Неточные совпадения
Поедет ли домой: и дома
Он занят Ольгою своей.
Летучие листки
альбомаПрилежно украшает ей:
То
в них
рисует сельски виды,
Надгробный камень, храм Киприды
Или на лире голубка
Пером и красками слегка;
То на листках воспоминанья,
Пониже подписи других,
Он оставляет нежный стих,
Безмолвный памятник мечтанья,
Мгновенной думы долгий след,
Всё тот же после многих лет.
Сидя на низкой скамеечке, она рассказывала нам про свою жизнь в Петербурге и изображала в лицах известных певцов, передразнивая их голоса и манеру петь;
рисовала в альбоме доктора, потом меня, рисовала плохо, но оба мы вышли похожи.
Если он еще жив и не женат, то, вероятно, и доселе не изменился: точит и клеит, и гимнастикой занимается, и сердца пожирает по-прежнему, и Наполеона в лазоревом мундире
рисует в альбомы приятельниц.
Актер из драматического театра читал, певец пел, художники
рисовали в альбомы, которых у Ольги Ивановны было множество, виолончелист играл, и сама хозяйка тоже рисовала, лепила, пела и аккомпанировала.
Неточные совпадения
Ездят себе по всей Европе, иные даже
в Азию и
в Африку, так, без всякого дела: кто
рисовать альбом или древности откапывать, кто стрелять львов или змей ловить.
Конечно, для общества почему не иметь приятных талантов: сыграть на фортепиано,
нарисовать что-нибудь
в альбом, спеть романс…
— Узнаю вас
в этом вопросе! Вы никак не можете сидеть сложа руки. Что ж, если хотите, давайте
рисовать, пока еще не совсем стемнело. Авось другая муза — муза рисования, как, бишь, ее звали? позабыл… будет ко мне благосклоннее. Где ваш
альбом? Помнится, там мой пейзаж не кончен.
Нам показалось досадно, и мы навели дядю на то, чтоб он стал рассматривать
альбом; а чтоб он не проглядел подписей, я указал ему имя известного русского живописца, подписанное по-французски, и сказал Казначееву вполголоса, но так, чтоб дядя слышал: «Какой позор! русский художник
рисует для русской девушки и не смеет или стыдится подписать свою фамилию русскими буквами, да и как исковеркал бедное свое имя!» Казначеев отвечал мне
в том же тоне, и дядя воспламенился гневом: начал бранить Турсукову, рисовальщиков, общество и пробормотал: «Жаль, что нет чернильницы и пера; я переправил бы их имена по-русски».
Я был
в расположении отвечать дерзко на его дерзости и сказал, что я
нарисовал бы то же самое во второй раз и только прибавил бы еще одну новую сцену, как рвут доверенный
альбом. — Но, — добавил я, — я ведь знал, что вы не „кто-нибудь“ и что вы этого не сделаете.