Вместо вопросов: «Почем, батюшка, продали меру овса? как воспользовались вчерашней порошей?» — говорили: «А что пишут в газетах, не выпустили ли опять Наполеона из острова?» Купцы этого сильно опасались, ибо совершенно верили предсказанию одного пророка, уже три года сидевшего в остроге;
пророк пришел неизвестно откуда в лаптях и нагольном тулупе, страшно отзывавшемся тухлой рыбой, и возвестил, что Наполеон есть антихрист и держится на каменной цепи, за шестью стенами и семью морями, но после разорвет цепь и овладеет всем миром.
Неточные совпадения
Один из «
пророков» разобрал стихи публично на лекции и сказал, что «в них преобладает элемент живописи, обилие образов и музыкальность, но нет глубины и мало силы», однако предсказывал, что с летами это
придет, поздравил автора тоже с талантом и советовал «беречь и лелеять музу», то есть заняться серьезно.
Пятнадцать веков уже минуло тому, как он дал обетование
прийти во царствии своем, пятнадцать веков, как
пророк его написал: «Се гряду скоро».
Короткая фраза упала среди наступившей тишины с какой-то грубою резкостью. Все были возмущены цинизмом Петра, но — он оказался
пророком. Вскоре
пришло печальное известие: старший из сыновей умер от раны на одном из этапов, а еще через некоторое время кто-то из соперников сделал донос на самый пансион. Началось расследование, и лучшее из училищ, какое я знал в своей жизни, было закрыто. Старики ликвидировали любимое дело и уехали из города.
«Отечественные Записки» в неистовство
приходят, и очень естественно: они так верили в его талант, так много возлагали на него надежд, вдруг он пишет, что мужиков надо сечь, и, наконец, какого-то
пророка из себя хочет представить, всех поучает, что такое с ним?
—
Пророк Самуил, — начал священник, —
пришел в Вифлеем по повелению господню, и тут городские старейшины вопрошали его с трепетом: «мир ли вход твой, о прозорливче?» И рече
пророк: «мир, пожрети бо господу приидох, освятитеся и возвеселитеся днесье со мною». Станем ли и мы, раба божия Юлия, вопрошать тебя о мире твоего пришествия в дом сей?..
Поклонимся женщине — она родила Моисея, Магомета и великого
пророка Иисуса, который был умерщвлен злыми, но — как сказал Шерифэддин [Шерифэддин — по-видимому, Шериф-Эддин-Али, персидский историк XV века.] — он еще воскреснет и
придет судить живых и мертвых, в Дамаске это будет, в Дамаске!
Он несколько
пришел в себя и сказал, простирая руки, как библейский
пророк...
Христос великий учитель. Он проповедовал истинную всеобщую религию любви к богу и человеку. Но не надо думать, что у бога не могут быть такие же и даже еще более великие учителя. Если мы будем думать так, мы этим не уменьшим величия Христа, а только признаем величие бога. Если же мы будем думать, что после Христа бог уже не будет больше прямо открываться людям, то с новыми великими учителями, когда они
придут, случится то же, что было с Христом: побьют живого
пророка для того, чтобы боготворить умершего.
— Ребята, которые остались, завидели дым, хотели было в набат ударить, да, знать, прогневался Илья-пророк, церковь была заперши, и колокольню всю как есть полымем обхватило, так что и не достанешь того набата…
Приходим с поля, а церковь, боже мой, так и пышет — подступиться страшно!
— Денег я не возьму от тебя, княжна; у Керима и без тебя много желтых туманов, [Туманы — золотые монеты.] драгоценного оружия с золотыми насечками… Его сакля полная чаша… ему ничего не надо, а если он пожелает, его верные слуги и друзья добудут ему сколько угодно богатства… Но отказываться от гостеприимства не позволил
Пророк. Я
приду в твой дом. Жди меня, княжна.
Вспомните, что сказал он ученикам: «Внемлите от лживых
пророк, иже
приходят к вам во одеждах овчих, внутрь же суть волцы хищницы.
— Указали ли вы надлежащим образом, что ведь то… зачем вы
пришли сюда, неправосудно будет рассматривать наравне с убийством? Ведь вот и
пророки и мученики… за идею… умирали и…
— Но этим случаям числа нет. Иезекииль с Исаией
пророком слышали, когда
придет Христово царство.
— Все уныло копошатся в постылой жизни, и себе противны, и друг другу. Время назрело, и предтеч было много.
Придет пророк с могучим словом и крикнет на весь мир: «Люди! Очнитесь же, оглянитесь кругом! Ведь жизнь-то хороша!» Как и Иезекииль на мертвое поле: «Кости сухия! Слушайте слово господне!»
Иринарх говорил словно
пророк, только что осиянный высшею правдою, в неглядящем кругом восторге осияния. Да, это было в нем ново. Раньше он раздражал своим пытливо-недоверчивым копанием во всем решительно.
Пришли великие дни радости и ужаса. Со смеющимися чему-то глазами он совался всюду, смотрел, все глотал душою. Попал случайно в тюрьму, просидел три месяца. И вот вышел оттуда со сложившимся учением о жизни и весь был полон бурлящею радостью.
Степан Сидорович оказался
пророком — Аннушка вскоре по прибытии в столицу вышла замуж за канцелярского писца, который с ее слов и строчил послания княгине, и за них последняя, конечно, не оставалась в долгу и
присылала гостинцы и деньги.
Приходят и уходят как-то… точно на зов
пророка Исаии: «Приидите и стяжемся»…
Нет; верно, прав мой Кириак: здесь печать, которой несвободною рукой не распечатаешь, — и благ мне по мысли
пришел совет Аввакума
пророка: «Аще умедлит, потерпи ему, яко идый приидет и не умедлит».
Христос говорит (Матф. V, 17—18): «Не думайте, чтобы я
пришел нарушить закон или (учение)
пророков; я не нарушить
пришел, но исполнить. Потому что верно говорю вам, скорее упадет небо и земля, чем выпадет одна малейшая иота или черта (частица) закона, пока не исполнится всё».
Попадья глухо заволновалась; вероятно, она
пришла в себя, и ей нужно было что-то сказать, но вместо слов из горла ее выходил глухо отрывистый хрип. О. Василий отнял руки от лица: на нем не было слез, оно было вдохновенно и строго, как лицо
пророка. И когда он заговорил, раздельно и громко, как говорят с глухими, в голосе его звучала непоколебимая и страшная вера. В ней не было человеческого, дрожащего и в силе своей; так мог говорить только тот, кто испытывал неизъяснимую и ужасную близость Бога.