— Теперь дело ставится так: истинная и вечная мудрость дана
проклятыми вопросами Ивана Карамазова. Иванов-Разумник утверждает, что решение этих вопросов не может быть сведено к нормам логическим или этическим и, значит, к счастью, невозможно. Заметь: к счастью! «Проблемы идеализма» — читал? Там Булгаков спрашивает: чем отличается человечество от человека? И отвечает: если жизнь личности — бессмысленна, то так же бессмысленны и судьбы человечества, — здорово?
Глуховцев. Сильнее нельзя любить. Видишь ли, настоящую любовь можно узнать по тому, насколько от нее человек становится лучше, и еще по тому, Оль-Оль, насколько от нее в душе светлеет. А у меня так светло теперь, что я удивляюсь. Ведь ты знаешь, Олечка, как мучили меня всякие
проклятые вопросы, а теперь ничего: только радость, только свет, только любовь. И петь хочется… как Блохину.
— Ах, оставь, не говори ты мне этого слова. Честный гражданин! И откуда, из какого учебника ты эту архивность вытащил? Пора бы перестать сентиментальничать: не мальчик ведь… Знаешь что, Вася, — при этом Кудряшов взял Василия Петровича за руку, — будь другом, бросим этот
проклятый вопрос. Лучше выпьем по-товарищески. Иван Павлыч! Дай, брат, бутылочку вот этого.
Неточные совпадения
В эту речь он вложил все свое сердце и все сколько было у него ума и неожиданно доказал, что в нем таились и гражданское чувство, и «
проклятые»
вопросы, по крайней мере поскольку наш бедный Ипполит Кириллович мог их вместить в себе.
Ведь вот вопрос-то
проклятый в чем заключается!
Гегель во время своего профессората в Берлине, долею от старости, а вдвое от довольства местом и почетом, намеренно взвинтил свою философию над земным уровнем и держался в среде, где все современные интересы и страсти становятся довольно безразличны, как здания и села с воздушного шара; он не любил зацепляться за эти
проклятые практические
вопросы, с которыми трудно ладить и на которые надобно было отвечать положительно.
«Чтобы мать мучить, — в этом они цель своей жизни видят, и это, конечно, так, потому что всё это новые идеи, всё это
проклятый женский
вопрос!
На всё это мамаша немедленно отчеканила, что Александра «вольнодумка, и что всё это их
проклятый женский
вопрос».
Генерал воспользовался этим случаем и, выровняв своего скакуна с английской охотничьей лошадью набоба, принялся отчитывать ему по части тех
проклятых экономических
вопросов, которые никогда не выходили из генеральской головы.
И вдруг, вместо"
проклятых"
вопросов, самая благонадежная каплунья мудрость!
Он рассчитывал, что пойдут в ход воспоминания 1789 и 1848 годов, что на сцену выдвинется четвертое сословие в сопровождении целой свиты"
проклятых"
вопросов, что борьба партий обострится и все это, вместе взятое, даст ему повод потихоньку да полегоньку разнести по кирпичу очаг европейских беспокойств.
—
Проклятый закладчик дал всего десять крейцеров… — конфузливо проговорил Пепко на мой немой
вопрос. — Ну, да это все равно: не в деньгах счастье.
Наконец поток мой иссяк, и застенчивым движением я вынул из кармана справочник в красном переплете с золотыми буквами. Верный друг мой, с которым я не расставался на первых шагах моего трудного пути. Сколько раз он выручал меня, когда
проклятые рецептурные
вопросы разверзали черную пропасть передо мной! Я украдкой, в то время как пациент одевался, перелистывал странички и нашел то, что мне было нужно.
— Вот милый
вопрос… Как для чего? А вода? Ведь воду нужно было отвести, чтобы продолжать работы. У меня на прииске эта
проклятая вода, как одиннадцатая египетская казнь.
Молодой человек затруднился ответом. Если заглавие непонятно, то что же сказать в объяснение? Как пояснить содержание трактата о сложных «
проклятых»
вопросах, над которыми, быть может, никогда не задумывался этот человек, с трудом разбирающий по складам?
Она выписывала книги и журналы и читала у себя в комнате. И по ночам читала, лежа в постели. Когда часы в коридоре били два или три и когда уже от чтения начинали болеть виски, она садилась в постели и думала. Что делать? Куда деваться?
Проклятый, назойливый
вопрос, на который давно уже готово много ответов и, в сущности, нет ни одного.
Но нигде, как в Лондоне, нельзя было получить такой заряд всякого рода запросов и итогов по всем «
проклятым» задачам культурного человечества. Все здесь было ярче, грандиознее и фатальнее, чем в Париже и где-либо в Европе, — все
вопросы государства, общества, социальной борьбы, умственного и творческого роста избранного меньшинства.
В нем и тогда чувствовался всего более и общечеловек и европеец, который сам пережил и перестрадал все «
проклятые»
вопросы XIX века и поднялся над всем тем, чем удовлетворялось большинство его сверстников, не исключая, быть может, и такого изысканного европейца, каким был или казался Тургенев.
«Она только обмерла с перепугу, касаточка! Не ожидала, что готовит ей любимица, цыганское отродье
проклятое! Не подслушай Маша, дай ей Бог здоровья, быть бы ей, голубке чистой, в когтях у коршуна! — проносилось в его голове. — Но как же теперь ее в дом незаметно доставить? — возникал в его уме
вопрос. — Надо прежде в чувство привести, да не здесь; на ветру и так с час места пролежала, еще совсем ознобится. Отнесу-ка я ее в сад, в беседку, авось очнется, родная».
Все, что написано Достоевским, написано им о мировых «
проклятых»
вопросах.
«Что с ней делается? — задавал он себе
вопрос. — Или мне только кажется — это все моя
проклятая подозрительность. Нет, не может быть, я слишком хорошо знаю людей, она что-то задумала».