Неточные совпадения
Рассказывали про него, что будто бы он стал в этот месяц несравненно
разумнее, даже суровее, не пугался более, не плакал и даже совсем ни разу не произнес во все это время ни единого
слова об Анне Андреевне.
Это была девушка, хотя и с твердым характером, но добрая,
разумная и чрезвычайно уживчивая; могла выйти за Тоцкого даже охотно, и если бы дала
слово, то исполнила бы его честно.
И услышала она, ровно кто вздохнул, за беседкою, и раздался голос страшный, дикой и зычный, хриплый и сиплый, да и то говорил он еще вполголоса; вздрогнула сначала молодая дочь купецкая, красавица писаная, услыхала голос зверя лесного, чуда морского, только со страхом своим совладала и виду, что испужалася, не показала, и скоро
слова его ласковые и приветливые, речи умные и
разумные стала слушать она и заслушалась, и стало у ней на сердце радошно.
Впрочем, и того, что я понял, было достаточно для меня; я вывел заключение и сделал новое открытие: крестьянин насмехался над барином, а я привык думать, что крестьяне смотрят на своих господ с благоговением и все их поступки и
слова считают
разумными.
Из обращения Тейтча к германскому парламенту мы узнали, во-первых, что человек этот имеет общее a tous les coeurs bien nes [всем благородным сердцам (франц.)] свойство любить свое отечество, которым он почитает не Германию и даже не отторгнутые ею, вследствие последней войны, провинции, а Францию; во-вторых, что, сильный этою любовью, он сомневается в правильности присоединения Эльзаса и Лотарингии к Германии, потому что с
разумными существами (каковыми признаются эльзас-лотарингцы) нельзя обращаться как с неразумными, бессловесными вещами, или, говоря другими
словами, потому что нельзя
разумного человека заставить переменить отечество так же легко, как он меняет белье; а в-третьих, что, по всем этим соображениям, он находит справедливым, чтобы совершившийся факт присоединения был подтвержден спросом населения присоединенных стран, действительно ли этот факт соответствует его желаниям.
Она говорила, а гордое чувство все росло в груди у нее и, создавая образ героя, требовало
слов себе, стискивало горло. Ей необходимо было уравновесить чем-либо ярким и
разумным то мрачное, что она видела в этот день и что давило ей голову бессмысленным ужасом, бесстыдной жестокостью. Бессознательно подчиняясь этому требованию здоровой души, она собирала все, что видела светлого и чистого, в один огонь, ослеплявший ее своим чистым горением…
А там, за стеною, буря, там — тучи все чугуннее: пусть! В голове — тесно, буйные — через край —
слова, и я вслух вместе с солнцем лечу куда-то… нет, теперь мы уже знаем куда — и за мною планеты — планеты, брызжущие пламенем и населенные огненными, поющими цветами, — и планеты немые, синие, где
разумные камни объединены в организованные общества, — планеты, достигшие, как наша земля, вершины абсолютного, стопроцентного счастья…
Бедный ученый проявлял при этом удивительное внимание и, наклонив голову, выслушивал все с таким
разумным видом, как будто он понимал каждое
слово.
И хотя наши собеседования почти всегда заканчивались
словами: «необходимо погодить», но мы все-таки утешались хоть тем, что
слова эти составляют результат свободного обмена мыслей и свободно-разумного отношения к действительности, что воля с нас не снята и что если бы, например, выпить при сем две-три рюмки водки, то ничто бы, пожалуй, не воспрепятствовало нам выразиться и так: «Господа! да неужто же, наконец…»
Я не сомневаюсь, что в этих
словах Якова Львовича заключалось его правило, которым он руководился, снося с затаенной скорбью в молчании досаду, которую причиняло ему пустое, светское воспитание его детей, при котором все внимание прилагалось к образованию стереотипности во взглядах и в манерах, вместо
разумного облагораживания которых прививалась манерность пред ровными и пренебрежительное неряшество пред тем, что почему-нибудь кажется ниже нас.
Наконец, он обратился ко мне с участием и
разумными, снисходительными
словами, и на этот раз — с полным успехом.
«За то, что ты не просил себе долгой жизни, не просил себе богатства, не просил себе душ врагов, но просил мудрости, то вот я делаю по
слову твоему. Вот я даю тебе сердце мудрое и
разумное, так что подобного тебе не было прежде тебя, и после тебя не восстанет подобный тебе».
Это общество, столько перенесшее и выстрадавшее, так часто останавливаемое враждебными обстоятельствами в естественном ходе своего развития, так стесняемое в самых чистых и высоких своих стремлениях, связанное во всем по рукам и ногам вследствие совершенно неравномерного распределения в нем умственных и вещественных преимуществ, — это общество, не имея возможности действовать, искало отрады по крайней мере в
слове — умном, смелом, благородном, выводившем на посмеяние все низкое и пошлое и выражавшем живое стремление к новому, лучшему,
разумному порядку вещей.
Ардальон Семеныч, будучи скрытен от природы, начитался в каком-то швейцарском философе, что
разумный человек не должен раскрывать внутренность души своей перед невежественной толпою, а, напротив, должен согласоваться наружно с взглядами и убеждениями окружающих его людей; а потому он сознательно, законно позволял себе надевать в обществе довольно разнохарактерные маски, не делаясь через то обманщиком и лицемером, а, напротив, оставаясь правдивым, честным человеком, всегда верным своему
слову.
Как хотите, но не может же взрослый человек, оторванный от простой, серьезной и понятной жизни, поверить вам на
слово, что эти фокусы действительно необходимы и имеют
разумное основание.
И от тех громóв, от той молнии вся живая тварь в ужасе встрепенулась: разлетелись поднебесные птицы, попрятались в пещеры дубравные звери, один человек поднял к небу
разумную голову и на речь отца громóвую отвечал вещим
словом, речью крылатою…
Но как иногда яркий солнечный луч проникает меж туч черно-сизых, так и теперь перед очами его омраченной души девственной прелести полный величаво вставал светозарный образ Дуни, и
разумные, скромные речи ее
слово за
слово вспадали на память ему и, ровно целебный бальзам, капля за каплей в разбитое сердце лились…
Слова Иисуса значат то, что для
разумного человека, понимающего свое назначение, не может быть различия между людьми и какого-либо преимущества одних перед другими.
Методическая болтовня высших училищ зачастую есть только общее соглашение уклоняться от решения трудно разрешимых вопросов, придавая
словам изменчивый смысл, потому что удобное и большей частью
разумное «не знаю» неохотно выслушивается в академиях.
Главной помощью в борьбе этой служит человеку то, что он может соединяться с
разумной деятельностью всех живших до него мудрецов и святых людей мира. Такое общение с мыслью прежде живших святых и мудрых людей есть молитва, то есть повторение тех
слов, которыми люди эти выражали свое отношение к своей душе, к другим людям и к миру и началу его.
Трезвая речь моей доброй матери, каждое
слово которой дышало такою возвышенною и
разумною обо мне попечительностию и заботою, была силоамскою купелью, в которой я окунулся и стал здоров, и бодр, и чист, как будто только слетел в этот мир из горних миров, где не водят медведей и не говорят ни о хлебе, ни о вине, ни о палачах, ни о дамах, для счастья которых нужен рахат-лукум, или «рогатый кум», как мы его называли в своем корпусе.
Слово persona получено через схоластику от Боэция, который уже определял личность, как
разумное, индивидуальное существо.
Мне вспомнились
слова Паскаля: «Чем
разумнее человек, тем более находит он вокруг себя интересных людей.
Одни исповедуют на
словах учения тех просветителей человечества, в преданиях которых они воспитаны, но, не понимая их
разумного смысла, обращают эти учения в сверхъестественные откровения о прошедшей и будущей жизни людей и требуют только исполнения обрядов.
То, что можно слишком много сделать добра (перейти
разумные границы добра), убедительно доказывается
словами и примерами Шекспира.
Но что же такое это
разумное сознание? Евангелие Иоанна начинается тем, что
Слово, «Logos» (Логос — Разум, Мудрость,
Слово), есть начало, и что в нем всё и от него всё; и что потому разум — то, что определяет всё остальное — ничем не может быть определяем.
Точно так же для людей, не доживших еще до внутреннего противоречия животной личности и
разумного сознания, свет солнца разума есть только незначущая случайность, сентиментальные, мистические
слова.
Как владельцы луга, умышленно умолчав о том, что совет состоял не в том, чтобы не уничтожать дурную траву, а в том, чтобы уничтожать ее
разумным образом, сказали: не будем слушать этого человека — он безумец, он велит не косить дурных трав, а велит разводить их, — так и на мои
слова о том, что, для того чтобы по учению Христа уничтожить зло, надо не противиться ему насилием, а с корнем уничтожать его любовью, сказали: не будем слушать его, он безумец: он советует не противиться злу, для того чтобы зло задавило нас.
Сестренцевич умел, однако, своею твердостью сдерживать подобного рода попытки, и тогда враги его стали ловить каждое его
слово и стараться каждое его
разумное и основательное распоряжение выказать протестом против воли государя.
— Место свято пусто не живет, да и верующие в него тоже. Духовные сановники вскоре всем собором избрали на упразднившееся место в московские пастыри суздальского святителя Филиппа. Этот муж,
разумный и красноглаголивый, силою
слова своего разогнал во имя Божие эту челядь, а нас просветил надеждою, проповедуя об испытании и покорности рабов земных Отцу нашему Небесному, чадолюбивому.
— Место свято пусто не живет, да и верующие в него тоже. Духовные сановники вскоре всем собором избрали на упразднившееся место в московские пастыри суздальского святителя Филиппа. Этот муж,
разумный и красноречивый, силой
слова разогнал во имя Божье эту челядь, а нас просветил надеждой, проповедуя об испытании и покорности рабов земных Отцу нашему небесному, чадолюбивому.
Поддевкина. Между нами сказать, он тебя так расхваливает; по
словам его, и девицы нет краше и
разумнее. Не красней, голубка моя; стыда тут нет никакого: человек благородный, интересный, 60 душ, после отца-скопидома сундук с деньгами в кладовой; а ты ведь, барышня, девица честная, весь квартал про тебя худого
слова сказать не посмеет.
— Полонил я только одну красавицу,
разумную думушку, — отвечал Хабар, — она шепнула мне полюбовное
слово и вам велела молвить: родные-то мы, братцы, по святой по Руси, родные скоро будем и по батюшке Ивану Васильевичу. Приду я к вам, мои кровные, припаду к вашим ногам, примите меня, друженьки, во свою семью. Вам раскрою белу грудь мою: выроньте в нее семя малое,
слово ласково разрастется широким деревцом. Снимите вы голову, не плачьте по волосам; помилуете — буду ввек вам рабыней-сестрой.
Я верю, что
разумная жизнь моя — свет мой на то только и дан мне, чтобы светить перед человеками не
словами, но добрыми делами, чтобы люди прославляли отца (Матф. V, 16).
Она плакала и рассказывала тягучим неловким голосом, каким читают трудную книгу неумелые чтецы, рассказывала все одно и то же, все одно и то же, о тихоньком черненьком мальчике, который жил, смеялся и умер; и в певучих книжных
словах ее воскресали глаза его, и улыбка, и старчески-разумная речь.
— Директором комиссии военных уставов мой хороший приятель — господин Магницкий, — сказал он, договаривая каждый слог и каждое
слово, — и ежели вы того пожелаете, я могу свести вас с ним. (Он помолчал на точке.) Я надеюсь, что вы найдете в нем сочувствие и желание содействовать всему
разумному.