Неточные совпадения
Они знали, что в восьмидесяти верстах от них была «губерния», то есть губернский город, но
редкие езжали туда; потом знали, что подальше, там, Саратов или Нижний; слыхали, что есть Москва и Питер, что за Питером живут французы или немцы, а далее уже начинался для них, как для древних, темный мир, неизвестные страны, населенные чудовищами, людьми о двух головах, великанами; там следовал мрак — и, наконец, все оканчивалось той рыбой, которая держит на себе
землю.
Надо отдать справедливость здешним свиньям: на взгляд они некрасивы, хуже наших: низенькие, вместо щетины с маленькою,
редкою и мягкою шерстью, похожей на пух, через которую сквозит жир; спина вогнута, а брюхо касается
земли.
Среди таволги, леспедецы, орешника и калины здесь произрастали бородавчатая боярка с серою корою,
редкими шипами и листьями, глубоко рассеченными, и пригнутый к
земле черемушник, перепутанный с колючим элеутерококком.
Стало сумрачно, точно сверху на
землю опустился темный саван, и вслед за тем пошел
редкий и крупный дождь.
Из настоящих кустарников можно указать на таволожник иволистный с ярко-золотистыми цветами, особый вид боярышника с
редкими и короткими иглами и с белесоватыми листьями с нижней стороны, жимолость Маака более 4 м высоты с многочисленными розоватыми цветами и богородскую траву с лежащими по
земле стеблями, ланцетовидными мелкими листьями и ярко-пурпурово-фиолетовыми цветами.
Реже кричали: «Это все ты! все ты!»
Реже напоминали, что ему давно очистить место пора, что с его стороны бессовестно праздно проводить время, бременить
землю, тогда как все кругом работает, в котле кипит.
Наконец Иван Федорович получил отставку с чином поручика, нанял за сорок рублей жида от Могилева до Гадяча и сел в кибитку в то самое время, когда деревья оделись молодыми, еще
редкими листьями, вся
земля ярко зазеленела свежею зеленью и по всему полю пахло весною.
Общий признак старости дерев, даже при зеленых, но уже
редких листьях — повисшие книзу главные сучья; этот признак всего заметнее в березе, когда ей исполнится сто лет] При своем падении они согнули и поломали молодые соседние деревья, которые, несмотря на свое уродство, продолжают расти и зеленеть, живописно искривясь набок, протянувшись по
земле или скорчась в дугу.
Подлесок состоял из
редких кустарников, главным образом из шиповника, березы Миддендорфа и сорбарии. Кое-где виднелись пионы и большие заросли грубых осок и папоротников. Почти все деревья имели коренастую и приземистую форму. Обнаженные корни их, словно гигантские лапы каких-то чудовищ, скрывающихся в
земле, переплетались между собою как бы для того, чтобы крепче держаться за камни.
С деревьев падали на
землю редкие крупные капли.
Подъезжая к ней, мы опять попали в урему, то есть в пойменное место, поросшее
редкими кустами и деревьями, избитое множеством средних и маленьких озер, уже обраставших зелеными камышами: это была пойма той же реки Белой, протекавшей в версте от Сергеевки и заливавшей весною эту низменную полосу
земли.
Павел молчал. Перед ним колыхалось огромное, черное лицо толпы и требовательно смотрело ему в глаза. Сердце стучало тревожно. Власову казалось, что его слова исчезли бесследно в людях, точно
редкие капли дождя, упавшие на
землю, истощенную долгой засухой.
У него в роте путем долгого, упорного труда был выработан при маршировке особый, чрезвычайно
редкий и твердый шаг, причем солдаты очень высоко поднимали ногу вверх и с силою бросали ее на
землю. Это выходило громко и внушительно и служило предметом зависти для других ротных командиров.
Вообще, в
редких еще городах России
земля имеет какую-нибудь ценность.
По крыше тяжело стучали ещё
редкие тёплые капли; падая на двор, они отскакивали от горячей
земли, а пыль бросалась за ними, глотая их. Туча покрыла двор, стало темно, потом сверкнула молния — вздрогнуло всё, обломанный дом Бубновых подпрыгнул и с оглушающим треском ударился о
землю, завизжали дети, бросившись в амбар, и сразу — точно река пролилась с неба — со свистом хлынул густой ливень.
Увы! с каждым днем подобные минуты становятся все более и более
редкими. Нынче и природа делается словно озлобленною и все творит помпадуров не умных, но злых. Злые и неумные, они мечутся из угла в угол и в безумной резвости скачут по долам и по горам, воздымая прах
земли и наполняя им вселенную. С чего резвятся? над кем и над чем празднуют победу?
Редкие капли дождя еще падали с неба, точно серые нависшие тучи отряхивались, роняя на
землю последние остатки дождя.
Проснулся он среди ночи от какого-то жуткого и странного звука, похожего на волчий вой. Ночь была светлая, телега стояла у опушки леса, около неё лошадь, фыркая, щипала траву, покрытую росой. Большая сосна выдвинулась далеко в поле и стояла одинокая, точно её выгнали из леса. Зоркие глаза мальчика беспокойно искали дядю, в тишине ночи отчётливо звучали глухие и
редкие удары копыт лошади по
земле, тяжёлыми вздохами разносилось её фырканье, и уныло плавал непонятный дрожащий звук, пугая Илью.
Закружатся в темной высоте гонимые ветром
редкие хлопья снега и все мимо будут лететь, не опускаясь на
землю, — а уже забелели каменные следы колес, и в каждой ямочке, за каждым бугорком и столбиком сбираются сухие, легкие как пух снежинки.
Добро — вы сами придумали, вы страшно дорого платили за него и потому — оно суть драгоценность,
редкая вещь, прекраснее которой — нет на
земле ничего.
Благодаря
редкому, хотя необыкновенно длинному шагу его бег издали не производил впечатления быстроты; казалось, что рысак меряет, не торопясь, дорогу прямыми, как циркуль, передними ногами, чуть притрогиваясь концами копыт к
земле.
— Я всё могу понять. Брат пропал — это бывает в солдатах. И сестрино дело — не
редкое. А зачем этого человека до крови замучили, этого не могу понять. Я за ним, как собака, побегу, куда велит. Он меня зовёт «
земля»… «
Земля», — говорит, — и смеётся. И что его всегда мучают, это мне — нож!
Накрапывал дождь. Густая, душная тьма покрывала фигуры людей, валявшиеся на
земле, скомканные сном или опьянением. Полоса света, исходившая из ночлежки, побледнев, задрожала и вдруг исчезла. Очевидно, лампу задул ветер или в ней догорел керосин. Падая на железную крышу ночлежки, капли дождя стучали робко и нерешительно. С горы из города неслись унылые,
редкие удары в колокол — сторожили церковь.
Назаров снял картуз, шаркая по
земле толстыми подошвами сапог. Яков Ильич выпрямил спину, вытянул под столом тонкие длинные ноги и несколько секунд молча смотрел сквозь круглые очки в лицо гостя, потом его
редкие, жёлтые усы, концами вниз, дрогнули, обнажив чёрные зубы.
Оба они — и сотский и Талимон — стреляют из таких ружей, каких я более нигде не встречал: фунтов по пятнадцати весом, около вершка калибром, с самодельными ложами и чудовищной отдачей, способной свалить на
землю телеграфный столб. Эти
редкие предметы достались им по наследству, и оба охотника не согласятся променять их ни на какую централку.
Нет, умирает Иисус. И это может быть? Да, Иисус умирает. Бледные руки неподвижны, но по лицу, по груди и ногам пробегают короткие судороги. И это может быть? Да, умирает. Дыхание
реже. Остановилось… Нет, еще вздох, еще на
земле Иисус. И еще? Нет… Нет… Нет… Иисус умер.
Представьте себе широкую низкую избу, вросшую в
землю, крытую дерном, без окон, о очагом из камней вместо печи, с земляным полом и в
редких случаях с нарами.
А в общество, между тем, неведомо откуда, сыпались многочисленные произведения подпольной печати.
Редкая неделя проходила без какой-нибудь новой прокламации, воззвания, программы действий, программы требований, ультиматумов, угроз… Тут были и «Великоросс», и «
Земля и Воля», и многое другое.
С каждой минутой одни за другими тухнут огни на
земле и стихает городской шум,
реже и
реже стучат где-нибудь в отдаленье пролетки с запоздалыми седоками, слышней и слышнее раздаются тоскливые напевы караульных татар и глухие удары их дубинок о мостовую.
Темнота на горизонте сквозила — день начал брезжить. По небу двигались большие облака, а за ними блестели
редкие побледневшие звезды;
земля была окутана еще мраком, но уже можно было рассмотреть все предметы; белоснежная гладь реки, пар над полыньей и деревья, одетые в зимний наряд, казалось, грезили и не могли очнуться от охватившего их оцепенения.
Осень опоздала, и день восьмого ноября был еще без санного пути, хотя
земля вся сплошь была засеяна
редким снежком.
Жалость, давно заснувшая в нем, закралась в сердце, — жалость все к той же мужицкой доле, к непосильной работе, к нищенскому заработку.
Земля тощая, урожай плохой, сжатые десятины ржи кажут
редкую солому; овес, что бабы ставят в копны, низкий и не матерый.
Была ли это у меня зависть к ее красоте, или я жалел, что эта девочка не моя и никогда не будет моею и что я для нее чужой, или смутно чувствовал я, что ее
редкая красота случайна, не нужна и, как всё на
земле, не долговечна, или, быть может, моя грусть была тем особенным чувством, которое возбуждается в человеке созерцанием настоящей красоты, бог знает!
В разрывы черных облаков тускло мигали
редкие звезды. На
земле было очень тихо. Из густого мрака выплывали черные силуэты кустов и деревьев, дорога чуть серела впереди, но привычною лошадью не нужно было править.
Дворником был дурачок Петенька. Лет под сорок,
редкая черная бороденка, очень крутой и высокий лоб уродливо навис над лицом. Говорил косноязычно и в нос, понимать было трудно. Самую черную работу он еще мог делать, — рубить дрова, копать
землю в саду, ко уж поручить ему печку протопить было опасно, — наделает пожару. И опять: как такому отказать? Куда он денется?
Трава была мелкая и
редкая, повсюду серели большие плешины голой, выжженной солнцем
земли.
Ответы, исполненные почти сходно один с другим сожаления о смерти
редкого мужа и щенка с необыкновенными достоинствами, погибнувшими для света, были подписаны баронессой; но Адам, в рассеянности, улетев воображением своим за тридевять
земель в тридесятое царство, перемешал куверты писем.
Между тем неслышными шагами вошел в комнату старичок, едва ли не семидесятилетний, худощавый, бледно-восковой, с серебряным венцом из волос, с
редкою седою бородкой, в черном русском кафтане, подпоясанный ремнем, — настоящий мертвец, которого требовала к себе
земля!
Он насладился уж благами, какими только может смертный насладиться на
земле; он взял уж с нее богатую дань, какою
редкие из смертных бывают наделены: он взял свое с этой
земли — чего ж более?
Только лишь в очень
редких местах понадобился где-нибудь Пизонскому нарочный колышек, но и этот колышек не умирал здесь на своем посту, а пускал немедленно в
землю росток, отпрыскивал вверху молодым побегом, зеленел и спешил равняться с своими соседями.
Минутами они спохватывались, как пьяница, который вспоминает, что в одном из карманов у него еще завалялся непропитый пятак, и, возвратившись, с треском бросает его удивленному целовальнику, — и посылали на
землю редкие, запоздавшие капли, лениво ударявшиеся о листья и траву и наполнявшие окрестность тихим шуршанием.