Неточные совпадения
Гаврило Афанасьевич
Из тарантаса выпрыгнул,
К крестьянам подошел:
Как
лекарь,
руку каждому
Пощупал, в лица глянул им,
Схватился за бока
И покатился со смеху…
«Ха-ха! ха-ха! ха-ха! ха-ха!»
Здоровый смех помещичий
По утреннему воздуху
Раскатываться стал…
Я словно деревянная
Вдруг стала: загляделась я,
Как
лекарь руки мыл,
Как водку пил.
Дрожу, гляжу на
лекаря:
Рукавчики засучены,
Грудь фартуком завешана,
В одной
руке — широкий нож,
В другой ручник — и кровь на нем,
А на носу очки!
— Умерла; только долго мучилась, и мы уж с нею измучились порядком. Около десяти часов вечера она пришла в себя; мы сидели у постели; только что она открыла глаза, начала звать Печорина. «Я здесь, подле тебя, моя джанечка (то есть, по-нашему, душенька)», — отвечал он, взяв ее за
руку. «Я умру!» — сказала она. Мы начали ее утешать, говорили, что
лекарь обещал ее вылечить непременно; она покачала головкой и отвернулась к стене: ей не хотелось умирать!..
«Странный этот
лекарь!» — повторила она про себя. Она потянулась, улыбнулась, закинула
руки за голову, потом пробежала глазами страницы две глупого французского романа, выронила книжку — и заснула, вся чистая и холодная, в чистом и душистом белье.
Лекарь отвернулся; я взял его за
руку.
— Нет, батюшка, еще жив, — да что: ноги и
руки ему перешибло. Я вот за Селиверстычем бежал, за
лекарем.
Иван Петрович осенью 1828 года занемог простудною лихорадкою, обратившеюся в горячку, и умер, несмотря на неусыпные старания уездного нашего
лекаря, человека весьма искусного, особенно в лечении закоренелых болезней, как то мозолей и тому подобного. Он скончался на моих
руках на тридцатом году от рождения и похоронен в церкви села Горюхина близ покойных его родителей.
— Скажи Кирилу Петровичу, чтоб он скорее убирался, пока я не велел его выгнать со двора… пошел! — Слуга радостно побежал исполнить приказание своего барина; Егоровна всплеснула
руками. «Батюшка ты наш, — сказала она пискливым голосом, — погубишь ты свою головушку! Кирила Петрович съест нас». — «Молчи, няня, — сказал с сердцем Владимир, — сейчас пошли Антона в город за
лекарем». — Егоровна вышла.
— А я, — говорит, —
лекарь, и ты должен мои приказания исполнять и принимать лекарство, — и с этим налил и мне и себе по рюмке и начал над моей рюмкой в воздухе, вроде как архиерейский регент,
руками махать.
— Новый
лекарь; года два как приехал. Дока такой, что чудо! Лекарств почти никаких не прописывает; сам делает какие-то крохотные зернышки — и помогают. Вон у нас Фома животом страдал; трои сутки ревмя ревел: он дал ему три зернышка, как
рукой сняло! Полечись, голубчик!
И с этими словами дьякон, перемахнув в левую
руку чембур своего коня, правою обхватил
лекаря поперек его тела и бросился с ним в воду.
— Он его в золяной корчаге сварил, — продолжал, не обращая на нее внимания, дьякон, — и хотя ему это мерзкое дело было дозволено от исправника и от
лекаря, но тем не менее он теперь за это предается в мои
руки.
— Тебя тоже из поганого ружья пристрелить надо! — закричал отец, взмахивая здоровой
рукой. — Говорил — не корми мясом! Сазан, иди, зови
лекаря!
Матвей выбежал в сени, — в углу стоял татарин, закрыв лицо
руками, и бормотал. По двору металась Наталья, из её бестолковых криков Матвей узнал, что
лекарь спит, пьяный, и его не могут разбудить, никольский поп уехал на мельницу, сомов ловить, а варваринский болен — пчёлы его искусали так, что глаза не глядят.
Пили чай, водку и разноцветные наливки, ели куличи, пасху, яйца. К вечеру явилась гитара, весёлый
лекарь разымчиво играл трепака, Власьевна плясала так, что стулья подпрыгивали, а отец, широко размахивая здоровой
рукой, свистел и кричал...
Лекарь посмотрел на меня, пожал меня
рукой не за пульс, а за плечо и, вздохнув, отвечает...
Жена Долинского живет на Арбате в собственном двухэтажном доме и держит в
руках своего седого благодетеля. Викторинушку выдали замуж за вдового квартального. Она пожила год с мужем, овдовела и снова вышла за молодого врача больницы, учрежденной каким-то «человеколюбивым обществом», которое матроска без всякой задней мысли называет обыкновенно «самолюбивым обществом». Сама же матроска состоит у старшей дочери в ключницах; зять-лекарь не пускает ее к себе на порог.
Рославлев закрыл платком глаза и не отвечал ни слова.
Лекарь взял его за
руку и, поглядев на него с состраданием, повторил свой вопрос.
Часу в шестом утра, в просторной и светлой комнате, у самого изголовья постели, накоторой лежал не пришедший еще в чувство Рославлев, сидела молодая девушка; глубокая, неизъяснимая горесть изображалась на бледном лице ее. Подле нее стоял знакомый уже нам домашний
лекарь Ижорского; он держал больного за
руку и смотрел с большим вниманием на безжизненное лицо его. У дверей комнаты стоял Егор и поглядывал с беспокойным и вопрошающим видом на
лекаря.
Аннушка. У вас, сударыня, сильная лихорадка! Не угодно ли чаю горяченького или бузины? Тотчас будет готово. Ах, ты, моя родная! Какие руки-то холодные: точно ледяные. Не прикажете ли, матушка, послать за
лекарем?
Прислуживавшая
лекарю Никитишна закрыла
рукой глаза и прошептала молитву.
— Сейчас в полицию его, разбойника, да руки-то хорошенько скрутите. А ты беги скорей за
лекарем, спит, так разбудили бы.
Осмотрев больного,
лекарь крепко ущипнул его за
руку. Марко Данилыч хоть бы глазом моргнул. Тогда
лекарь только посвистел. Бросилась к нему Дарья Сергевна.
Не лучше Марку Данилычу. Правая сторона совсем отнялась, рот перекосило, язык онемел. Хочет что-то сказать, но только мычит да чуть-чуть маячит здоровой
рукой. Никто, однако, не может понять, чего он желает.
Лекарь объявил Дарье Сергевне, что, если и будет ему облегченье, все-таки он с постели не встанет и до смерти останется без языка.
— И ничего:
лекаря мази выписывают, в аптеках деньги берут, а она все левою
рукою крестится и увалит бога: «прав Ты, Боже, меня наказуя; дай Ты грешной плоти моей настрадаться».
Князь Холмский, о котором рассказывали, что он сдирал кожу с неприятельских воинов и собственною
рукою убивал своих за грабеж, был чувствителен к добру, ему оказанному. Он не принял назад жуковины и просил
лекаря оставить ее у себя на память великодушного поступка. Перстень, по металлу, не имел высокой цены, и Антон не посмел отказать.
Пока Аристотель читал письмо своего брата, молодой
лекарь беседовал с Андрюшей, сидя у стола и окружив одною
рукою гибкий, величавый стан малютки. Несмотря на расстояние лет, между ними установилась с того времени постоянная дружба.
На дорогу бояре и простые воины снабдили его щедрыми дарами, а
лекарь Антон бальзамом для
рук, болевших от горячего олова, которым они были залиты.
По врожденной девушке стыдливости и потому, что это противно было русским обычаям, она никогда не позволяла ему целовать свою
руку; теперь только слегка отдернула ее, встала, посмотрела, нет ли кого у дверей в сенях, и, когда уверилась, что никто не может слышать ее беседы с Андрюшей, просила подтвердить ей, любит ли он
лекаря.
Так и сделал он. Только, в прибавку к своим обещаниям, брал ее за белые
руки, сажал на скамью, утешал ее, обещал ей всякую помощь. И пригожая вдова, успокоенная ли его обещаниями, или новым чувством к пригожему иностранцу, или желанием отомстить прежнему другу, вышла от
лекаря почти утешенная. Недаром говорит старинная песня: «Молода вдова плачет — что роса падет; взойдет красно солнышко, росу высушит».
Когда Аристотель, служивший на этот раз переводчиком, представил
лекаря, Иван Васильевич зорко посмотрел на приезжего, немного привстал с кресла и протянул ему
руку, которую этот поцеловал, став на одно колено. Великому князю, тотчас после осквернения его
руки нечистыми устами, поднесли умывальник и блюдо, но он слегка кивнул боярину, исполнявшему эту обязанность, давая ему знать, что она не нужна.
— Да, зелье… только не от чужой
руки… Сама, дурочка, всему виновата. Пожалела серебряную черпальницу, да взяла медную; в сумраке не видала, что в ней ярь запеклась, — и черпнула питья. Немного б еще, говорил
лекарь, и глаза мои закрылись бы навеки. Видит бог, света мне не жаль, жаль тебя одного. Поплакал бы над моею могилкой и забыл бы скоро гречанку Гаиду.
Во всякое время молодой
лекарь поспешил бы на зов страждущего, тем охотней в Москве, где он еще, кроме попугая и Ненасытя, не имел на
руках ни одного больного и где хотел бы искусством своим приобресть доверие и любовь русских.
Ударили по
рукам и условились: приготовить Анастасию, объявить через Афоню согласие Антону-лекарю и сказать ему, чтобы он, сберегая девичью стыдливость и честь от всякого нарекания людского, переехал завтра ж на другой двор и тотчас взял духовника боярского, который ввел бы его в веру крещеную.
— Бегите за
лекарем, — тревожно прошептал Александр Васильевич и, осторожно высвободив свою
руку из
рук больной, вышел из комнаты вместе с Марьей Петровной.
Пузырек с эликсиром передан ходячему скелету при переводе лекарского наставления. Дрожащая костлявая
рука положила было на стол корабельник (Schiffsnobel). Корабельник? легко сказать! Подарок царский, судя по тому, что и сам Иван Васильевич посылывал родным своих друзей, царицам, детям их по корабельнику, много по два. Несмотря на важность дара,
лекарь возвратил монету, говоря, что возьмет ее, когда лекарство подействует. С этим выпроводил от себя пациента и посредника.
Хрущев оглянулся и увидел штаб-лекаря Богоявленского, вызванного Бутовичем для разъяснения поселянам свойств найденных при унтер-офицере снадобий. Доктора ввели под
руки в середину толпы.
— Она была сужена тебе самим великим князем, — говорил между прочим хитрый дворецкий, — на этом господин Иван Васильевич положил свое слово отцу твоему, как шли походом во Тверь. Жаль, коли достанется другому! Зазорно, коли невеста царевича достанется немчину-лекарю! Скажет народ: пил мед царевич, по устам текло, да в рот не попало; выхватил стопу дорогую из его
рук иноземный детина!
— Ну, видно, с ней добром не сделаешься, — прервал Петр I, в котором мы узнали
лекаря, — подержи ее за голову и
руки, и мы справимся.
На все убеждения друга он хранил глубокое молчание; в его душе восставали против
лекаря сильнейшие убеждения, воспитанные ненавистью ко всему иноземному, неединоверному, проклятому, — как он говорил, — святыми отцами на соборе и еще более проклятому душою суровою, угрюмою с того времени, как пал от
руки немца любимый сын его.
Знаниями и объяснениями врача остался великий князь очень доволен. Почему и отдал Мамону приказ, чтобы все жители Москвы, в случае каких-либо недугов, немедленно являлись к дворскому
лекарю или посылали за ним, показывали ему тотчас язык и подавали
руку. Для ослушников прибавлена оговорка.
Полковой
лекарь перевязывал мне
руку, фельдшер хлопотал около моей ноги, вокруг меня стояли офицеры.
Что, господин
лекарь, черпальщик живой и мертвой воды, теперь пришел посмотреть на унижение художника, посмеяться, как
рука невежества свалила разом все лучшие мечты его, которыми он хотел на небо?..
— Осторожней, — сказал Хабар едва слышным голосом, взяв его за
руку, чтобы провести через ущелье между домами, — осторожней, господине
лекарь, здесь слово может накликать беду.
— А ну теперь, хорошенько издохни! — Старуха не выдержала; она тихо в три приема подняла с постели свою полупарализованную
руку и дала
лекарю наотмашь довольно звонкую оплеуху.
Генерал ему отвечает живо и бойко и
рукой простирает, что вот так и так: «Я, — говорит, — в нынешнем лете на дачу не переезжал и остался в городе…» А
лекарь его перебивает: «Вы, — говорит, — пожалуйста, покороче, а то мне из отдаленных начал слушать некогда…»
Пришедший полковой
лекарь сказал, что необходимо пустить кровь. Глубокая тарелка черной крови вышла из мохнатой
руки Денисова, и тогда только он был в состоянии рассказать всё, что́ с ним было.