Неточные совпадения
И, так просто и легко разрешив, благодаря городским условиям, затруднение, которое в деревне потребовало бы столько личного труда и внимания, Левин вышел на крыльцо и, кликнув извозчика, сел и поехал на Никитскую. Дорогой он уже не думал
о деньгах, а
размышлял о том, как он познакомится с петербургским ученым, занимающимся социологией, и
будет говорить с ним
о своей книге.
Дома он говорил очень мало и большею частию
размышлял и думал, но
о чем он думал, тоже разве Богу
было известно.
Становилось темнее, с гор повеяло душистой свежестью, вспыхивали огни, на черной плоскости озера являлись медные трещины. Синеватое туманное небо казалось очень близким земле, звезды без лучей, похожие на куски янтаря, не углубляли его. Впервые Самгин подумал, что небо может
быть очень бедным и грустным. Взглянул на часы: до поезда в Париж оставалось больше двух часов. Он заплатил за пиво, обрадовал картинную девицу крупной прибавкой «на чай» и не спеша пошел домой,
размышляя о старике,
о корке...
«Зачем этой здоровой, грудастой и, конечно, чувственной женщине именно такое словесное облачение? —
размышлял Самгин. —
Было бы естественнее и достоверней, если б она вкусным своим голосом говорила
о боге церковном, боге попов, монахов, деревенских баб…»
Он
размышлял еще
о многом, стараясь подавить неприятное, кисловатое ощущение неудачи, неумелости, и чувствовал себя охмелевшим не столько от вина, как от женщины. Идя коридором своего отеля, он заглянул в комнату дежурной горничной, комната
была пуста, значит — девушка не спит еще. Он позвонил, и, когда горничная вошла, он, положив руки на плечи ее, спросил, улыбаясь...
— Этому старому псу, — продолжал Тарантьев, — ни
о чем и подумать не придется: на всем готовом
будешь жить. Что тут
размышлять? Переезжай, да и конец…
Только один человек во всем доме вполне искренне и горячо оплакивал барышню — это
был, конечно, старый Лука, который в своей каморке не раз всплакнул потихоньку от всех. «Ну, такие ее счастки, — утешал самого себя старик,
размышляя о мудреной судьбе старшей барышни, — от своей судьбы не уйдешь… Не-ет!.. Она тебя везде сыщет и придавит ногой, ежели тебе такой предел положон!»
Отправляясь на следующий день к Гагиным, я не спрашивал себя, влюблен ли я в Асю, но я много
размышлял о ней, ее судьба меня занимала, я радовался неожиданному нашему сближению. Я чувствовал, что только с вчерашнего дня я узнал ее; до тех пор она отворачивалась от меня. И вот, когда она раскрылась, наконец, передо мною, каким пленительным светом озарился ее образ, как он
был нов для меня, какие тайные обаяния стыдливо в нем сквозили…
Русские мыслители XIX в.,
размышляя о судьбе и призвании России, постоянно указывали, что эта потенциальность, невыраженность, неактуализированность сил русского народа и
есть залог его великого будущего.
Но не все думать
о старине, не все думать
о завтрашнем дне. Если беспрестанно
буду глядеть на небо, не смотря на то, что под ногами, то скоро споткнусь и упаду в грязь…
размышлял я. Как ни тужи, а Новагорода по-прежнему не населишь. Что бог даст вперед. Теперь пора ужинать. Пойду к Карпу Дементьичу.
Хотиловской ям
был уже в виду, а я еще
размышлял о едровской девке и в восторге души моей воскликнул громко: —
О Анюта!
Размышляя тогда и теперь очень часто
о ранней смерти друга, не раз я задавал себе вопрос: «Что
было бы с Пушкиным, если бы я привлек его в наш союз и если бы пришлось ему испытать жизнь, совершенно иную от той, которая пала на его долю».
Вся наша знакомая уездная молодежь немного
размышляла о положении Лизы, но все
были очень рады ее переселению в Мерево. Надеялись беспрестанно видеть ее у Гловацких, рассчитывали вместе читать, гулять, спорить и вообще разгонять, чем бог пошлет, утомительное semper idem [Однообразие (лат.).] уездной жизни.
Игуменья быстро шевелила чулочными прутками и смотрела на свою работу, несколько надвинув брови и
о чем-то напряженно
размышляя. Феоктиста также усердно работала, и с полчаса в келье только и
было слышно, что щелканье чулочных спиц да ровный, усыпляющий шум деревянной моталки.
Иголка все щелкала и щелкала в руках Женни, когда она,
размышляя о докторе, решала, что ей более всего жаль его, что такого человека воскресить и приподнять для более трезвой жизни
было бы отличной целью для женщины.
В это время Володя, проходя через комнату, улыбнулся, заметив, что я
размышлял о чем-то, и этой улыбки мне достаточно
было, чтобы понять, что все то,
о чем я думал,
была ужаснейшая гиль.
Размышляя впоследствии
о характере моего отца, я пришел к тому заключению, что ему
было не до меня и не до семейной жизни; он любил другое и насладился этим другим вполне.
«Я не задыхаюсь от радости, как животное, — говорил он сам себе, — дух не замирает, но во мне совершается процесс важнее, выше: я сознаю свое счастье,
размышляю о нем, и оно полнее, хотя, может
быть, тише…
Он начал
размышлять о причине этой новой тоски и открыл, что ему
было скучно — по Петербургу?!
— Первая половина твоей фразы так умна, что хоть бы не влюбленному ее сказать: она показывает уменье пользоваться настоящим; а вторая, извини, никуда не годится. «Не хочу знать, что
будет впереди», то
есть не хочу думать
о том, что
было вчера и что
есть сегодня; не стану ни соображать, ни
размышлять, не приготовлюсь к тому, не остерегусь этого, так, куда ветер подует! Помилуй, на что это похоже?
О будущем они перестали говорить, потому что Александр при этом чувствовал какое-то смущение, неловкость, которой не мог объяснить себе, и старался замять разговор. Он стал
размышлять, задумываться. Магический круг, в который заключена
была его жизнь любовью, местами разорвался, и ему вдали показались то лица приятелей и ряд разгульных удовольствий, то блистательные балы с толпой красавиц, то вечно занятой и деловой дядя, то покинутые занятия…
«Да. Хорошо
было моим предшественникам, — уныло
размышлял Александров, кусая ногти. — Все они небось
были трынчики, строевики, послушные ловкачи, знавшие все военные уставы назубок, не хуже чем „Отче наш“. Но за мною —
о господи! — за мною-то столько грехов и прорех! И сколько раз этот самый Николай Васильевич Новоселов сажал меня под арест, наряжал на лишнее дневальство и наказывал без отпуска?
С отъездом Музы в кузьмищевском доме воцарилась почти полная тишина: игры на фортепьяно больше не слышно
было; по вечерам не устраивалось ни карт, ни бесед в гостиной, что, может
быть, происходило оттого, что в последнее время Егор Егорыч, вследствие ли болезни или потому, что
размышлял о чем-нибудь важном для него, не выходил из своей комнаты и оставался в совершенном уединении.
— Ну-с, — полувоскликнул на это уже отец Василий, — такого освещения, сколько мне известно, не дано
было еще никому, и скажу даже более того: по моим горестям и по начинающим меня от лет моих терзать телесным недугам, я ни
о чем более как
о смерти не
размышляю, но все-таки мое воображение ничего не может мне представить определительного, и я успокоиваюсь лишь на том, во что мне предписано верить.
Поутру gnadige Frau проснулась ранее мужа и, усевшись в соседней комнате около приготовленного для нее туалетного столика, принялась
размышлять опять
о том же, как им
будет житься в чужом все-таки доме.
Ей не
было совершенно ясно,
о чем
размышляла она.
Затем, так как уж более не с кем
было беседовать и нечего осматривать, то Митенька отправился домой и вплоть до обеда
размышлял о том, какого рода произвел он впечатление и не уронил ли как-нибудь своего достоинства. Оказалось, по поверке, что он, несмотря на свою неопытность, действовал в этом случае отнюдь не хуже, как и все вообще подобные ему помпадуры: Чебылкины, Зубатовы, Слабомысловы, Бенескриптовы и Фютяевы.
Я припоминал, не
было ли мной сказано нечаянных слов,
о которых так важно
размышляют девушки.
— Я тоже поеду, — медленно сказал Тоббоган,
размышляя о чем-то. — Надо ехать. Должно
быть, весело; а уж ей
будет совсем хорошо.
Размышлять о значении, об обязанностях супружества,
о том, может ли он, столь безвозвратно покоренный,
быть хорошим мужем, и какая выйдет из Ирины жена, и правильны ли отношения между ними — он не мог решительно; кровь его загорелась, и он знал одно: идти за нею, с нею, вперед и без конца, а там
будь что
будет!
Подчиняясь суровой воле мужа, который, видимо, отталкивал ее от себя, княгиня хоть и решилась уехать за границу и при этом очень желала не расставаться с Миклаковым, тем не менее, много думая и
размышляя последнее время
о самой себе и
о своем положении, она твердо убедилась, что никогда и никого вне брака вполне любить не может, и мечты ее в настоящее время состояли в том, что Миклаков ей
будет преданнейшим другом и, пожалуй, тайным обожателем ее, но и только.
Мне следовало
быть на палубе: второй матрос «Эспаньолы» ушел к любовнице, а шкипер и его брат сидели в трактире, — но
было холодно и мерзко вверху. Наш кубрик
был простой дощатой норой с двумя настилами из голых досок и сельдяной бочкой-столом. Я
размышлял о красивых комнатах, где тепло, нет блох. Затем я обдумал только что слышанный разговор. Он встревожил меня, — как
будете встревожены вы, если вам скажут, что в соседнем саду опустилась жар-птица или расцвел розами старый пень.
Когда я
размышлял об этом, во мне мелькнули чувство сопротивления и вопрос: «А что, если, поужинав, я надену шапку, чинно поблагодарю всех и гордо, таинственно отказываясь от следующих, видимо, готовых подхватить „вилок“, выйду и вернусь на „Эспаньолу“, где на всю жизнь случай этот так и останется „случаем“,
о котором можно вспоминать целую жизнь, делая какие угодно предположения относительно „могшего
быть“ и „неразъясненного сущего“.
В одно утро, мы только что успели позавтракать — я сидел один под окном и
размышлял о возвращении дяди — апрельская оттепель па́рила и сверкала на дворе, — вдруг в комнату вбежала Пульхерия Петровна. Она во всякое время
была очень проворна и егозлива, говорила пискливым голоском и все размахивала руками, а тут она просто так и накинулась на нас.
Я начал
размышлять о том, чем возможно
было объяснить любовь Сусанны к Фустову и почему она так скоро, так неудержимо предалась отчаянию, как только увидала себя оставленною?
Отправив письмо, я весь тот день уже не выходил из дому и все
размышлял о том, что должно
было происходить там, у Ратчей.
Мне некогда да и не к чему
было размышлять о том, что я увидел.
Этого ребенка надобно
будет воспитывать. Он
будет его руководителем, наставником. Мечтая и
размышляя таким образом, Эльчанинов ни разу не подумал, отчего это так изменилась Анна Павловна и не повредит ли он ей еще более своей любовью? Болезненный и печальный вид Мановской, поразивший его при первой встрече, совершенно изгладился из его воображения, когда он перестал ее видеть. Он мечтал и думал только
о себе и
о своих будущих наслаждениях.
Феоктиста Саввишна
размышляла. Она
была в чрезвычайно затруднительном положении: с одной стороны, ей очень хотелось посватать, потому что сватанье сыздавна
было ее страстью, ее маниею; половина дворянских свадеб в городе началась через Феоктисту Саввишну, но, с другой стороны, Бешметев и Кураева в голове ее никоим образом не укладывались в приличную партию, тем более что она вспомнила, как сама она невыгодно отзывалась
о Павле и какое дурное мнение имеет
о нем невеста; но мания сватать превозмогла все.
«А что
будет, если мама не даст двух рублей? Тогда уже, наверное, одними маслянками не отделаешься, —
размышлял Буланин. — Да, наконец, как я решусь сказать ей
о своей покупке? Конечно, она огорчится. Она и без того часто говорит, что средства у нас уменьшаются, что имение ничего не приносит, что одной пенсии не хватает на такую большую семью, что надо беречь каждую копейку и так далее. Нет, уж лучше послушаться совета Сельского и отвязаться от этого проклятого фонаря».
Размышляли о том, как мы пройдем насквозь весь опасный лес, аукаясь, перекликаясь и перепрыгивая ямки и овражки, в которых дотлевает последний снег, а и не подумали,
будет ли все это одобрено, когда возвратится наше высшее начальство.
В силу чего занял он в повозке первое место, разлегся и приказал нам
размышлять о пути,
о цели поездки нашей,
о намерениях наших, как нам употребить время, и что встретится нам в размышлениях наших умненькое или сомнительное, объявлять ему, а он
будет разрешать.
О Шерамуре
размышлять было уже некогда, но зато он сам очутился передо мною в самую неожиданную минуту, и притом в особенном, мало свойственном ему настроении.
18) Милославский провел большую часть ночи,
размышляя о своем положении, которое казалось ему вовсе незавидным (стр. 108). Последние слова похожи на шутку, а Юрий
был в ужасном состоянии.
В Петербурге жил он как бы в пустыне, не
размышляя о будущем и не знаясь почти ни с кем. Я его свел с Злотницкими. Он к ним ходил довольно часто. Не
будучи самолюбив, он не
был застенчив; но и у них, как и везде, говорил мало, однако полюбился им. Тяжелый старик, муж Татьяны Васильевны, и тот обходился с ним ласково, и обе молчаливые девушки скоро к нему привыкли.
Он желал больше, больше и, наконец, ничего желать не мог, — а кто знает сердце свое, кто
размышлял о свойстве нежнейших его удовольствий, тот, конечно, согласится со мною, что исполнение всех желаний
есть самое опасное искушение любви.
И как всегда в этом случае бывает: чем больше подрастал золотой телец Гаврилова, тем сам он к нему становился пристрастней и пристрастней: даже в настоящем случае (смешно сказать) он серьезно
размышлял о грошовом предложении Иосафа, из которого, по его расчетам, можно бы
было извлечь выгоду, и только все еще несколько остававшийся в нем аристократический взгляд на вещи помешал ему в том.
Пока мое «я» находилось в моей ярко освещенной голове, где все движется и живет в закономерном порядке, я понимал и знал себя,
размышлял о своем характере и планах, и
был, как думал, господином.
Размыслив хорошенько, Аполлос Михайлыч
о судье уже не жалел, потому что тот и по характеру
был большой невежа, да и играть совершенно не умел; но комика Дилетаев поклялся не выпускать из рук, вследствие чего тотчас ж спросил себе одеваться, велел закладывать лошадь и проехал прямо к Рымову.
Но не все, может
быть,
размышляли о сущности этого типа и
о значении его в нашем — обществе.