Неточные совпадения
Вот они и сладили это дело… по правде сказать, нехорошее дело! Я после и говорил это Печорину, да только он мне отвечал, что дикая черкешенка должна быть счастлива, имея такого милого мужа, как он, потому что, по-ихнему, он все-таки ее муж, а что Казбич —
разбойник, которого надо было наказать. Сами посудите, что ж я мог отвечать против этого?.. Но в то время я ничего не
знал об их заговоре. Вот раз приехал Казбич и спрашивает, не нужно ли баранов и меда; я велел ему привести на другой день.
— А Бог его
знает! Живущи,
разбойники! Видал я-с иных в деле, например: ведь весь исколот, как решето, штыками, а все махает шашкой, — штабс-капитан после некоторого молчания продолжал, топнув ногою о землю: — Никогда себе не прощу одного: черт меня дернул, приехав в крепость, пересказать Григорью Александровичу все, что я слышал, сидя за забором; он посмеялся, — такой хитрый! — а сам задумал кое-что.
— Они, черт
знает, с ума сошли со страху: нарядили тебя в
разбойники и в шпионы…
Дико́й. Отчет, что ли, я стану тебе давать! Я и поважней тебя никому отчета не даю. Хочу так думать о тебе, так и думаю. Для других ты честный человек, а я думаю, что ты
разбойник, вот и все. Хотелось тебе это слышать от меня? Так вот слушай! Говорю, что
разбойник, и конец! Что ж ты, судиться, что ли, со мной будешь? Так ты
знай, что ты червяк. Захочу — помилую, захочу — раздавлю.
— Каков мошенник! — воскликнула комендантша. — Что смеет еще нам предлагать! Выдти к нему навстречу и положить к ногам его знамена! Ах он собачий сын! Да разве не
знает он, что мы уже сорок лет в службе и всего, слава богу, насмотрелись? Неужто нашлись такие командиры, которые послушались
разбойника?
Но голова у нас, какой в России нету,
Не надо называть,
узнаешь по портрету:
Ночной
разбойник, дуэлист,
В Камчатку сослан был, вернулся алеутом
И крепко на руку нечист...
Но — жалко Заусайлова и Попова, хорошие ребята,
знаешь эдакие —
разбойники.
— А ужасный
разбойник поволжский, Никита,
узнав, откуда у Васьки неразменный рубль, выкрал монету, влез воровским манером на небо и говорит Христу: «Ты, Христос, неправильно сделал, я за рубль на великие грехи каждую неделю хожу, а ты его лентяю подарил, гуляке, — нехорошо это!»
— Меньшиков, — назвал его Тагильский, усмехаясь. — Один из крупнейших в лагере мошенников пера и
разбойников печати, как
знаете, разумеется. В словаре Брокгауза о нем сказано, что, будучи нравственно чутким человеком, он одержим искренним стремлением познать истину.
Красавина. Что хорошего! Сама
знаешь, писано есть об этом. Да вот еще, для всякой осторожности, надобно тебе сказать: шайка
разбойников объявилась.
— А! так-то, кума! Хорошо, вот брат даст вам
знать! А ты заплатишь мне за бесчестье! Где моя шляпа? Черт с вами!
Разбойники, душегубцы! — кричал он, идучи по двору. — Заплатишь мне за бесчестье!
«
Знай всякий себя», — говорила она и не любила полиции, особенно одного полицмейстера, видя в нем почти
разбойника.
С плачем раскаяния и с неистовыми жестами она затрещала (по-французски, разумеется), что письмо она тогда взрезала сама, что оно теперь у Ламберта и что Ламберт вместе с «этим
разбойником», cet homme noir, [Этим черным человеком (франц.).] хотят зазвать Madame la generale [Генеральшу (франц.).] и застрелить ее, сейчас, через час… что она
узнала все это от них и что вдруг ужасно испугалась, потому что у них увидела пистолет, le pistolet, и теперь бросилась сюда к нам, чтоб мы шли, спасли, предупредили… Cet homme noir…
— Слушай, я
разбойника Митьку хотел сегодня было засадить, да и теперь еще не
знаю, как решу. Конечно, в теперешнее модное время принято отцов да матерей за предрассудок считать, но ведь по законам-то, кажется, и в наше время не позволено стариков отцов за волосы таскать, да по роже каблуками на полу бить, в их собственном доме, да похваляться прийти и совсем убить — все при свидетелях-с. Я бы, если бы захотел, скрючил его и мог бы за вчерашнее сейчас засадить.
Я
знал одного
разбойника в остроге: ему случалось в свою карьеру, избивая целые семейства в домах, в которые забирался по ночам для грабежа, зарезать заодно несколько и детей.
Знаем мы эти поклоны! «Поцелуй в губы и кинжал в сердце», как в «
Разбойниках» Шиллера.
Там убийцы,
разбойники, а ты чего такого успел нагрешить, что себя больше всех обвиняешь?» — «Матушка, кровинушка ты моя, говорит (стал он такие любезные слова тогда говорить, неожиданные), кровинушка ты моя милая, радостная,
знай, что воистину всякий пред всеми за всех и за все виноват.
Ночуя в одной комнате с человеком, коего мог он почесть личным своим врагом и одним из главных виновников его бедствия, Дубровский не мог удержаться от искушения. Он
знал о существовании сумки и решился ею завладеть. Мы видели, как изумил он бедного Антона Пафнутьича неожиданным своим превращением из учителей в
разбойники.
Дубровский был отменно сердит: прежде сего никогда люди Троекурова, известные
разбойники, не осмеливались шалить в пределах его владений,
зная приятельскую связь его с их господином.
Не
знаешь ты цены своей красе.
По свету я гулял торговым гостем,
На пестрые базары мусульман
Заглядывал; со всех сторон красавиц
Везут туда армяне и морские
Разбойники, но красоты подобной
На свете мне встречать не приходилось.
Он взошел к губернатору, это было при старике Попове, который мне рассказывал, и сказал ему, что эту женщину невозможно сечь, что это прямо противно закону; губернатор вскочил с своего места и, бешеный от злобы, бросился на исправника с поднятым кулаком: «Я вас сейчас велю арестовать, я вас отдам под суд, вы — изменник!» Исправник был арестован и подал в отставку; душевно жалею, что не
знаю его фамилии, да будут ему прощены его прежние грехи за эту минуту — скажу просто, геройства, с такими
разбойниками вовсе была не шутка показать человеческое чувство.
У некоторых шулеров и составителей игры имелись при таких заведениях сокровенные комнаты, «мельницы», тоже самого последнего разбора, предназначенные специально для обыгрывания громил и
разбойников, которые только в такие трущобы являлись для удовлетворения своего азарта совершенно спокойно,
зная, что здесь не будет никого чужого.
— А что касается нашей встречи с Лиодором, то этому никто не поверит, — успокаивал немец. — Кто не
знает, что Лиодор
разбойник и что ему ничего не значит оговорить кого угодно? Одним словом, пустяки.
Но особенно хорошо сказывала она стихи о том, как богородица ходила по мукам земным, как она увещевала разбойницу «князь-барыню» Енгалычеву не бить, не грабить русских людей; стихи про Алексея божия человека, про Ивана-воина; сказки о премудрой Василисе, о Попе-Козле и божьем крестнике; страшные были о Марфе Посаднице, о Бабе Усте, атамане
разбойников, о Марии, грешнице египетской, о печалях матери
разбойника; сказок, былей и стихов она
знала бесчисленно много.
— Мачеха меня не любит, отец тоже не любит, и дедушка не любит, — что же я буду с ними жить? Вот спрошу бабушку, где
разбойники водятся, и убегу к ним, — тогда вы все и
узнаете… Бежим вместе?
—
Знаю я вас,
разбойников! — брюзжал Кишкин. — Только ведь со мной шутки-то плохие, Никита Яковлич…
Больше всех надоедал Домнушке гонявшийся за ней по пятам Вася Груздев, который толкал ее в спину, щипал и все старался подставить ногу, когда она тащила какую-нибудь посуду. Этот «пристанской
разбойник», как окрестила его прислуга, вообще всем надоел. Когда ему наскучило дразнить Сидора Карпыча, он приставал к Нюрочке, и бедная девочка не
знала, куда от него спрятаться. Она спаслась только тем, что ушла за отцом в сарайную. Петр Елисеич, по обычаю, должен был поднести всем по стакану водки «из своих рук».
— Я полковник, я старик, я израненный старик. Меня все
знают… мои ордена… мои раны… она дочь моя… Где она? Где о-н-а? — произнес он, тупея до совершенной невнятности. — Од-н-а!.. р-а-з-в-р-а-т…
Разбойники! не обижайте меня; отдайте мне мою дочь, — выговорил он вдруг с усилием, но довольно твердо и заплакал.
— Что я с
разбойниками этими самыми в
знати была.
Взглянул я,
знаете, на Легкомысленного, а он так и горит храбростью. Сначала меня это озадачило:"Ведь разбойники-то, думаю, убить могут!" — однако вижу, что товарищ мой кипятится, ну, и я как будто почувствовал угрызение совести.
— Нет-с, я не буду вам отвечать, — возразил Медиокритский, — потому что я не
знаю, за что именно взят: меня схватили, как вора какого-нибудь или
разбойника; и так как я состою по ведомству земского суда, так желаю иметь депутата, а вам я отвечать не стану. Не угодно ли вам послать за моим начальником господином исправником.
Мы, приближенная прислуга, не
знаем, кому и как служить; и я, бывало, по глупому своему характеру, еще при жизни покойной генеральши этим
разбойникам, княжеским лакеям, смело говаривал: «Что это, говорю,
разбойники, вы у нас наделали!
Наконец, сам Н.И. Пастухов «загремел» своим романом «
Разбойник Чуркин» — тоже два раза в неделю. «Листок» так пошел в розницу, что даже А.М. Пазухина забил. Роман подписывался псевдонимом «Старый знакомый», но вся Москва
знала, что это псевдоним Н.И. Пастухова.
Исходил я все деревни, описал местность, стройку, трактиры, где бывал когда-то Чуркин, перезнакомился с
разбойниками, его бывшими товарищами,
узнал, что он два раза был сослан на жительство в Сибирь, два раза прибегал обратно, был сослан в третий раз и умер в Сибири — кто говорит, что пристрелили, кто говорит, что в пьяной драке убили. Его жена Арина Ефимовна законно считалась три года вдовой.
Я не
знаю, там в «Голосе» пишут про повсеместные разбои, но ведь не может же, я думаю, быть, что сейчас, как вышел на дорогу, тут и
разбойник?
В одиннадцать часов, только что он отперся и вышел к домашним, он вдруг от них же
узнал, что
разбойник, беглый каторжный Федька, наводивший на всех ужас, грабитель церквей, недавний убийца и поджигатель, за которым следила и которого всё не могла схватить наша полиция, найден чем свет утром убитым, в семи верстах от города, на повороте с большой дороги на проселок, к Захарьину, и что о том говорит уже весь город.
— Конечно, — подтвердил Егор Егорыч. — Ибо что такое явление Христа, как не возрождение ветхого райского Адама, и капля богородицы внесла в душу
разбойника искру божественного огня, давшую силу ему
узнать в распятом Христе вечно живущего бога… Нынче, впрочем, все это, пожалуй, может показаться чересчур религиозным, значит, неумным.
— Не то, — отвечал старый
разбойник, — уж взялся идти, небось оглядываться не стану; да только вот сам не
знаю, что со мной сталось; так тяжело на сердце, как отродясь еще не бывало, и о чем ни задумаю, все опять то же да то же на ум лезет!
— Выбирай кого
знаешь, — отвечали
разбойники, — мы все готовы!
— Спасибо, спасибо, убогие! — сказал Иоанн, продолжая вглядываться в
разбойников. — Что ж вы, давно,
знать, ослепли?
— Так это за ним вы тот раз в Слободу приходили? — спросил Иоанн у
разбойников. — Откуда ж вы
знаете его?
Разбойники встали. Иные тотчас влезли на полати; другие еще долго молились перед образом. Из числа последних был Митька. Он усердно клал земные поклоны, и если б одежда и вооружение не обличали ремесла его, никто бы по добродушному лицу Митьки не
узнал в нем
разбойника.
Бог
знает, что бы сделал Серебряный. Пожалуй, вышиб бы он чарку из рук
разбойника и разорвала б его на клочья пьяная толпа; но, к счастию, новые крики отвлекли его внимание.
— Ты не
знаешь, ты не
знаешь, мой милый; вот увидишь… Место опасное; все от места зависит; под самое сердце угодил,
разбойник! А тебя, тебя, — заревел он, обращаясь к Ломову, — ну, теперь я до тебя доберусь!.. В кордегардию!
— Батюшки, отцы мои родные, что наделали! — вскрикнул, схватившись за голову, начальник крепости, когда
узнал о побеге Хаджи-Мурата. — Голову сняли! Упустили,
разбойники! — кричал он, слушая донесение Мишкина.
«Цель этого учреждения (речь идет об учреждении международного трибунала) та, чтобы европейские народы перестали быть народами воров, и армии — шайками
разбойников, и должен прибавить —
разбойников и воров. Да, армии наши — толпы рабов, принадлежащих одному или двум правителям или министрам, которые тиранически, без всякой ответственности, как мы это
знаем, распоряжаются ими…
— Помогите, Ардальон Борисович, — громким шопотом сказала Юлия Петровна, — это такой
разбойник, уж я
знала, что мне одной с ним не справиться.
— И
знаете ли что еще? — продолжал он, горячась все больше, — все эти россказни об революциях напоминают мне историю с жидом, у которого в носу свистело. Идет он по лесу и весь даже в поту от страха: все кажется, что кругом
разбойники пересвистываются! И только уж когда он вдоволь надрожался, вдруг его словно обухом по голове: а ведь это у меня в носу… Так-то-с.
На дороге, во ста верстах от Оренбурга, он
узнал, что отряженный от Пугачева ссыльный
разбойник Хлопуша, вылив пушки на Овзяно-Петровском заводе и возмутив приписных крестьян и окрестных башкирцев, возвращается под Оренбург.
Около того же времени исчез сын богатого вологодского помещика, Левашов, большой друг Саши, часто бывавший у нас. Про него потом говорили, что он ушел в народ, даже кто-то видел его на Волге в армяке и в лаптях, ехавшего вниз на пароходе среди рабочих. Мне Левашов очень памятен — от него первого я услыхал новое о Стеньке Разине, о котором до той поры я
знал, что он был
разбойник и его за это проклинают анафемой в церквах Великим постом. В гимназии о нем учили тоже не больше этого.