Неточные совпадения
«Ну, всё кончено, и слава Богу!» была первая
мысль, пришедшая Анне Аркадьевне, когда она простилась в последний раз с братом, который до третьего звонка загораживал собою дорогу в вагоне. Она села на свой диванчик,
рядом с Аннушкой, и огляделась в полусвете спального вагона. «Слава Богу, завтра увижу Сережу и Алексея Александровича, и пойдет моя жизнь, хорошая и привычная, по старому».
Жизнь эта открывалась религией, но религией, не имеющею ничего общего с тою, которую с детства знала Кити и которая выражалась в обедне и всенощной во Вдовьем Доме, где можно было встретить знакомых, и в изучении с батюшкой наизусть славянских текстов; это была религия возвышенная, таинственная, связанная с
рядом прекрасных
мыслей и чувств, в которую не только можно было верить, потому что так велено, но которую можно было любить.
Папа сидел со мной
рядом и ничего не говорил; я же захлебывался от слез, и что-то так давило мне в горле, что я боялся задохнуться… Выехав на большую дорогу, мы увидали белый платок, которым кто-то махал с балкона. Я стал махать своим, и это движение немного успокоило меня. Я продолжал плакать, и
мысль, что слезы мои доказывают мою чувствительность, доставляла мне удовольствие и отраду.
Да, Марина отвлекает на себя его тревожные
мысли, она — самое существенное в жизни его, и если раньше он куда-то шел, то теперь остановился пред нею или
рядом с ней.
Он отводил Андрееву место в
ряду «объясняющих господ», которые упрямо навязывают людям свои
мысли и верования.
Ему часто приходилось ощущать, что единство, даже сходство
мысли — оскорбляет его, унижает, низводя в
ряд однообразностей.
Самгин вздрогнул, ему показалось, что
рядом с ним стоит кто-то. Но это был он сам, отраженный в холодной плоскости зеркала. На него сосредоточенно смотрели расплывшиеся, благодаря стеклам очков, глаза мыслителя. Он прищурил их, глаза стали нормальнее. Сняв очки и протирая их, он снова подумал о людях, которые обещают создать «мир на земле и в человецех благоволение», затем, кстати, вспомнил, что кто-то — Ницше? — назвал человечество «многоглавой гидрой пошлости», сел к столу и начал записывать свои
мысли.
Включить себя в любой
ряд таких людей, принять их догматику — это значит ограничить свободу своей
мысли.
Видно было, что
рядом с книгами, которыми питалась его
мысль, у него горячо приютилось и сердце, и он сам не знал, чем он так крепко связан с жизнью и с книгами, не подозревал, что если б пропали книги, не пропала бы жизнь, а отними у него эту живую «римскую голову», по всей жизни его прошел бы паралич.
У меня хоть и ни малейшей
мысли не было его встретить, но я в тот же миг угадал, кто он такой, только все еще сообразить не мог, каким это образом он просидел эти все дни, почти
рядом со мной, так тихо, что я до сих пор ничего не расслышал.
Когда я сижу с вами
рядом, то не только не могу говорить о дурном, но и
мыслей дурных иметь не могу; они исчезают при вас, и, вспоминая мельком о чем-нибудь дурном подле вас, я тотчас же стыжусь этого дурного, робею и краснею в душе.
Казалось, все страхи, как мечты, улеглись: вперед манил простор и
ряд неиспытанных наслаждений. Грудь дышала свободно, навстречу веяло уже югом, манили голубые небеса и воды. Но вдруг за этою перспективой возникало опять грозное привидение и росло по мере того, как я вдавался в путь. Это привидение была
мысль: какая обязанность лежит на грамотном путешественнике перед соотечественниками, перед обществом, которое следит за плавателями?
Чем океан угостит пловцов?..» Он был покоен: по нем едва шевелились легкими
рядами волны, как будто
ряды тихих
мыслей, пробегающих по лицу; страсти и порывы молчали.
Она в первую минуту вспомнила смутно о том новом чудном мире чувств и
мыслей, который открыт был ей прелестным юношей, любившим ее и любимым ею, и потом об его непонятной жестокости и целом
ряде унижений, страданий, которые последовали за этим волшебным счастьем и вытекали из него.
— Да, — сказал он вдруг. — Меня часто занимает
мысль, что вот мы идем вместе,
рядом с ними, — с кем с «ними»? С теми самыми людьми, за которых мы и идем. А между тем мы не только не знаем, но и не хотим знать их. А они, хуже этого, ненавидят нас и считают своими врагами. Вот это ужасно.
Это была полная чаша во вкусе того доброго старого времени, когда произвол, насилия и все темные силы крепостничества уживались
рядом с самыми светлыми проявлениями человеческой души и
мысли.
— Шутки в сторону, — проговорил он мрачно, — слушайте: с самого начала, вот почти еще тогда, когда я выбежал к вам давеча из-за этой занавески, у меня мелькнула уж эта
мысль: «Смердяков!» Здесь я сидел за столом и кричал, что не повинен в крови, а сам все думаю: «Смердяков!» И не отставал Смердяков от души. Наконец теперь подумал вдруг то же: «Смердяков», но лишь на секунду: тотчас же
рядом подумал: «Нет, не Смердяков!» Не его это дело, господа!
Вместе с тем меня поразил Дерсу своими словами. Напрасно стрелять грех! Какая правильная и простая
мысль! Почему же европейцы часто злоупотребляют оружием и сплошь и
рядом убивают животных так, ради выстрела, ради забавы?
Роскошный пир. Пенится в стаканах вино; сияют глаза пирующих. Шум и шепот под шум, смех и, тайком, пожатие руки, и порою украдкой неслышный поцелуй. — «Песню! Песню! Без песни не полно веселие!» И встает поэт. Чело и
мысль его озарены вдохновением, ему говорит свои тайны природа, ему раскрывает свой смысл история, и жизнь тысячелетий проносится в его песни
рядом картин.
Наш небольшой кружок собирался часто то у того, то у другого, всего чаще у меня.
Рядом с болтовней, шуткой, ужином и вином шел самый деятельный, самый быстрый обмен
мыслей, новостей и знаний; каждый передавал прочтенное и узнанное, споры обобщали взгляд, и выработанное каждым делалось достоянием всех. Ни в одной области ведения, ни в одной литературе, ни в одном искусстве не было значительного явления, которое не попалось бы кому-нибудь из нас и не было бы тотчас сообщено всем.
Разум,
мысль на конце — это заключение; все начинается тупостью новорожденного; возможность и стремление лежат в нем, но, прежде чем он дойдет до развития и сознания, он подвергается
ряду внешних и внутренних влияний, отклонений, остановок.
Взгляд, постоянно обращенный назад, и исключительное, замкнутое общество — начало выражаться в речах и
мыслях, в приемах и одежде; новый цех — цех выходцев — складывался и костенел
рядом с другими.
«Скатертью дорога!» — мелькает у нее в голове, но тут же
рядом закрадывается и другая
мысль: «А брильянты? чай, и брильянты с собой унесла!»
Организатором и душой кружка был студент Ишутин, стоявший во главе группы, квартировавшей в доме мещанки Ипатовой по Большому Спасскому переулку, в Каретном
ряду. По имени дома эта группа называлась ипатовцами. Здесь и зародилась
мысль о цареубийстве, неизвестная другим членам «Организации».
«Мы сидели тогда по углам, понурив унылые головы, со скверным выражением на озлобленных лицах…» «Развив наши мозги на деньги народа, вскормленные хлебом, забранным с его поля, — станем ли мы в
ряды его гонителей?..» В прокламации развивалась
мысль, что интересы учащейся молодежи и народа одни.
Не дешево стоящие сооружения и
рядом с этим необеспеченность и нищенство производительных возрастов наводят на
мысль о некотором сходстве настоящего колонии с теми временами, когда так же искусственно создавался излишек рабочих рук, возводились храмы и цирки, а производительные возрасты терпели крайнюю, изнурительную нужду.
Эти
мысли прошли в голове молодой девушки, пока она ходила
рядом с Петром по аллее. Никогда еще не было так трудно заговорить с ним, овладеть его настроением. Однако она чувствовала, что ее присутствие понемногу смягчает его мрачное раздумье.
И дяде Максиму казалось, что он призван к тому, чтобы развить присущие мальчику задатки, чтоб усилием своей
мысли и своего влияния уравновесить несправедливость слепой судьбы, чтобы вместо себя поставить в
ряды бойцов за дело жизни нового рекрута, на которого без его влияния никто не мог бы рассчитывать.
Это было после
ряда сильных и мучительных припадков моей болезни, а я всегда, если болезнь усиливалась и припадки повторялись несколько раз сряду, впадал в полное отупение, терял совершенно память, а ум хотя и работал, но логическое течение
мысли как бы обрывалось.
Поклонник Баха и Генделя, знаток своего дела, одаренный живым воображением и той смелостью
мысли, которая доступна одному германскому племени, Лемм со временем — кто знает? — стал бы в
ряду великих композиторов своей родины, если б жизнь иначе его повела; но не под счастливой звездой он родился!
До самого вечера Марья проходила в каком-то тумане, и все ее злость разбирала сильнее. То-то охальник: и место назначил — на росстани, где от дороги в Фотьянку отделяется тропа на Сиротку. Семеныч улегся спать рано, потому что за день у машины намаялся, да и встать утром на брезгу. Лежит Марья
рядом с мужем, а
мысли бегут по дороге в Фотьянку, к росстани.
Эта последняя
мысль отравляла те хорошие сыновние чувства, с какими Мухин переступал порог родной избы, а тут еще унизительная церемония земных поклонов, попреки в отступничестве и целый
ряд мелких и ничтожных недоразумений.
Мысли в его голове путались, а фантазия вызывала целый
ряд картин из доброго старого времени.
— Ну да, — продолжал невозмутимо Симановский, — я покажу ей целый
ряд возможных произвести дома химических и физических опытов, которые всегда занимательны и полезны для ума и искореняют предрассудки. Попутно я объясню ей кое-что о строении мира, о свойствах материи. Что же касается до Карла Маркса, то помните, что великие книги одинаково доступны пониманию и ученого и неграмотного крестьянина, лишь бы было понятно изложено. А всякая великая
мысль проста.
Но
рядом с этими
мыслями бежали другие, противоположные...
Такие
мысли бродили у меня в голове, и я печально сидел
рядом с сестрицей, прижавшись в угол кареты.
P. S. А что ты об адвокате Ерофееве пишешь, то мне даже очень прискорбно, что ты так на сем настаиваешь. Неужто же ты завидуешь сему врагу религии, который по меняльным
рядам ходит и от изуродованных людей поживы ищет! Прошу тебя, друг мой, оставь сию
мысль!"
Это сброд каких-то обрывков,
ряд бродячих, ничем не связанных восклицаний, не имеющих даже характера проявления
мысли.
Единственное утешение, которое осталось нам на долю, когда
рядом генералы Блиновы процветают и блаженствуют, — есть
мысль, что если бы не было нас, не было бы и действительно замечательных людей.
Мысль матери остановилась на случае, и он своим тупым, нахальным блеском освещал перед нею
ряд однородных выходок, когда-то известных ей и забытых ею.
Наконец! Наконец она
рядом, здесь — и не все ли равно, где это «здесь». Знакомый, шафранно-желтый шелк, улыбка-укус, задернутые шторой глаза… У меня дрожат губы, руки, колени — а в голове глупейшая
мысль...
Лидочка горячо любила отца и скоро подружилась с теткой. Когда пришла роковая весть, у обеих сердца застыли. Лидочка испугалась, убежала и спряталась в палисаднике. Прасковью Гавриловну придавила
мысль, что рушилось все, что защищало их и указывало на какой-нибудь просвет в будущем. Она с ужасом глядела на Лидочку. Ей представился,
рядом с гробом покойного брата, ее собственный гроб, а за этими двумя гробами зияла бездна одиночества и беспомощности, которые должны были поглотить Лидочку.
Таковы же были и два московских толстых журнала — «Русский вестник», издававшийся редактором «Московских ведомостей» М.Н. Катковым, и «Русская
мысль» В.М. Лаврова, близкая к «Русским ведомостям». А потом
ряд второстепенных изданий.
— Мы, как торопливые люди, слишком поспешили с нашими мужичками, — заключил он свой
ряд замечательных
мыслей, — мы их ввели в моду, и целый отдел литературы, несколько лет сряду, носился с ними как с новооткрытою драгоценностью.
Мужик остановил, и Степана Трофимовича общими усилиями втащили и усадили в телегу,
рядом с бабой, на мешок. Вихрь
мыслей не покидал его. Порой он сам ощущал про себя, что как-то ужасно рассеян и думает совсем не о том, о чем надо, и дивился тому. Это сознание в болезненной слабости ума мгновениями становилось ему очень тяжело и даже обидно.
Введя гостя своего в спальню, губернский предводитель предложил ему сесть на диванчик. Марфин, под влиянием своих собственных
мыслей, ничего, кажется, не видевший, где он, опустился на этот диванчик. Хозяин все с более и более возрастающим нетерпением в лице поместился
рядом с ним.
— Потом вот что, — продолжала она, хлопнув перед тем стакана два шампанского и, видимо, желая воскресить те поэтические ужины, которые она когда-то имела с мужем, — вот что-с!.. Меня очень мучит
мысль… что я живу в совершенно пустом доме одна… Меня, понимаете, как женщину, могут напугать даже привидения… наконец, воры, пожалуй, заберутся… Не желаете ли вы перейти из вашего флигеля в этот дом, именно в кабинет мужа, а из комнаты, которая
рядом с кабинетом, вы сделаете себе спальню.
Мистер Борк, как бы угадывая
мысли Лозинского, вышел из-за стола и сел с ним
рядом.
Книга моя, как я и ожидал, была задержана русской цензурой, но отчасти вследствие моей репутации как писателя, отчасти потому, что она заинтересовала людей, книга эта распространилась в рукописях и литографиях в России и в переводах за границей и вызвала, с одной стороны, от людей, разделяющих мои
мысли,
ряд сведений о сочинениях, писанных об этом же предмете, с другой стороны,
ряд критик на
мысли, высказанные в самой книге.
Нет, он плохо понимал. Жадно ловил её слова, складывал их
ряды в памяти, но смысл её речи ускользал от него. Сознаться в этом было стыдно, и не хотелось прерывать её жалобу, но чем более говорила она, тем чаще разрывалась связь между её словами. Вспыхивали вопросы, но не успевал он спросить об одном — являлось другое и тоже настойчиво просило ответа. В груди у него что-то металось, стараясь за всем поспеть, всё схватить, и — всё спутывало. Но были сегодня в её речи некоторые близкие, понятные
мысли.