Неточные совпадения
Я взошел в хату: две лавки и стол, да огромный сундук возле печи составляли всю ее мебель. На стене ни одного образа — дурной знак! В разбитое стекло врывался морской ветер. Я вытащил из чемодана восковой огарок и, засветив его, стал
раскладывать вещи, поставив в угол шашку и ружье, пистолеты положил на стол, разостлал бурку на лавке, казак свою на другой; через десять минут он захрапел, но я не мог заснуть: передо мной во мраке все вертелся мальчик с
белыми глазами.
Около моря караван наш остановился. Через несколько минут кверху взвилась струйка
белого дыма, — это
разложили огонь на биваке. Через полчаса мы были около своих.
Мать Енафа раскинула шелковую пелену перед киотом, затеплила перед ним толстую восковую свечу из
белого воска и,
разложив на столе толстую кожаную книгу, принялась читать акафист похвале-богородице; поклоны откладывались по лестовке и с подрушником.
В одних нижних юбках и в
белых сорочках, с голыми руками, иногда босиком, женщины бесцельно слоняются из комнаты в комнату, все немытые, непричесанные, лениво тычут указательным пальцем в клавиши старого фортепиано, лениво
раскладывают гаданье на картах, лениво перебраниваются и с томительным раздражением ожидают вечера.
Она уже начала искренно любить Нелли, жалела о том, что она больна, расспрашивала о ней, принудила меня взять для Нелли банку варенья, за которым сама побежала в чулан; принесла мне пять целковых, предполагая, что у меня нет денег для доктора, и. когда я их не взял, едва успокоилась и утешилась тем, что Нелли нуждается в платье и
белье и что, стало быть, можно еще ей быть полезною, вследствие чего стала тотчас же перерывать свой сундук и
раскладывать все свои платья, выбирая из них те, которые можно было подарить «сиротке».
И начала
раскладывать одно за другим платья, блузы, принадлежности
белья и проч. Все было свежо, нарядно, сшито в мастерских лучших портных. Лидочка осматривала каждую вещицу и восхищалась; восхищалась объективно, без всякого отношения к самой себе. Корсет ровно вздымался на груди ее в то время, как с ее языка срывались:"Ах, душка!","ах, очарованье!","ах, херувим!"
Тотчас после утреннего чая, в восемь часов, хозяин с братом раздвигали стол,
раскладывали на нем листы
белой бумаги, готовальни, карандаши, блюдца с тушью и принимались за работу, один на конце стола, другой против него.
А смерть — разложение, и я стал
разлагать все: тебя,
Бел_и_чку, Шмита, себя…
— У вас нет водки? — громко спросил я. Она не ответила,
раскладывая по столу карты. Человек, которого я привел, сидел на стуле, низко наклонив голову, свесив вдоль туловища красные руки. Я положил его на диван и стал раздевать, ничего не понимая, живя как во сне. Стена предо мною над диваном была сплошь покрыта фотографиями, среди них тускло светился золотой венок в
белых бантах ленты, на конце ее золотыми буквами было напечатано...
— Завтра, ваше благородие, и
белье разложим в шинерку (шифоньерку), — говорил Ворсунька, — и платье развесим как следовает, как поп приедет.
А длиннокосый торгаш-китаец, с желтым оплывшим лицом и узкими глазами, в
белой кофте и широких штанах, уже стоял у комнаты Володи и
разложил свой товар, и чего-чего только не предлагал он на ломаном английском языке, выкладывая ящик за ящиком.
Артиллеристы с некоторым соперничеством перед пехотными
разложили свой костер, и хотя он уже так разгорелся, что на два шага подойти нельзя было, и густой черный дым проходил сквозь обледенелые ветви, с которых капли шипели на огне и которые нажимали на огонь солдаты, снизу образовывались угли, и помертвелая
белая трава оттаивала кругом костра, солдатам все казалось мало: они тащили целые бревна, подсовывали бурьян и раздували все больше и больше.
Серафима рассмеялась. Все это было так ново. Могли погибнуть и не погибли. Деньги целы и невредимы. И костер точно для них кто-то
разложил. Давно ей не было так весело. Ни одной минуты не пожалела она о всех своих туалетах,
белье, вещах. Теперь это все затоплено. Пускай! Дело наживное.
Приказчик магазина — подвижная, французистая фигурка с брюшком и в
белом жилете —
раскладывал перед ним револьверы и, почтительно улыбаясь, шаркая ножками, говорил...
Ну что ж! Спешить некуда: свистят, да
белят, да цигарки крутят. К вечеру, почитай, всю работу справили, один потолок да сени на утреннюю закуску остались. Пошабашили они, лампочку засветили. Сенники в уголке
разложили — прямо как на даче расположились. Начальства тебе никакого, звезда в окне горит, сало на зубах хрустит, полное удовольствие.
Из оцинкованного корыта шел теплый пар. Алевтина Петровна
раскладывала на столике мыло, кокосовую мочалу, коробочку с присыпкой. Распеленали ребенка. Стали мерить градусником воду. Голый мальчишка лежал поперек кровати, дергал ногами и заливался старчески-шамкающим плачем. Мать, с засученными рукавами, подняла его, голенького, положила над корытом так, что все тельце лежало на ее
белой мягкой ладони, и погрузила в воду.