Сидя на низкой скамеечке, она рассказывала нам про свою жизнь в Петербурге и изображала в лицах известных певцов, передразнивая их голоса и манеру петь;
рисовала в альбоме доктора, потом меня, рисовала плохо, но оба мы вышли похожи.
Если он еще жив и не женат, то, вероятно, и доселе не изменился: точит и клеит, и гимнастикой занимается, и сердца пожирает по-прежнему, и Наполеона в лазоревом мундире
рисует в альбомы приятельниц.
Актер из драматического театра читал, певец пел, художники
рисовали в альбомы, которых у Ольги Ивановны было множество, виолончелист играл, и сама хозяйка тоже рисовала, лепила, пела и аккомпанировала.
Неточные совпадения
Поедет ли домой: и дома
Он занят Ольгою своей.
Летучие листки
альбомаПрилежно украшает ей:
То
в них
рисует сельски виды,
Надгробный камень, храм Киприды
Или на лире голубка
Пером и красками слегка;
То на листках воспоминанья,
Пониже подписи других,
Он оставляет нежный стих,
Безмолвный памятник мечтанья,
Мгновенной думы долгий след,
Всё тот же после многих лет.
Ездят себе по всей Европе, иные даже
в Азию и
в Африку, так, без всякого дела: кто
рисовать альбом или древности откапывать, кто стрелять львов или змей ловить.
Конечно, для общества почему не иметь приятных талантов: сыграть на фортепиано,
нарисовать что-нибудь
в альбом, спеть романс…
— Узнаю вас
в этом вопросе! Вы никак не можете сидеть сложа руки. Что ж, если хотите, давайте
рисовать, пока еще не совсем стемнело. Авось другая муза — муза рисования, как, бишь, ее звали? позабыл… будет ко мне благосклоннее. Где ваш
альбом? Помнится, там мой пейзаж не кончен.
Нам показалось досадно, и мы навели дядю на то, чтоб он стал рассматривать
альбом; а чтоб он не проглядел подписей, я указал ему имя известного русского живописца, подписанное по-французски, и сказал Казначееву вполголоса, но так, чтоб дядя слышал: «Какой позор! русский художник
рисует для русской девушки и не смеет или стыдится подписать свою фамилию русскими буквами, да и как исковеркал бедное свое имя!» Казначеев отвечал мне
в том же тоне, и дядя воспламенился гневом: начал бранить Турсукову, рисовальщиков, общество и пробормотал: «Жаль, что нет чернильницы и пера; я переправил бы их имена по-русски».
Я был
в расположении отвечать дерзко на его дерзости и сказал, что я
нарисовал бы то же самое во второй раз и только прибавил бы еще одну новую сцену, как рвут доверенный
альбом. — Но, — добавил я, — я ведь знал, что вы не „кто-нибудь“ и что вы этого не сделаете.
Жюли была особенно ласкова к Борису: жалела о его раннем разочаровании
в жизни, предлагала ему те утешения дружбы, которые она могла предложить, сама так много пострадав
в жизни, и открыла ему свой
альбом. Борис
нарисовал ей
в альбоме два дерева и написал: Arbres rustiques, vos sombres rameaux secouent sur moi les ténèbres et la mélancolie. [Сельские деревья, ваши темные сучья стряхивают на меня мрак и меланхолию.]