Неточные совпадения
Раскольников шел подле него. Ноги его ужасно вдруг ослабели, на спине похолодело, и сердце на мгновение как будто
замерло; потом вдруг застукало, точно с крючка сорвалось. Так прошли они шагов сотню,
рядом и опять совсем молча.
Марья Ивановна предчувствовала решение нашей судьбы; сердце ее сильно билось и
замирало. Чрез несколько минут карета остановилась у дворца. Марья Ивановна с трепетом пошла по лестнице. Двери перед нею отворились настежь. Она прошла длинный
ряд пустых, великолепных комнат; камер-лакей указывал дорогу. Наконец, подошед к запертым дверям, он объявил, что сейчас об ней доложит, и оставил ее одну.
Я чувствовал себя, как в лесу, и, когда на первом уроке молодой учитель естественной истории назвал вдруг мою фамилию, я
замер. Сердце у меня забилось, и я беспомощно оглянулся. Сидевший
рядом товарищ толкнул меня локтем и сказал: «Иди, иди к кафедре». И тотчас же громко прибавил...
Рядом с ней сидела Аграфена, одетая по-зимнему, в нагольный тулуп. Она
замерла от страха и все прислушивалась, нет ли погони.
Никто не подумал остановить его. Важно прошел он между
рядами столов, и только когда
замер звон его колокольцев, опричники очнулись от оцепенения; а Малюта, встав из-за стола, сказал Ивану Васильевичу...
Когда оба
ряда бойцов сшибались в последний раз, оспаривая победу, и в тесной куче ломали рёбра друг другу, издавая рёв, вой и свирепые крики, у Матвея
замирало сердце, теснимое чувством отчуждения от этих людей.
Зал гудел и сразу смолк, положительно
замер, когда, отвечая на привет легким наклоном головы, чтец остановился
рядом с суфлерской будкой. Он на минуту как бы задумался… с чего начать?
Легли
рядом, на одной постели, она качалась под Евсеем волнообразно, опускаясь всё ниже, у него
замирало сердце от этого, а на грудь ему тяжко ложились слова шпиона...
Дюрок миролюбиво улыбнулся, продолжая молча идти,
рядом с ним шагал я. Вдруг другой парень, с придурковатым, наглым лицом, стремительно побежал на нас, но, не добежав шагов пяти,
замер как вкопанный, хладнокровно сплюнул и поскакал обратно на одной ноге, держа другую за пятку.
Не одни мы с Григорьевым, сидя
рядом, подпадали под власть очарователя, заставлявшего своим язвительным шепотом
замирать весь театр сверху донизу.
Они ушли от него
рядом друг с другом и, отойдя немного, засмеялись оба громким смехом. Яков крепко втиснул правую ногу в песок и
замер в напряженной позе, тяжело дыша.
Батальоны брякнули ружьями и
замерли. Прозрачно и резко разносясь в воздухе, раздались звуки встречного марша. Знамя, обернутое сверху кожаным футляром, показалось над
рядами, мерно колыхаясь под звуки музыки. Того, кто его нес, не было видно. Потом оно остановилось, и музыка замолкла.
Да, все это очень красиво и… как это говорится? — дышит любовью. Конечно, хорошо бы
рядом с Марией идти по голубому песку этой дорожки и ступать на свои тени. Но мне тревожно, и моя тревога шире, чем любовь. Стараясь шагать легко, я брожу по всей комнате, тихо припадаю к стенам,
замираю в углах и все слушаю что-то. Что-то далекое, что за тысячи километров отсюда. Или оно только в моей памяти, то, что я хочу услыхать? И тысячи километров — это тысячи лет моей жизни?
Заглянув в одно воскресное утро в кухню, Гриша
замер от удивления. Кухня битком была набита народом. Тут были кухарки со всего двора, дворник, два городовых, унтер с нашивками, мальчик Филька… Этот Филька обыкновенно трется около прачешной и играет с собаками, теперь же он был причесан, умыт и держал икону в фольговой ризе. Посреди кухни стояла Пелагея в новом ситцевом платье и с цветком на голове.
Рядом с нею стоял извозчик. Оба молодые были красны, потны и усиленно моргали глазами.
Прошел он и сел во втором
ряду. И
замер, прямо глядя перед собою. Как будто удав прополз и лег. Жуткий, гадливый трепет пронесся по
рядам. Слухи становились грозящей действительностью.
Тут только я вспоминаю, что помимо сцены существует зрительный зал по ту сторону рампы. Поворачиваю туда голову и
замираю. Десятки биноклей направлены на сцену. Оживленный говор, пестрота, нарядов сногсшибательные шляпы с колышущимися на них перьями, подвижные бритые лица актеров и, наконец, первый
ряд, занятый администрацией и «светилами» нашей образцовой сцены, — все это смешалось в моих глазах.
Огонек то
замирал, то вспыхивал, и в эти переливы света, казалось, ползли по стене
ряды огромных пауков.
Одевшись в французские шинели и кивера, Петя с Долоховым поехали на ту просеку, с которой Денисов смотрел на лагерь и, выехав из леса в совершенной темноте, спустились в лощину. Съехав вниз, Долохов велел сопровождавшим его казакам дожидаться тут и поехал крупною рысью по дороге к мосту. Петя,
замирая от волнения, ехал с ним
рядом.
Раздался крик команды, опять полк звеня дрогнул, сделав на караул. В мертвой тишине послышался слабый голос главнокомандующего. Полк рявкнул: «Здравья желаем, ваше го-го-го-го-ство!» И опять всё
замерло. Сначала Кутузов стоял на одном месте, пока полк двигался; потом Кутузов
рядом с белым генералом, пешком, сопутствуемый свитою, стал ходить по
рядам.