Неточные совпадения
Все, не исключая и самого кучера, опомнились и очнулись только тогда, когда на них наскакала коляска с шестериком коней и почти над
головами их раздалися крик сидевших в коляске дам, брань и угрозы чужого кучера: «Ах ты мошенник эдакой; ведь я тебе кричал в голос:
сворачивай, ворона, направо!
Самгин сконфуженно вытер глаза, ускорил шаг и
свернул в одну из улиц Кунавина, сплошь занятую публичными домами. Почти в каждом окне, чередуясь с трехцветными полосами флагов, торчали полуодетые женщины, показывая
голые плечи, груди, цинически перекликаясь из окна в окно. И, кроме флагов, все в улице было так обычно, как будто ничего не случилось, а царь и восторг народа — сон.
Ямщик покорно
свернул, уступив им дорогу, а какой-то бородатый человек, без фуражки, с ремешком на
голове и бубном в руках, ударив в бубен кулаком, закричал Самгину...
Она быстро обвила косу около руки,
свернула ее в кольцо, закрепила кое-как черной большой булавкой на
голове и накинула на плечи платок. Мимоходом подняла с полу назначенный для Марфеньки букет и положила на стол.
Только свинья так же неопрятна, как и у нас, и так же неистово чешет бок об угол, как будто хочет
своротить весь дом, да кошка, сидя в палисаднике, среди мирт, преусердно лижет лапу и потом мажет ею себе
голову. Мы прошли мимо домов, садов, по песчаной дороге, миновали крепость и вышли налево за город.
Он встретил нас в самый день приезда и, сняв меня, как перышко, с козел, галантно помог матери выйти из коляски. При этом на меня пахнуло от этого огромного человека запахом перегара, и мать, которая уже знала его раньше, укоризненно покачала
головой. Незнакомец стыдливо окосил глаза, и при этом я невольно заметил, что горбатый сизый нос его
свернут совершенно «набекрень», а глаза как-то уныло тусклы…
— Уж такая-то выжига сделался — наскрозь на четыре аршина в землю видит! Хватает, словно у него не две, а четыре руки. Лесами торгует — раз, двенадцать кабаков держит — два, да при каждом кабаке у него лавочка — три. И везде обманывает. А все-таки, помяните мое слово, не бывать тому, чтоб он сам собой от сытости не лопнул! И ему тоже
голову свернут!
— Пашка!
Свернут тебе
голову, подлецу, за твои дела, дождешься!
Не помню, где мы
свернули в темноту — и в темноте по ступеням вверх, без конца, молча. Я не видел, но знал: она шла так же, как и я, — с закрытыми глазами, слепая, закинув вверх
голову, закусив губы, — и слушала музыку: мою чуть слышную дрожь.
Нет, даже Колупаев с Разуваевым — и те недовольны. Они, конечно, понимают, что «жить ноне очень способно», но в то же время не могут не тревожиться, что есть тут что-то «необнакавенное», чудное, что, идя по этой покатости, можно, того гляди, и
голову свернуть. И оба начинают просить «констинтунциев»… Нам чтоб «констинтунциев» дали, а толоконников чтоб к нам под начал определили 26, да чтоб за печатью: и ныне и присно и во веки веков.
— Так как, выходит, являюсь господину и барину моему, на все дни живота моего нескончаемому… — отвечал Григорий Васильев,
свернув несколько
голову набок и становясь навытяжку.
— Я Матвей Хомяк! — отвечал он, — стремянный Григория Лукьяновича Скуратова-Бельского; служу верно господину моему и царю в опричниках. Метла, что у нас при седле, значит, что мы Русь метем, выметаем измену из царской земли; а собачья
голова — что мы грызем врагов царских. Теперь ты ведаешь, кто я; скажи ж и ты, как тебя называть, величать, каким именем помянуть, когда придется тебе шею
свернуть?
То отец кричит — не смей, то жена — не моги, то, бывало, сам боишься целковому
голову свернуть.
Он
свернул с дороги к большому омету соломы, прилег за ним от ветра, закрыл полой
голову и заснул.
Зачем в самом начале не
свернули вы мне
головы, как какому-нибудь петуху, за то… ну, хоть, например, только за то, что он не несет яиц?
Марьяна, пообедав, подложила быкам травы,
свернула свой бешмет под
головы и легла под арбой на примятую сочную траву. На ней была одна красная сорочка, то есть шелковый платок на
голове, и голубая полинялая ситцевая рубаха; но ей было невыносимо жарко. Лицо ее горело, ноги не находили места, глаза были подернуты влагой сна и усталости; губы невольно открывались, и грудь дышала тяжело и высоко.
Но, впрочем, я и в этом случае способен не противоречить: учредите закрытую баллотировку, и тогда я не утаюсь, тогда я выскажусь, и ясно выскажусь; я буду знать тогда, куда положить мой шар, но… иначе высказываться и притом еще высказываться теперь именно, когда начала всех, так сказать, направлений бродят и имеют более или менее сильных адептов в самых влиятельных сферах, и кто восторжествует — неизвестно, — нет-с, je vous fais mon compliment, [Благодарю вас — Франц.] я даром и себе, и семье своей
головы свернуть не хочу, и… и, наконец, — губернатор вздохнул и договорил: — и, наконец, я в настоящую минуту убежден, что в наше время возможно одно направление — христианское, но не поповско-христианское с запахом конопляного масла и ладана, а высокохристианское, как я его понимаю…
Бубнов. Дуришь ты, Василий. Чего-то храбрости у тебя много завелось… гляди, храбрость у места, когда в лес по грибы идешь… а здесь она — ни к чему… Они тебе живо
голову свернут…
— Так уж, последовательно идя, почему ж не
свернуть любя и
голову?
Ой, свату великому,
Да Илье-то бы Васильевичу,
На ступень ступить — нога сломить,
На другу ступить — друга сломить,
А на третью —
голова свернуть.
— Смирненек очень, Федотовна; не под пару нашей-то, я люблю сказать правду: ей бы надобно муженька посердитее, чтобы побранивал да пошколивал. А этому она скоро
голову свернет.
Хозяйке и барышням раскланялась она жеманно,
свернув несколько
голову набок, а Владимиру Андреичу, видно для выражения своего почтения, присела ниже, чем прочим.
— Следующий! — каркнула дверь. Коротков смолк и кинулся в нее,
свернул влево, миновав машинки, и очутился перед рослым, изящным блондином в синем костюме. Блондин кивнул Короткову
головой и сказал...
Федор Федорович отправил эту записку по адресу, оделся и велел заложить себе коляску. Веселый и беззаботный, ходил он, напевая, по своей комнатке, подпрыгнул даже раза два,
свернул тетрадь романсов в трубочку и перевязал ее голубой ленточкой… Дверь отворилась — и в сюртуке, без эполет, с фуражкой на
голове, вошел Лучков. Изумленный Кистер остановился среди комнаты, не доделав розетки.
Сегодня я опять встретил их обеих и опять в саду. Они шли обнявшись. Маленькая положила
голову на плечо подруги и что-то напевала с полузакрытыми глазами. При виде их у меня тотчас мелькнула мысль, что мои случайные прогулки могут быть истолкованы в дурную сторону. Я быстро
свернул по первой боковой дорожке. Не знаю, заметили меня барышни или нет, но очевидно, что мне надо для прогулок выбрать другое время, иначе я рискую показаться назойливым армейским кавалером.
Матрена. И, что ты, ягодка! Христос с тобой. Что ж ты на меня-то
сворачиваешь? Ты, деушка, мотри, с больной
головы на здоровую не
сворачивай. Коли чего коснется, мое дело сторона, я знать не знаю, ведать не ведаю, — крест поцелую, никаких порошков не давала и не видала и не слыхала, какие такие порошки бывают. Ты, деушка, сама думай. Мы и то намеднись про тебя разговорились, как она, мол, сердечная, мается. Падчерица — дура, а мужик гнилой — присуха одна. С этой жизни чего не сделаешь.
Кондратий Замятин повернул
голову так круто, что казалось, он
свернет себе шею, и в его лице, в глазах, даже в позе виднелось выражение сконфуженности и вместе упрямства. Такой вид должны были иметь в доброе старое время великовозрастные богословы и философы, которым предстояло ложиться под «учительную» лозу отца ректора…
Придет, бывало, уляжется на зеленой могиле, разложит перед собою книгу какого-нибудь латинского писателя и читает, а то
свернет книгу, подложит ее под
голову да смотрит на небо.
Файбиш придержал лошадей, осмотрелся кругом, привстал на санях и вдруг круто, без дороги
свернул направо. Лошади увязли по брюхо в снегу, мотая
головами и фыркая, и Цирельман услышал теплый, едкий запах конского пота. Старый актер совсем не мог теперь представить себе места, по которому ехал. Он чувствовал себя бессильным и покорным, во власти сидевшего впереди, знакомого и в то же время чужого, непонятного, страшного человека.
— И пить-то уж не мы ли его заставили, коли уж вы все на нас
сворачиваете? — проговорил ей вслед Яков Иванов с обычным своим покачиванием
головы.
— Кому у нас стрелять? Был в Терентьеве один стрелок, да и тот перед заговеньем помер… Тоже вот эдак по весне сел на лабаз; медведь-то пришел, падалину только обнюхал, а его стряс с елки и почал ломать, всю шабалку [Шабалка —
голова.]
своротил; тем и помер, никак залечить не могли.
Свернет тебе
голову, как куренку!..
Солнце с полден
своротило, когда запылилась дорожка, ведущая к Свиблову. Тихо в погосте: Сушило после обеда отдыхал, дьячок Игнатий да пономарь Ипатий гоняли голубей; поповы, дьячковы и пономаревы дети по грибы ушли, один Груздок сидел возле мостика, ловя в мутном омуте гольцов на удочку. Заслышав шум подъезжавшей тележки, поднял он
голову и, увидев молодого человека, одетого по-немецкому, диву дался.
Часа три пролежала Марья Гавриловна. Роями думы носятся в ее
голове. Про Евграфа вспоминала, но мысль своевольная на Алексея как-то
сворачивала.
Петра Солноворота [Июня 12-го.] — конец весны, начало лету.
Своротило солнышко на зиму, красно лето на жары пошло. Останные посевы гречихи покончены, на самых запоздалых капустниках рассада посажена, на последнюю рассадину горшок опрокинут, дикарь [Гранитный камень. В лесах за Волгой немало таких гранитных валунов.] навален и белый плат разостлан с приговорами: «Уродись ты, капуста,
гола горшком, туга камешком, бела полотняным платком».
— И впрямь пойду на мороз, — сказал Алексей и, надев полушубок, пошел за околицу. Выйдя на дорогу, крупными шагами зашагал он, понурив
голову. Прошел версту, прошел другую, видит мост через овраг, за мостом дорога на две стороны расходится. Огляделся Алексей, опознал место и, в раздумье постояв на мосту,
своротил налево в свою деревню Поромово.
А Марье Гавриловне с каждым днем хуже да хуже. От еды, от питья ее отвадило, от сна отбило, а думка каждую ночь мокрехонька… Беззаветная, горячая любовь к своей «сударыне» не дает Тане покою ни днем, ни ночью. «Перемогу страхи-ужасы, — подумала она, — на себя грех сойму, на свою
голову сворочу силу демонскую, а не дам хилеть да болеть моей милой сударыне. Пойду в Елфимово — что будет, то и будь».
Маркс со стенки смотрел, смотрел…
И вдруг
разинул рот,
да как заорёт:
«Опутали революцию обывательщины нити.
Страшнее Врангеля обывательский быт.
Скорее
головы канарейкам
сверните —
чтоб коммунизм
канарейками не был побит...
А главное, никого не доищешься — некому
голову будет
свернуть.
Делать нечего, он снял пиджак,
свернул его, подложил под
голову и лег рядом с крепко спящим Форовым, сорвал былинку и, покусывая ее, начал мечтать.
Тася с опущенной
головой и сильно бьющимся сердцем последовала позади всех. Она видела, как выбежала на террасу мама, как она с легкостью девочки спрыгнула с крыльца и, подбежав к Марье Васильевне, несшей Леночку, выхватила из её рук девочку и, громко рыдая, понесла ее в дом. В один миг появились простыней. Мама
свернула одну из них на подобие гамака, положила в нее безжизненную Леночку и при помощи трех гувернанток стала качать ее изо всех сил в обе стороны.
Сергей шел, молча понурив
голову. Они
свернули на тропинку, прошли мимо заброшенной каменоломни и спустились в Зыбинскую лощину. В ней было очень тихо. Смутно рисовались черные кусты ракитника, и казалось, будто они медленно двигаются.
— Не всех обижайте!.. Мой меч
свернет также
головы, — заговорил было Доннершварц.
Пока дети пререкались между собой, Даша успела привести в порядок свою
голову.
Свернув в тяжелый жгут на затылке свои пушистые густые волосы, она обратилась к девочкам...
— Он ей
голову как раз
свернет…
— То-то… а то неровен час… нам самим
головы свернет…
Улучил время Еремеев, с воскресной гулянки
свернул к старичку. И точно, — откуль такой в слободу свалился: сидит килька на одной жилке, глаза буравчиками,
голова огурцом, борода будто мох конопатый… На стене зверобой пучками. По столу черный дрозд марширует, клювом в щели тюкает, тараканью казнь производит.
— Не всех обижайте!.. Мой меч
свернет такие
головы, — заговорил было Доннершварц.