказался сговорчивее домашнего
врача князя Баратова и констатировал смерть от разрыва сердца, беспрепятственно выдал
свидетельство. Частный пристав также имел основание признать его действия правильными.
Ввиду этих настойчивых слухов, а главное — отказа домашнего
врача князя выдать
свидетельство о смерти, на чем главным образом были и основаны толки о неестественной смерти жениха княжны Прозоровской, тело Владимира Яковлевича было вскрыто, как бы для бальзамирования, которое было на самом деле произведено.
Беременность Екатерины давала надежду, что скоро родится наследник престола, а здоровье государыни, по
свидетельству лечивших ее
врачей, не давало надежды на долгое царствование.
Врач М—к не давал такого
свидетельства, а без того полиция не дозволяла погребения с церковным обрядом и на христианском кладбище.