Неточные совпадения
А может быть и то: поэта
Обыкновенный ждал удел.
Прошли бы юношества лета:
В нем пыл души бы охладел.
Во многом он бы изменился,
Расстался б
с музами, женился,
В деревне, счастлив и рогат,
Носил бы стеганый халат;
Узнал бы жизнь на самом деле,
Подагру б в сорок лет имел,
Пил, ел, скучал, толстел, хирел.
И наконец в своей постеле
Скончался б посреди
детей,
Плаксивых баб и лекарей.
Он не только вспомнил, но почувствовал себя таким, каким он был тогда, когда он четырнадцатилетним мальчиком молился Богу, чтоб Бог открыл ему истину, когда плакал
ребенком на коленях матери,
расставаясь с ней и обещаясь ей быть всегда добрым и никогда не огорчать ее, — почувствовал себя таким, каким он был, когда они
с Николенькой Иртеневым решали, что будут всегда поддерживать друг друга в доброй жизни и будут стараться сделать всех людей счастливыми.
Селезень, напротив, разорив гнездо своей утки, получает ее опять в полное владение, и она не
расстается с ним ни на одну минуту до тех пор, покуда вновь не затеет гнезда, вновь не скроется от селезня и не сядет на яйца. даже предположить, что иной утке совсем не удастся вывесть
детей в продолжение целого лета, потому-то каждому охотнику и случается встречать в июне, даже в начале июля, до самой линевки, уток парами.
В Крестьцах был я свидетелем расстания у отца
с детьми, которое меня тем чувствительнее тронуло, что я сам отец и скоро, может быть,
с детьми расставаться буду.
Мать этих
детей,
расставшись с мужем, ветрилась где-то за границей, и о ней здесь никто не думал.
Агата, точно, была
ребенок, но весьма замечательный и всеми силами рвавшийся
расстаться с своим детством.
— Неужто же, — вскрикивает она, — неужто же мне опять
с дитем моим должно
расставаться?
Лишившись жены, Петр Михайлыч не в состоянии был
расстаться с Настенькой и вырастил ее дома.
Ребенком она была страшная шалунья: целые дни бегала в саду, рылась в песке, загорала, как только может загореть брюнеточка, прикармливала
с реки гусей и бегала даже
с мещанскими мальчиками в лошадки. Ходившая каждый день на двор к Петру Михайлычу нищая, встречая ее, всегда говорила...
Вы оба
дети мои, почти оба сиротки, оба на моем попечении выросли… я бы вас так любил, так любил! жизнь бы вам отдал, не
расстался бы
с вами; всюду за вами!
— Право, Семен Иваныч, я благодарен вам за участие; но все это совершенно лишнее, что вы говорите: вы хотите застращать меня, как
ребенка. Я лучше
расстанусь с жизнию, нежели откажусь от этого ангела. Я не смел надеяться на такое счастие; сам бог устроил это дело.
Увидев жену, мать и
детей, бегущих навстречу, Петр не показал особой радости или нетерпения; очутившись между ними, он начал
с того, что сбросил наземь мешок, висевший за плечами, положил на него шапку, и потом уже начал здороваться
с женою и матерью; черты его и при этом остались так же спокойны, как будто он
расстался с домашними всего накануне.
— Нет-с, она никак не соглашается на то! — начал Елпидифор Мартыныч нежным голосом. — «Я, говорит, мать, и так люблю моего
ребенка, что никак не могу
расстаться с ним».
Вам грустно
с ним
расстаться; но если вы точно его любите, то поневоле улыбаетесь сквозь слезы, воображая, как весело будет ему обнять жену и
детей, увидеть снова дом отцов своих и отдохнуть в нем от всех трудов утомительной и скучной дороги.
— Мы живем в наших
детях, князь, —
с высоким чувством отвечала Марья Александровна. — У меня тоже есть свой ангел-хранитель! И это она, моя дочь, подруга моих мыслей, моего сердца, князь! Она отвергла уже семь предложений, не желая
расставаться со мною.
— Благодарю вас, — очень серьезно сказал он, — за то мужество,
с каким вы открыли себя. Сейчас я был как
ребенок, испугавшийся темного угла, но знающий, что сзади него в другой комнате — светло. Там голоса, смех и отдых. Я счастлив, Дигэ — в последний раз я вас называю «Дигэ». Я
расстаюсь с вами, как
с гостьей и женщиной. Бен Дрек, дайте наручники!
Мне очень жаль, что я скоро
расстался с Матреной и не мог доучить этот интересный субъект; к тому же я впоследствии услышал, что ее
ребенок не выдержал воспитания и умер.
Люди, по-видимому хорошо знавшие народ, готовы были до слез спорить, что наш мужик скорее
с жизнью
расстанется, нежели
с сивухой, скорее
детей уморит
с голоду, нежели перестанет обогащать откупщика.
— Как же мои дети-то будут? — спросил он меня в один из допросов. — Будь я одинок, ваша ошибка не причинила бы мне горя, но ведь мне нужно жить… жить для
детей! Они погибнут без меня, да и я… не в состоянии
с ними
расстаться! Что вы со мной делаете?!
Когда она услышала слабый крик своего хилого мальчика, когда потом
с невольной светлой улыбкой заглянула в его младенчески сморщенное личико и нежным осторожным поцелуем прикоснулась к его теплой пунцовой щечке, она почуяла, что это слабое, хилое, беспомощное существо — ее
ребенок и что
расстаться с ним, бросить его на произвол Воспитательного дома нельзя, невозможно.
— Не плачь,
дитя мое, не плачь, — гладя дрожавшими руками белобрысенькую головку девочки, шептала Елена Дмитриевна,
расставаясь с нею, — не на век расходимся, я же остаюсь в приюте, только передаю вас средней наставнице.
— Ах ты, всезнайка! — сквозь слезы улыбнулась фрейлейн. — Ну, если видела, придется сознаться: я как мне ни грустно, а должна буду
расстаться с вами,
дети…
Сдали
дитя,
расстались с ним… Мать не умерла
с горя: в сердце ее была надежда увидеть сына через год, а
с надеждою не умирают. При этом случае лекарь, ничтожный человек, видел баронессу у ног своих… властелин духом остался властелином.
— Откуда и как жила? Постой, я начну сначала. Мы, кажется,
расстались с тобой, когда мой пьяница супруг меня бросил на произвол судьбы в гостинице
с ребенком и долгом на шее. Да?
— И вы можете
расстаться с этим
ребенком? А как же его мать?
Никто не останавливался над тем, чтт это за женщина и стоила ли она такого жертвоприношения. Все равно! И что это была за любовь — на чем она зиждилась? Все началось точно
с детской, точно «в мужа
с женою играли», — потом
расстались, и она, по своей малосодержательности, быть может, счастлива, мужа ласкает и рождает
детей, — а он хранит какой-то клочок и убивает себя за него… Это все равно! Он — то хорош, он всем интересен! О нем как-то легко и приятно плакать.
Смерть, впрочем, казалась ему теперь только сладким освобождением. Мучительно больно было ему
расставаться только
с одним существом в доме. Этим существом была Фимка. Он привязался к ней всей душой — это была привязанность больного
ребенка к заботливой няне. Ее присутствие, ее ласки производили на него, повторяем, оживляющее действие.
Дети перешли под родительский кров и
расстались с уютным домиком своей бабушки.
Вот и комната княжны… Здесь, конечно,
расстанется с нею Волынской, унеся
с собою сладкую добычу любви? Спальня девушки — святилище для постороннего мужчины; преступник уже тот, кто входил в нее
с мыслью обольщения. Время рассуждать об этом безумцу!.. Волынской забыл все святое… он входит за Мариорицей. Одинокая свеча нагорела; никого нет!.. Сумрак и тишина келий!.. Бедная девушка дрожит, сама не зная отчего; она, как робкое
дитя, упрашивает, умоляет его выйти.