Неточные совпадения
Удары градом сыпались:
— Убью!
пиши к
родителям! —
«Убью! зови попа!»
Тем кончилось, что прасола
Клим сжал рукой, как обручем,
Другой вцепился в волосы
И гнул со словом «кланяйся»
Купца к своим ногам.
Накануне решительного дня Марья Гавриловна не спала всю ночь; она укладывалась, увязывала белье и платье,
написала длинное письмо к одной чувствительной барышне, ее подруге, другое к своим
родителям.
Маша наконец решилась действовать и
написала письмо князю Верейскому; она старалась возбудить в его сердце чувство великодушия, откровенно признавалась, что не имела к нему ни малейшей привязанности, умоляла его отказаться от ее руки и самому защитить ее от власти
родителя.
Андрей Гаврилович, изумленный неожиданным запросом, в тот же день
написал в ответ довольно грубое отношение, в коем объявлял он, что сельцо Кистеневка досталось ему по смерти покойного его
родителя, что он владеет им по праву наследства, что Троекурову до него дела никакого нет и что всякое постороннее притязание на сию его собственность есть ябеда и мошенничество.
Словом сказать, это был подлинный детский мартиролог, и в настоящее время, когда я
пишу эти строки и когда многое в отношениях между
родителями и детьми настолько изменилось, что малейшая боль, ощущаемая ребенком, заставляет тоскливо сжиматься родительские сердца, подобное мучительство покажется чудовищным вымыслом.
А когда ребенок вступит в отроческий возраст и
родителям покажется недосужно или затруднительно заниматься его воспитанием, то на место их появится разумная педагогика и
напишет на порученной ей tabula rasa [дощечке (лат.).] своиписьмена.
А впрочем, я, кажется, понимаю: знаете ли, что я сама раз тридцать, еще даже когда тринадцатилетнею девочкой была, думала отравиться, и всё это
написать в письме к
родителям, и тоже думала, как я буду в гробу лежать, и все будут надо мною плакать, а себя обвинять, что были со мной такие жестокие…
Исполнение своего намерения Иван Петрович начал с того, что одел сына по-шотландски; двенадцатилетний малый стал ходить с обнаженными икрами и с петушьим пером на складном картузе; шведку заменил молодой швейцарец, изучивший гимнастику до совершенства; музыку, как занятие недостойное мужчины, изгнали навсегда; естественные науки, международное право, математика, столярное ремесло, по совету Жан-Жака Руссо, и геральдика, для поддержания рыцарских чувств, — вот чем должен был заниматься будущий «человек»; его будили в четыре часа утра, тотчас окачивали холодной водой и заставляли бегать вокруг высокого столба на веревке; ел он раз в день по одному блюду; ездил верхом, стрелял из арбалета; при всяком удобном случае упражнялся, по примеру
родителя, в твердости воли и каждый вечер вносил в особую книгу отчет прошедшего дня и свои впечатления, а Иван Петрович, с своей стороны,
писал ему наставления по-французски, в которых он называл его mon fils [Мой сын (фр.).] и говорил ему vous.
Можно ли
писать к своим
родителям?
И вспало ей на мысли
написать письмо к своему
родителю и дать ему о себе весточку.
P. S. А что ты насчет адвоката Ерофеева
пишешь, будто бы со скопца сорок тысяч получил, то не завидуй ему. Сорок тысяч тогда полезны, если на оные хороший процент получать; Ерофеев же наверное сего направления своим деньгам не даст, а либо по портным да на галстуки оные рассорит, либо в кондитерской на пирожках проест. Еще смолоду он эту склонность имел и никогда утешением для своих
родителей не был".
Ходили на службу в соответствующие канцелярии,
писали письма к
родителям, питались в ресторанах, а чаще всего в кухмистерских, собирались друг у друга для собеседований и т. д.
Ему было легко учить Юлию: она благодаря гувернантке болтала по-французски, читала и
писала почти без ошибок. Месье Пуле оставалось только занять ее сочинениями. Он задавал ей разные темы: то описать восходящее солнце, то определить любовь и дружбу, то
написать поздравительное письмо
родителям или излить грусть при разлуке с подругой.
Алексей Степаныч с первою почтою
написал самое нежное, самое почтительное письмо к своим
родителям.
Сущность дела состояла в том, что Николай Федорыч расспросил молодого человека об его семействе, об его состоянии, об его намерениях относительно службы и места постоянного жительства; сказал ему, что Софья Николавна ничего не имеет, кроме приданого в десять тысяч рублей, двух семей людей и трех тысяч наличных денег для первоначального обзаведения; в заключение он прибавил, что хотя совершенно уверен, что Алексей Степаныч, как почтительный сын, без согласия отца и матери не сделал бы предложения, но что
родители его могли передумать и что приличие требует, чтобы они сами
написали об этом прямо к нему, и что до получения такого письма он не может дать решительного ответа.
Зная, что у стариков мало денег и что они поневоле скупы на них, Алексей Степаныч
написал просительное письмо к своим
родителям, с самым умеренным требованием денег и для подкрепления своих слов упросил Алакаеву, чтобы она
написала к Степану Михайлычу и удостоверила в справедливой просьбе сына и в необходимости издержек для предназначенной свадьбы; он просил всего восемьсот рублей, но Алакаева требовала тысячу пятьсот рублей.
Последний разговор его с Еленой не то что был для него какой-нибудь неожиданностью, — он и прежде еще того хорошо знал, что Елена таким образом думает, наконец, сам почти так же думал, — но все-таки мнения ее как-то выворачивали у него всю душу, и при этом ему невольно представлялась княгиня, как совершенная противуположность Елене: та обыкновенно каждую неделю
писала родителям длиннейшие и почтительные письма и каждое почти воскресенье одевалась в одно из лучших платьев своих и ехала в церковь слушать проповедь; все это, пожалуй, было ему немножко смешно видеть, но вместе с тем и отрадно.
Я
написал другое письмо к моим
родителям, в котором признавал себя непростительно и совершенно виноватым, восторженно хвалил моего наставника, описал подробно все происшествие и сказал между прочим: «Как бы Григорий Иваныч ни поступил со мной, оставит у себя или прогонит — я стану любить его, как второго отца».
Я чистосердечно признался во всем, что
писал к моим
родителям, высказал все мои прежние к нему чувства, плакал, просил, молил Григорья Иваныча позабыть мой поступок и не разлучаться со мною до своего отъезда в Петербург.
— Странное явление: я уже два месяца не имею известий от моего Франца. Положим, и вся ваша братия, студенты — ведь вы почти уже студент! — неохотно
пишут родителям, но сегодня вдруг получаю обратно денежный перевод. Придется, пожалуй, самому отвезти, а? — Он неестественно засмеялся и закашлялся. И, откашлявшись, с хрипотою в голосе уже серьезно прошептал: — Да, все силы революции разбиты.
Во II книжке напечатано коротенькое письмо г. Редкобаева, который просит издателей «
написать что-нибудь такое, что бы принудило молодчиков, да и
родителей их, платить долги».
Тут у нас началась всеобщая боязнь, окончившаяся тем, что все дело открылось
родителям, а отец
написал письмо исправнику — и тот приезжал к нам с предлинной саблей и всех расспрашивал по секрету в отцовском кабинете.
По приказанию
родителей я, разлинеяв бумагу,
написал к Петруее сам:"Знаешь ли, брат, что? Брат Павлусь приказал тебе долго жить". Маменька прослушали и, сказав, что очень жалко написано, прослезилися порядочно. В ответ мне Петрусь пространно описывал — и все высоким штилем — все отличные качества покойного и в заключение, утешая себя и меня, прибавил:"Теперь нам, когда батенька и маменька помрут, не между шестью, а только между пятью братьями — если еще который не умрет — должно будет разделяться имением".
Какой-то Терешка Маяченко, якобы дядя Ивана Афанасьевича, моего нового
родителя,
пишет к нему и пеняет, что не позвал его, как ближайшего своего родственника, на свадьбу своей доченьки Ониськи и прочее такое.
Степушку никогда бы не решились они отправить на службу, отдать в чужие руки; Левушку, напротив,
родители не жалели, и как только он кончил курс своего воспитания, то есть научился читать по-русски и
писать вопреки всем правилам орфографии, его отправили в Петербург.
— «
Пишу аз к вам,
родители, о сем, что хощете меня поминати и друга моего советного заставляете псалтырь по мне говорить.
Выучились уставом
писать и, живя в скиту, немало «Цветников» да «сборников» переписали и перед великим праздником посылали их
родителям в подарение.
Чувствуя близость смерти, велел он к сыну
писать, ехал бы как можно скорей закрывать глаза
родителю.
Наверное же ничего не знаю о моих
родителях, но позвольте мне
написать письмо к друзьям моим, они постараются собрать сведения о моем рождении.
В 1768 году Екатерина послала его против турок и
писала к графу Салтыкову: «дай бог ему счастья отцовского», но князь Александр Михайлович, как видно, не наследовал от
родителя ни счастья, ни военных талантов.
Совершенно изнеможенная смертным недугом, пленница не возражала, но слабым голосом клялась фельдмаршалу, что все написанное ею истинная правда, что она не знает, кто были ее
родители, и больше того, что прежде говорила и
писала, по совести не может ничего сказать.
На лето я приехал домой. Жил то в Туле, то в Зыбине. Усиленно готовился к экзаменам, а в часы отдыха
писал задуманную повесть. Маруся окончила гимназию. Она собиралась поступить на Петербургские высшие женские курсы, но дела
родителей были очень расстроены, содержать ее в Петербурге они не могли. Маруся собиралась с осени поступить учительницей в семью соседнего помещика, чтобы принакопить денег на курсы.
— Да нешто выкуришь этакого? Задолжал за три месяца, уж мы и денег не просим, уходи только, сделай милость… Мировой присудил ему номер очистить, а он и на апелляцию и на кассацию, да так и тянет… Горе да и только! Господи, а человек-то какой! Молодой, красивый, умственный… Когда не выпивши, лучше и человека не надо. Намедни пьян не был и весь день
родителям письма
писал.
Дрожащею рукою он
написал сначала письмо к
родителям жены, живущим в Серпухове. Он
писал старикам, что честный ученый мастер не желает жить с распутной женщиной, что
родители свиньи и дочери их свиньи, что Швей желает плевать на кого угодно… В заключение он требовал, чтобы старики взяли к себе свою дочь вместе с ее рыжим мерзавцем, которого он не убил только потому, что не желает марать рук.
— О, он ни в чем мне не отказывает, а твоим
родителям я
напишу письмо, которое их тронет.
Молодая женщина сидела одна в кабинете Владимира Игнатьевича и
писала письмо
родителям. Это было то письмо, после получения которого из Петербурга выехали на розыски беглецов Долинский, Селезнев и Дубянская.
Васса Семеновна, сама мать, мать строгая, но любящая, сердцем поняла, что делалось в сердце
родителя, лишившегося при таких исключительных условиях родного единственного и по-своему им любимого сына. Она
написала ему сочувственное письмо, но по короткому, холодному ответу поняла, что несчастье его не из тех, которые поддаются утешению, и что, быть может, даже время, этот всеисцеляющий врач всех нравственных недугов, бессильно против обрушившегося на его голову горя.
Бабушка решила оставить его у себя,
написала родителям, и кончилось тем, что с мальчиком поступили по первоначальному проекту Фанни Михайловны и несколько месяцев спустя, в декабре 1868 года, отвезли в Петербург, где он и поступил в императорский лицей.
— В наше время, — сказал ему Герасим Сергеевич, не дав даже окончить начатую им фразу: «Я
писал вам, батюшка, о моей любви, эта любовь…» — мы тоже увлекались балетными феями и даже канатными плясуньями, но не смели и подумать не только
писать, но даже обмолвиться перед
родителями об этих любовных интригах с танцорками…
— Что же, спрашиваю, присмотрели, ваше превосходительство?.. Присмотрел, говорит, уже с полгода как присмотрел, даже и ему отписал, коли, конечно,
пишу, согласие родительское будет, а с родителем-де я еще не говорил… Вы кстати пришли, ваше сиятельство… Это он мне-то говорит, поняли?
Единственный его сын, Андрей Тихоныч, чуть не босиком бегал в уездное училище, а научившись там
писать скорописью, был взят
родителем из храма Минервы и введен во храм Фемиды, говоря классически, а если попросту сказать —
родитель поместил его в первое повытье [Часть канцелярии, то же, что теперь называется «столом».] бобылевского уездного суда.
Он уже давно ломал голову над тем, как бы «поблагороднее»
написать Аркадию Семеновичу, что Любовь Аркадьевна охладела к нему, и он вынужден просить
родителей, чтобы они взяли ее обратно.
Читали мало,
писали еще того менее — и то разве после сильного проигрыша, когда нужно было обмануть
родителей и выпросить у них денег сверх положения.
— Ну, нет… Надо еще узнать ответ от твоих
родителей… Мы поедем в Москву… После первого письма ты
напишешь второе, где скажешь, чтобы они прислали ответ до востребования.
— Говоря откровенно, — сделал граф серьезное лицо, — она серьезно меня тревожит… Она у своего дяди, во всем призналась ему и тетке, те
написали ее
родителям… Покуда он и она думают, что это был граф Петр, но…
Борис Иванович
написал длинное письмо в Петербург Звегинцевым, описывая им свое счастье и прося у них, как у своих приемных
родителей, благословения на брак с Татьяной Егоровной Никифоровой.
«Я имею в виду очень богатую невесту, —
писал он, — но мне шепнули, что
родители желали знать, как я живу. Надо было пустить им золотую пыль в глаза, и я занял деньги за огромные проценты. Приезжай скорее, друг мой, выручи меня, скоро сочтусь с тобою лихвою».
— Вот видишь ли, я тебе в двух словах открою всю тайну дуэли. Ежели ты идешь на дуэль и
пишешь завещания да нежные письма
родителям, ежели ты думаешь о том, что тебя могут убить, ты — дурак и наверно пропал; а ты иди с твердым намерением его убить, как можно поскорее и повернее, тогда всё исправно. Как мне говаривал наш костромской медвежатник: медведя-то, говорит, как не бояться? да как увидишь его, и страх прошел, как бы только не ушел! Ну, так-то и я. A demain, mon cher! [До завтра, мой милый!]
— Ну да, как же! сдачи! Нет, а ты вот что, Авенир; он вон свекор-то Маркел Семеныч намедни при всех при отцах из моленной сказал, что такую духовную
напишет, что все одному Марку Маркелычу отдаст, а тебе, глупому, за твое непочтенье к
родителю, шиш с маслом.
Ростов перед открытием кампании получил письмо от
родителей, в котором, кратко извещая его о болезни Наташи и о разрыве с князем Андреем (разрыв этот объясняли ему отказом Наташи), они опять просили его выйти в отставку и приехать домой. Николай, получив это письмо, и не попытался проситься в отпуск или отставку, а
написал родителям, что очень жалеет о болезни и разрыве Наташи с ее женихом, и что он сделает всё возможное для того, чтобы исполнить их желание. Соне он
писал отдельно.