Неточные совпадения
«Ты видел, — отвечала она, — ты донесешь!» — и сверхъестественным усилием повалила меня на борт; мы оба по пояс свесились из лодки; ее волосы касались воды; минута была решительная. Я уперся коленкою в дно, схватил ее одной
рукой за косу, другой за горло, она выпустила мою одежду, и я мгновенно
сбросил ее в волны.
В продолжение немногих минут они вероятно бы разговорились и хорошо познакомились между собою, потому что уже начало было сделано, и оба почти в одно и то же время изъявили удовольствие, что пыль по дороге была совершенно прибита вчерашним дождем и теперь ехать и прохладно и приятно, как вошел чернявый его товарищ,
сбросив с головы на стол картуз свой, молодцевато взъерошив
рукой свои черные густые волосы.
Но лодки было уж не надо: городовой сбежал по ступенькам схода к канаве,
сбросил с себя шинель, сапоги и кинулся в воду. Работы было немного: утопленницу несло водой в двух шагах от схода, он схватил ее за одежду правою
рукою, левою успел схватиться за шест, который протянул ему товарищ, и тотчас же утопленница была вытащена. Ее положили на гранитные плиты схода. Она очнулась скоро, приподнялась, села, стала чихать и фыркать, бессмысленно обтирая мокрое платье
руками. Она ничего не говорила.
Он бросился ловить ее; но мышь не сбегала с постели, а мелькала зигзагами во все стороны, скользила из-под его пальцев, перебегала по
руке и вдруг юркнула под подушку; он
сбросил подушку, но в одно мгновение почувствовал, как что-то вскочило ему за пазуху, шоркает по телу, и уже за спиной, под рубашкой.
Несколько часов ходьбы по улицам дали себя знать, — Самгин уже спал, когда Анфимьевна принесла стакан чаю. Его разбудила Варвара, дергая за
руку с такой силой, точно желала
сбросить на пол.
Особенно громко хлопая, стоя, широко размахивая
руками, человек в поддевке, встряхивая маленькой головкой, точно пытаясь
сбросить ее с шеи, неестественно толстой.
Морозов быстро посторонился. Тогда в прихожую нырком, наклоня голову, вскочил небольшой человечек, в пальто, слишком широком и длинном для его фигуры, в шапке, слишком большой для головы; извилистым движением всего тела и размахнув
руками назад, он
сбросил пальто на пол, стряхнул шапку туда же и сорванным голосом спросил...
Ее изумленное восклицание было вызвано тем, что Алина,
сбросив шубу на пол, прислонясь к стене, закрыла лицо
руками и сквозь пальцы глухо, но внятно выругалась площадными словами. Самгин усмехнулся, — это понравилось ему, это еще более унижало женщину в его глазах.
Самгин выпустил газету из
рук, она упала на колени ему, тогда он брезгливо
сбросил ее под стол и задумался. Хотя арест Безбедова объяснял причину убийства — все-таки явились какие-то мутные мысли.
Слушать его было трудно, голос гудел глухо, церковно, мял и растягивал слова, делая их невнятными. Лютов, прижав локти к бокам, дирижировал обеими
руками, как бы укачивая ребенка, а иногда точно
сбрасывая с них что-то.
Он сунул бутылку в карман пиджака, надел шляпу, а пальто
сбросил с плеч и перекинул через
руку.
Взмахнув
руками, он
сбросил с себя шубу и начал бить кулаками по голове своей; Самгин видел, что по лицу парня обильно текут слезы, видел, что большинство толпы любуется парнем, как фокусником, и слышал восторженно злые крики человека в опорках...
Против Самгина лежал вверх лицом, закрыв глаза, длинноногий человек, с рыжей, остренькой бородкой, лежал сунув
руки под затылок себе. Крик Пыльникова разбудил его, он
сбросил ноги на пол, сел и, посмотрев испуганно голубыми глазами в лицо Самгина, торопливо вышел в коридор, точно спешил на помощь кому-то.
Вечером эти сомнения приняли характер вполне реальный, характер обидного, незаслуженного удара. Сидя за столом, Самгин составлял план повести о деле Марины, когда пришел Дронов,
сбросил пальто на
руки длинной Фелицаты, быстро прошел в столовую, забыв снять шапку, прислонился спиной к изразцам печки и спросил, угрюмо покашливая...
— Гениально! — крикнул Лютов и встряхнул
руками, как бы
сбрасывая что-то под ноги дьякону, а тот, горестно изогнув брови, шевеля тройной бородой, говорил...
Он с живостью собрал все бумаги, кучей, в беспорядке сунул их в большой старый портфель — сделал «ух», как будто горбатый вдруг
сбросил горб, и весело потер
рука об
руку.
Вот, видишь, здесь мой внук Борис Павлыч Райский: не удержи я его, он
сбросил бы тебя с крыльца, но я не хочу, чтоб он марал о тебя
руки — с тебя довольно и лакеев!
Она стремительно выбежала из квартиры, накидывая на бегу платок и шубку, и пустилась по лестнице. Мы остались одни. Я
сбросил шубу, шагнул и затворил за собою дверь. Она стояла предо мной как тогда, в то свидание, с светлым лицом, с светлым взглядом, и, как тогда, протягивала мне обе
руки. Меня точно подкосило, и я буквально упал к ее ногам.
— Вот еще Ляховский… Разжился фальшивыми ассигнациями да краденым золотом, и черту не брат! Нет, вот теперь до всех вас доберется Привалов… Да. Он даром что таким выглядит тихоньким и, конечно, не будет иметь успеха у женщин, но Александра Павлыча с Ляховским подтянет. Знаете, я слышала, что этого несчастного мальчика, Тита Привалова, отправили куда-то в Швейцарию и
сбросили в пропасть. Как вы думаете, чьих
рук это дельце?
Я быстро поднял
руку и схватил что-то жесткое, колючее и испуганно
сбросил на землю.
Гостья
сбросила с себя шляпу, тряхнула кудрями, уселась подле Татьяны Борисовны, взяла ее за
руку…
Подъезжает в день бала к подъезду генерал-губернаторского дворца какой-нибудь Ванька Кулаков в белых штанах и расшитом «благотворительном» мундире «штатского генерала», входит в вестибюль,
сбрасывает на
руки швейцару соболью шубу и, отсалютовав с вельможной важностью треуголкой дежурящему в вестибюле участковому приставу, поднимается по лестнице в толпе дам и почетных гостей.
Пошли было наши-то боем на Максима, ну — он здоров был, сила у него была редкая! Михаила с паперти
сбросил,
руку вышиб ему, Клима тоже ушиб, а дедушко с Яковом да мастером этим — забоялись его.
Шуба действительно лежала на полу; Настасья Филипповна, не дождавшись, пока князь с нее снимет,
сбросила ее сама к нему на
руки, не глядя, сзади, но князь не успел принять.
Старик
сбросил чемарку и ловко заработал
руками, взбираясь на заборчик. На дворе залаяла собачонка и, выскочив в подворотню наружу, села против ворот и жалостно взвыла.
И почему-то пред ней вставала из темной ямы прошлого одна обида, давно забытая, но воскресавшая теперь с горькой ясностью. Однажды покойник муж пришел домой поздно ночью, сильно пьяный, схватил ее за
руку,
сбросил с постели на пол, ударил в бок ногой и сказал...
На оборотной стороне билетика
рукою князя было написано: «Заезжал поблагодарить автора за доставленное мне удовольствие!» Прочитав фамилию и надпись, Калинович улыбнулся, и потом, подумав немного,
сбросив с себя свой поношенный вицмундир, тщательно выбрился, напомадился, причесался и, надев черную фрачную пару, отправился сначала к Годневым.
Она несла несколько времени букашку на ладони, и когда та зашевелилась и начала ползать взад и вперед по
руке, Наденька вздрогнула, быстро
сбросила ее на землю и раздавила ногой, промолвив: «Мерзкая букашка!»
Александров
сбрасывает с себя шинель и шумно сбегает вниз. Они берутся за
руки и плывут по длинному катку, одновременно набирая инерцию короткими и сильными толчками. Александров с восторгом чувствует в ней отличную конькобежицу.
Та начинает как бы сердиться; она замечает наконец «Augustin», она хочет
сбросить ее, отогнать как навязчивую ничтожную муху, но «Mein lieber Augustin» уцепилась крепко; она весела и самоуверенна; она радостна и нахальна; и «Марсельеза» как-то вдруг ужасно глупеет: она уже не скрывает, что раздражена и обижена; это вопли негодования, это слезы и клятвы с простертыми к провидению
руками...
— Вы дрожите, вам холодно? — заметила вдруг Варвара Петровна и,
сбросив с себя свой бурнус, на лету подхваченный лакеем, сняла с плеч свою черную (очень не дешевую) шаль и собственными
руками окутала обнаженную шею всё еще стоявшей на коленях просительницы.
Сбросив с плеч ротонду на
руки Саши, она стала еще красивее: стройная фигура была туго обтянута голубовато-серым шелком, в ушах сверкали брильянты, — она напомнила мне Василису Прекрасную, и я был уверен, что это сама губернаторша.
Комарь
сбросил с себя, за спиной своего господина, рубашку и, прыгнув с разбегу в воду, шибко заработал
руками.
Пред глазами плачущей старушки в широко распахнувшуюся калитку влез с непокрытою курчавою головою дьякон Ахилла. Он в коротком толстом казакине и широких шароварах, нагружен какими-то мешками и ведет за собой пару лошадей, из которых на каждой громоздится большой и тяжелый вьюк. Наталья Николаевна молча смотрела, как Ахилла ввел на двор своих лошадей,
сбросив на землю вьюки, и, возвратившись к калитке, запер ее твердою хозяйскою
рукой и положил ключ к себе в шаровары.
Часа два он мне рассказывал о еретиках, и так хорошо, с таким жаром, — просто замер я, только гляжу на него в полном удивлении. Ряску
сбросил, остался в стареньком подряснике, прыгает по горнице, как дрозд по клетке, и, расписывая узоры в воздухе правою
рукой, словно сражается, шпагой размахивая.
Женщина исчезла за дверью, — он
сбросил пиджак, — снова хлопнула калитка, и снова она, маленькая и согнутая, явилась в сумраке, махая на него
рукою...
Странные мечты вызывало у Матвея её бледное лицо и тело, непроницаемо одетое чёрной одеждой: ему казалось, что однажды женщина
сбросит с плеч своих всё тёмное и явится перед людьми прекрасная и чистая, как белая лебедь сказки, явится и, простирая людям крепкие
руки, скажет голосом Василисы Премудрой...
Чёрные стены суровой темницы
Сырость одела, покрыли мокрицы;
Падают едкие капли со свода…
А за стеною ликует природа.
Куча соломы лежит подо мною;
Червь её точит. Дрожащей
рукоюСбросил я жабу с неё… а из башни
Видны и небо, и горы, и пашни.
Вырвался с кровью из груди холодной
Вопль, замиравший неслышно, бесплодно;
Глухо оковы мои загремели…
А за стеною малиновки пели…
Пока она это делала, я видел тонкую
руку и железный переплет фонаря, оживающий внутри ярким огнем. Тени, колеблясь, перебежали к лодке. Тогда Фрези Грант захлопнула крышку фонаря, поставила его между нами и
сбросила покрывало. Я никогда не забуду ее — такой, как видел теперь.
Сначала, далеко впереди, где небо сходится с землею, около курганчиков и ветряной мельницы, которая издали похожа на маленького человечка, размахивающего
руками, поползла по земле широкая ярко-желтая полоса; через минуту такая же полоса засветилась несколько ближе, поползла вправо и охватила холмы; что-то теплое коснулось Егорушкиной спины, полоса света, подкравшись сзади, шмыгнула через бричку и лошадей, понеслась навстречу другим полосам, и вдруг вся широкая степь
сбросила с себя утреннюю полутень, улыбнулась и засверкала росой.
Приплясывая, идет черноволосая генуэзка, ведя за
руку человека лет семи от роду, в деревянных башмаках и серой шляпе до плеч. Он встряхивает головенкой, чтобы
сбросить шляпу на затылок, а она всё падает ему на лицо, женщина срывает ее с маленькой головы и, высоко взмахнув ею, что-то поет и смеется, мальчуган смотрит на нее, закинув голову, — весь улыбка, потом подпрыгивает, желая достать шляпу, и оба они исчезают.
Она заметалась на постели, как обожжённая,
сбросила одеяло на пол и, широко раскинув
руки, замерла.
Он протянул мне
руку,
сбросив с нее вязаную перчатку.
Ее ласки были крайне редки; они всегда смягчали одинокого старика, и хотя он не отвечал на них почему-то, но — все ж таки ценил их. И теперь, передернув плечами и
сбросив с них ее
руки, он сказал ей...
И только дома он вспомнил о том, что обязан предать этих весёлых людей в
руки жандармов, вспомнил и, охваченный холодной тоской, бессмысленно остановился среди комнаты. Стало трудно дышать, он облизал губы сухим языком, торопливо
сбросил с себя платье, остался в белье, подошёл к окну, сел. Прошло несколько минут оцепенения, он подумал...
С дьяконицей, Марьей Николаевной, Gigot тоже никак не мог разговориться: он много раз к ней подсосеживался и много раз начинал ей что-то объяснять и рассказывать, но та только тупо улыбалась да пожимала плечами и, наконец, однажды, увидев, что Gigot, рассказывая ей что-то, приходит в большое оживление, кричит, машет
руками и, несмотря на ее улыбки и пожиманье плечами, все-таки не отстает от нее, а, напротив, еще схватил ее за угол ее шейного платка и начал его вертеть, Марья Николаевна так этого испугалась, что
сбросила с себя платок и, оставив его в
руках Gigot, убежала от него искать спасения.
…не внимая
Шепоту ближней толпы, развязала ремни у сандалий,
Пышных волос золотое руно до земли распустила;
Перевязь персей и пояс лилейной
рукой разрешила;
Сбросила ризы с себя и, лицом повернувшись к народу,
Медленно, словно заря, погрузилась в лазурную воду.
Ахнули тысячи зрителей, смолкли свирель и пектида;
В страхе упав на колени, все жрицы воскликнули громко:
«Чудо свершается, граждане! Вот она, матерь Киприда!».
Горбун молча смотрит в окно, в мокром воздухе качаются лапы сосен,
сбрасывают с зелёных игол ртутные капли дождя. Это он посадил сосны; все деревья вокруг дома посажены его
руками…
С трудом пошевелив тело своё, Артамонов
сбросил на пол страшно тяжёлые ноги, но кожа подошв не почувствовала пола, и старику показалось, что ноги отделились, ушли от него, а он повис в воздухе. Это — испугало его, он схватился
руками за плечо Тихона.
«Найму извозчика, поеду в город», — решил он, одеваясь, но, сунув
руку в рукав пиджака,
сбросил его на стул и крепко прижал пальцем костяную кнопку звонка.