Неточные совпадения
— Кстати, о девочках, — болтал Тагильский, сняв шляпу, обмахивая ею лицо свое. — На
днях я был в
компании с товарищем прокурора — Кучиным, Кичиным? Помните керосиновый скандал
с девицей Ветровой, — сожгла себя в тюрьме, — скандал, из которого пытались сделать историю? Этому Кичину приписывалось неосторожное обращение
с Ветровой, но, кажется, это чепуха, он — не ветреник.
В углу, откуда он пришел, сидел за столом такой же кругленький, как Тагильский, но пожилой, плешивый и очень пьяный бородатый человек
с большим животом,
с длинными ногами. Самгин поторопился уйти, отказавшись от предложения Тагильского «
разделить компанию».
Илья Ильич, не подозревая ничего, пил на другой
день смородинную водку, закусывал отличной семгой, кушал любимые потроха и белого свежего рябчика. Агафья Матвеевна
с детьми поела людских щей и каши и только за
компанию с Ильей Ильичом выпила две чашки кофе.
Это печальное время совпало как раз
с открытием богатейших золотоносных россыпей в глубине Саянских гор, что было уже
делом Бахарева, который теперь вел
дело в
компании с Приваловым.
Взял он эту вторую супругу свою, тоже очень молоденькую особу, Софью Ивановну, из другой губернии, в которую заехал по одному мелкоподрядному
делу,
с каким-то жидком в
компании.
— Правда, вы не мне рассказывали; но вы рассказывали в
компании, где и я находился, четвертого года это
дело было. Я потому и упомянул, что рассказом сим смешливым вы потрясли мою веру, Петр Александрович. Вы не знали о сем, не ведали, а я воротился домой
с потрясенною верой и
с тех пор все более и более сотрясаюсь. Да, Петр Александрович, вы великого падения были причиной! Это уж не Дидерот-с!
А между этих
дел он сидит, болтает
с детьми; тут же несколько девушек участвуют в этом разговоре обо всем на свете, — и о том, как хороши арабские сказки «Тысяча и одна ночь», из которых он много уже рассказал, и о белых слонах, которых так уважают в Индии, как у нас многие любят белых кошек: половина
компании находит, что это безвкусие, — белые слоны, кошки, лошади — все это альбиносы, болезненная порода, по глазам у них видно, что они не имеют такого отличного здоровья, как цветные; другая половина
компании отстаивает белых кошек.
— Милый мой, ведь это ты для моего успокоения геройствовал. А убежим сейчас же, в самом
деле, если тебе так хочется поскорее кончить карантин. Я скоро пойду на полчаса в мастерскую. Отправимтесь все вместе: это будет
с твоей стороны очень мило, что ты первый визит после болезни сделаешь нашей
компании. Она заметит это и будет очень рада такой внимательности.
Услышав, что вся
компания второй
день ничего не ела, офицер повел всех в разбитую лавку; цветочный чай и леванский кофе были выброшены на пол вместе
с большим количеством фиников, винных ягод, миндаля; люди наши набили себе ими карманы; в десерте недостатка не было.
После этого пан Крыжановский исчез, не являлся на службу, и об его существовании мы узнавали только из ежедневных донесений отцовского лакея Захара. Сведения были малоутешительные. В один
день Крыжановский смешал на биллиарде шары у игравшей
компании, после чего «вышел большой шум». На другой
день он подрался
с будочником. На третий — ворвался в
компанию чиновников и нанес пощечину столоначальнику Венцелю.
Галактион действительно прервал всякие отношения
с пьяной запольской
компанией, сидел дома и бывал только по
делу у Стабровского. Умный поляк долго приглядывался к молодому мельнику и кончил тем, что поверил в него. Стабровскому больше всего нравились в Галактионе его раскольничья сдержанность и простой, но здоровый русский ум.
Галактиона удивило, что вся
компания, пившая чай в думе, была уже здесь — и двое Ивановых, и трое Поповых, и Полуянов, и старичок
с утиным носом, и доктор Кочетов. Галактион подумал, что здесь именины, но оказалось, что никаких именин нет. Просто так, приехали — и
делу конец. В большой столовой во всю стену был поставлен громадный стол, а на нем десятки бутылок и десятки тарелок
с закусками, — у хозяина был собственный ренсковый погреб и бакалейная торговля.
Этот Шахма был известная степная продувная бестия; он любил водить
компанию с купцами и разным начальством. О его богатстве ходили невероятные слухи, потому что в один вечер Шахма иногда проигрывал по нескольку тысяч, которые платил
с чисто восточным спокойствием. По наружности это был типичный жирный татарин, совсем без шеи,
с заплывшими узкими глазами. В своей степи он делал большие
дела, и купцы-степняки не могли обойти его власти. Он приехал на свадьбу за триста верст.
Дамы приняли эту затею, хотя и без особенного восторга, но
с удовольствием. В самом
деле, хорошо прокатиться по реке. «
Компания» была выстроена по-новому — наполовину буксирный и наполовину пассажирский, так что была общая каюта, рубка и кухня.
Когда через две недели молодые люди опять вернулись вместе
с отцом, Эвелина встретила их
с холодною сдержанностью. Однако ей было трудно устоять против обаятельного молодого оживления. Целые
дни молодежь шаталась по деревне, охотилась, записывала в полях песни жниц и жнецов, а вечером вся
компания собиралась на завалинке усадьбы, в саду.
Между тем Гаврила Ардалионович, до сих пор державшийся в стороне и молчавший упорно, вышел по приглашению князя вперед, стал подле него и спокойно и ясно принялся излагать отчет по порученному ему князем
делу. Все разговоры умолкли мгновенно. Все слушали
с чрезвычайным любопытством, особенно вся
компания Бурдовского.
От Веры Лебедевой князь узнал, что Келлер прикочевал к ним еще со вчерашнего
дня и, по всем признакам, долго от них не отстанет, потому что нашел
компанию и дружески сошелся
с генералом Иволгиным; впрочем, он объявил, что остается у них единственно, чтоб укомплектовать свое образование.
— И даже, князь, вы изволили позабыть, — проскользнул вдруг между стульями неутерпевший Лебедев, чуть не в лихорадке, — изволили позабыть-с, что одна только добрая воля ваша и беспримерная доброта вашего сердца была их принять и прослушать и что никакого они права не имеют так требовать, тем более что вы
дело это уже поручили Гавриле Ардалионовичу, да и то тоже по чрезмерной доброте вашей так поступили, а что теперь, сиятельнейший князь, оставаясь среди избранных друзей ваших, вы не можете жертвовать такою
компанией для этих господ-с и могли бы всех этих господ, так сказать, сей же час проводить
с крыльца-с, так что я, в качестве хозяина дома,
с чрезвычайным даже удовольствием-с…
Не было внешнего давления, как в казенное время, но «вольные» рабочие со своей волчьей волей не знали, куда деваться, и шли работать к той же
компании на самых невыгодных условиях, как вообще было обставлено
дело: досыта не наешься и
с голоду не умрешь.
Полное безземелье отдавало рабочих в бесконтрольное распоряжение
компании — она могла делать
с ними, что хотела, тем более что все население рядом поколений выросло специально на золотом
деле, а это клало на всех неизгладимую печать.
Ограничивающим условием при передаче громадных промыслов в частные руки было только одно, именно: чтобы
компания главным образом вела разработку жильного золота, покрывая неизбежные убытки в таком рискованном
деле доходами
с россыпного золота.
Рабочая масса так срослась со своим исконным промысловым
делом, что не могла отделить себя от промыслов, несмотря на распри
с компанией и даже тяжелые воспоминания о казенном времени.
Вот о чем задумывался он, проводя ночи на Рублихе. Тысячу раз мысль проходила по одной и той же дороге, без конца повторяя те же подробности и производя гнетущее настроение. Если бы открыть на Рублихе хорошую жилу, то тогда можно было бы оправдать себя в глазах
компании и уйти из
дела с честью: это было для него единственным спасением.
Почта привезла мне письмо от Annette, где она говорит, что мой племянник Гаюс вышел в отставку и едет искать золото
с кем-то в
компании. 20 февраля он должен был выехать; значит, если вздумает ко мне заехать, то на этой неделе будет здесь. Мне хочется
с ним повидаться, прежде нежели написать о нашем переводе; заронилась мысль, которую, может быть, можно будет привести в исполнение. Басаргин вам объяснит, в чем
дело.
— Вы как хотите, господа, это
дело вашего личного взгляда, но я принципиально ухожу вместе
с Борисом. Пусть он там неправ и так далее, мы можем выразить ему порицание в своей интимной
компании, но раз нашему товарищу нанесли обиду — я не могу здесь оставаться. Я ухожу.
Он даже предлагал мне вступить
с ним в
компанию по ведению
дел, и хотя я ни на что еще покуда не решился, однако будущность эта довольно-таки мне улыбается.
Скажите, какой вред может произойти от того, что в Петербурге, а быть может, и в Москве, явится довольно компактная масса женщин, скромных, почтительных, усердных и блюдущих казенный интерес, женщин, которые, встречаясь друг
с другом, вместо того чтоб восклицать:"Bonjour, chere mignonne! [Здравствуйте, милочка! (франц.)] какое вчера на princesse N. [на княгине N. (франц.)] платье было!" — будут говорить: «А что, mesdames, не составить ли нам
компанию для защиты Мясниковского
дела?»
Пока Прейн пил чашку кофе
с поджаренными сухариками, Раиса Павловна рассказала ему о происках Тетюева и
компании, причем сделала предположение, что и поездка Лаптева на заводы, по всей вероятности,
дело тетюевских рук. Прейн слушал ее внимательно, как доктор слушает рассказ пациента, и, прихлебывая из чашки кофе, после каждой паузы повторял свое неизменное «ага». Когда этот длинный рассказ был кончен, Прейн на минуту задумался и, повертев пальцем около лба, проговорил...
Пробовали мы его в свою
компанию залучить, однако пользы не оказалось никакой; первое
дело, что отец отпускал ему самую малую сумму, всего тысяч десять на серебро в год, и, следовательно, денег у него в наличности не бывало; второе
дело, что хотя он заемные письма и
с охотою давал, но уплаты по ним приходилось ждать до смерти отца, а это в нашем быту не расчет; третье
дело, чести в нем совсем не было никакой: другой, если ткнуть ему кулаком в рожу или назвать при всех подлецом, так из кожи вылезет, чтобы достать деньги и заплатить, а этот ничего, только смеется.
Часов около шести
компания вновь соединялась в следующем по порядку ресторане и спрашивала обед. Если и пили мы всласть, хотя присутствие Старосмысловых несколько стесняло нас.
Дня с четыре они шли наравне
с нами, но на пятый Федор Сергеич объявил, что у него болит живот, и спросил вместо обеда полбифштекса на двоих. Очевидно, в его душу начинало закрадываться сомнение насчет прогонов, и надо сказать правду, никого так не огорчало это вынужденное воздержание, как Блохина.
Как-то в ярмарочный
день Памво
с компанией гулял в лесу, где был ведерный бочонок водки, всякая закуска, на полянке.
Доискались, что он живет в какой-то странной
компании, связался
с каким-то отребьем петербургского населения,
с какими-то бессапожными чиновниками, отставными военными, благородно просящими милостыню, пьяницами, посещает их грязные семейства,
дни и ночи проводит в темных трущобах и бог знает в каких закоулках, опустился, оборвался и что, стало быть, это ему нравится.
Там Софья Антроповна, старушка из благородных, давно уже проживавшая у Юлии Михайловны, растолковала ему, что та еще в десять часов изволила отправиться в большой
компании, в трех экипажах, к Варваре Петровне Ставрогиной в Скворешники, чтоб осмотреть тамошнее место для будущего, уже второго, замышляемого праздника, через две недели, и что так еще три
дня тому было условлено
с самою Варварой Петровной.
В этот
день Падди и его
компания были особенно веселы и шумны. Они ходили по кабачкам, много пили и угощали Дыму. Дыма вернулся
с ними красный, говорил громко, держался особенно развязно. Матвей сидел на своей постели, около газового рожка, и, пристроив небольшой столик, читал библию, стараясь не обращать внимания на поведение Дымы.
Мало-помалу стали распространяться и усиливаться слухи, что майор не только строгонек, как говорили прежде, но и жесток, что забравшись в свои деревни, особенно в Уфимскую, он пьет и развратничает, что там у него набрана уже своя
компания, пьянствуя
с которой, он доходит до неистовств всякого рода, что главная беда: в пьяном виде немилосердно дерется безо всякого резону и что уже два-три человека пошли на тот свет от его побоев, что исправники и судьи обоих уездов, где находились его новые деревни, все на его стороне, что одних он задарил, других запоил, а всех запугал; что мелкие чиновники и дворяне перед ним дрожкой дрожат, потому что он всякого, кто осмеливался делать и говорить не по нем, хватал середи бела
дня, сажал в погреба или овинные ямы и морил холодом и голодом на хлебе да на воде, а некоторых без церемонии дирал немилосердно какими-то кошками.
— В том-то и
дело, Гордей Евстратыч, чтобы от других не отстать… А то совестно к вам приехать!.. И
компания у вас тоже самая неподходящая: какие-то Пазухины… Вы должны себя теперь очень соблюдать, чтобы перед другими было не совестно. Хорошему человеку к вам и в гости прийти неловко… Изволь тут разговаривать
с какой-то Пелагеей Миневной да Марфой Петровной. Это непорядок в доме…
— Видите ли, какая вещь… — протянул Спорцевадзе, раздвигая ноги, как это делал Владимир Петрович. — Вы дали полную доверенность Головинскому. Да?.. Вот он на основании этой доверенности и нажег вас, а вам
с него ничего не взять:
дело велось со всеми необходимыми формальностями, так что вам решительно ничего не взять
с своего компаньона. Мало ли торговых
дел расстраивается, и лопаются не такие
компании.
— Перестаньте грешить-то, Порфир Порфирыч… У нас молодым женщинам не пригоже в мужской
компании одним сидеть. Ежели бы другие женщины были, тогда другое
дело: вот вы бы
с супругой приехали…
В карты Гордей Евстратыч не играл, а пил вместе
с другими, потому что нельзя же в самом-то
деле такую
компанию своим упрямством расстраивать…
Первое появление Порфира Порфирыча
с компанией в этом доме было для всех истинным наказанием; а когда Гордей Евстратыч проспался на другой
день — он не знал, как глаза показать.
Так проводил он праздники, потом это стало звать его и в будни — ведь когда человека схватит за сердце море, он сам становится частью его, как сердце — только часть живого человека, и вот, бросив землю на руки брата, Туба ушел
с компанией таких же, как сам он, влюбленных в простор, — к берегам Сицилии ловить кораллы: трудная, а славная работа, можно утонуть десять раз в
день, но зато — сколько видишь удивительного, когда из синих вод тяжело поднимается сеть — полукруг
с железными зубцами на краю, и в ней — точно мысли в черепе — движется живое, разнообразных форм и цветов, а среди него — розовые ветви драгоценных кораллов — подарок моря.
Кое-где ребятишки собираются группами, озабоченно совещаясь, — составляют «банды»; под Новый год они будут ходить по острову
с елкой и звездою большими
компаниями, вооружась какими-то старинными инструментами, которые оглушительно гремят, стучат и гукают. Под эти смешные звуки хоры детских голосов запоют веселые языческие песенки — их ежегодно к этому
дню создают местные поэты...
Вечера
с Васей мы проводили за бильярдом, а весь
день с утра читали, не выходя из библиотеки. До григорьевской библиотеки, со времени гимназии, я ни одной книги в руки не брал и теперь читал без передышки. Пьяная
компания перевелась. Евстигнеев опять поступил на телеграф, Дорошка Рыбаков женился на актрисе Орловой и
с ней вошел в состав нашей летней труппы. Оба крошечного роста, невзрачные и удивительно скромные и благовоспитанные. Рассказывали, что, когда их венчали, священник сказал им вместо поучения...
Вечером этого
дня Фома и Ежов сидели в
компании людей
с серыми лицами, за городом, у опушки рощи.
Последние два
дня он в
компании с Ежовым сильно пил, и теперь у него трещала голова
с похмелья.
На третий
день после сцены в клубе Фома очутился в семи верстах от города, на лесной пристани купца Званцева, в
компании сына этого купца, Ухтищева, какого-то солидного барина в бакенбардах,
с лысой головой и красным носом, и четырех дам…
— Вот оно что!.. — проговорил он, тряхнув головой. — Ну, ты не того, — не слушай их. Они тебе не
компания, — ты около них поменьше вертись. Ты им хозяин, они — твои слуги, так и знай. Захочем мы
с тобой, и всех их до одного на берег швырнем, — они дешево стоят, и их везде как собак нерезаных. Понял? Они про меня много могут худого сказать, — это потому они скажут, что я им — полный господин. Тут все
дело в том завязло, что я удачливый и богатый, а богатому все завидуют. Счастливый человек — всем людям враг…
Княгиня действительно послала за Елпидифором Мартынычем не столько по болезни своей, сколько по другой причине: в начале нашего рассказа она думала, что князь идеально был влюблен в Елену, и совершенно была уверена, что со временем ему наскучит подобное ухаживание; постоянные же отлучки мужа из дому княгиня объясняла тем, что он в самом
деле, может быть, участвует в какой-нибудь
компании и, пожалуй, даже часто бывает у Жиглинских, где они, вероятно, читают вместе
с Еленой книги, философствуют о разных возвышенных предметах, но никак не больше того.
Оказалось, что Бубнов
с компанией действительно привезли и харчу, то есть несколько ковриг хлеба. Между прочим, бурлаки захватили целого барана, которого украли и спрятали под
дном лодки. Эта отчаянная штука была в духе Исачки, обладавшего неистощимой изобретательностью.
— Ну, положим, что и побольше, — возразил Янсутский. — Я-с эти
дела знаю очень хорошо: я был и производителем работ, и начальником дистанции, и подрядчиком, и директором, — в настоящее время нескольких
компаний, — и вот, кладя руку на сердце, должен сказать, что точно: вначале эти
дела были превосходные, но теперь этой конкуренцией они испорчены до последней степени.