Неточные совпадения
Г-жа Простакова (
к гостям). Одна моя забота, одна моя отрада — Митрофанушка. Мой век
проходит. Его готовлю в люди.
— Что ты, с ума
сошел? — с ужасом вскрикнула Долли. — Что ты, Костя, опомнись! — смеясь сказала она. — Ну, можешь итти теперь
к Фанни, — сказала она Маше. — Нет, уж если хочешь ты, то я скажу Стиве. Он увезет его. Можно сказать, что ты ждешь
гостей. Вообще он нам не
к дому.
— Нет, вы не так приняли дело: шипучего мы сами поставим, — сказал председатель, — это наша обязанность, наш долг. Вы у нас
гость: нам должно угощать. Знаете ли что, господа! Покамест что, а мы вот как сделаем: отправимтесь-ка все, так как есть,
к полицеймейстеру; он у нас чудотворец: ему стоит только мигнуть,
проходя мимо рыбного ряда или погреба, так мы, знаете ли, так закусим! да при этой оказии и в вистишку.
— Да садитесь, Порфирий Петрович, садитесь, — усаживал
гостя Раскольников, с таким, по-видимому, довольным и дружеским видом, что, право, сам на себя подивился, если бы мог на себя поглядеть. Последки, подонки выскребывались! Иногда этак человек вытерпит полчаса смертного страху с разбойником, а как приложат ему нож
к горлу окончательно, так тут даже и страх
пройдет. Он прямо уселся пред Порфирием и, не смигнув, смотрел на него. Порфирий прищурился и начал закуривать папироску.
— Э-эх, Соня! — вскрикнул он раздражительно, хотел было что-то ей возразить, но презрительно замолчал. — Не прерывай меня, Соня! Я хотел тебе только одно доказать: что черт-то меня тогда потащил, а уж после того мне объяснил, что не имел я права туда
ходить, потому что я такая же точно вошь, как и все! Насмеялся он надо мной, вот я
к тебе и пришел теперь! Принимай
гостя! Если б я не вошь был, то пришел ли бы я
к тебе? Слушай: когда я тогда
к старухе
ходил, я только попробовать
сходил… Так и знай!
Он старался растолкать
гостя, но тот храпел. Яков
сходил за Кузьмой, и вдвоем часа четыре употребили на то, чтоб довести Опенкина домой, на противоположный конец города. Так, сдав его на руки кухарке, они сами на другой день
к обеду только вернулись домой.
Прежний губернатор, старик Пафнутьев, при котором даже дамы не садились в
гостях, прежде нежели он не сядет сам, взыскал бы с виновных за одно неуважение
к рангу; но нынешний губернатор
к этому равнодушен. Он даже не замечает, как одеваются у него чиновники, сам
ходит в старом сюртуке и заботится только, чтоб «в Петербург никаких историй не доходило».
Она принимала
гостей,
ходила между ними, потчевала, но Райский видел, что она, после визита
к Вере, была уже не в себе. Она почти не владела собой, отказывалась от многих блюд, не обернулась, когда Петрушка уронил и разбил тарелки; останавливалась среди разговора на полуслове, пораженная задумчивостью.
Но «этот монах», то есть тот, который приглашал их давеча на обед
к игумену, ждать себя не заставил. Он тут же встретил
гостей, тотчас же как они
сошли с крылечка из кельи старца, точно дожидал их все время.
«Был же он положительно не в здравом состоянии ума, сам мне признавался, что наяву видит видения, встречает на улице разных лиц, которые уже померли, и что
к нему каждый вечер
ходит в
гости сатана», — заключил доктор.
Когда они приехали домой,
к ним через несколько времени собрались
гости, которых они ждали, — обыкновенные тогдашние
гости: Алексей Петрович с Натальей Андреевной, Кирсанов, — и вечер
прошел, как обыкновенно
проходил с ними.
Он
ходил в гимназию; уговорили Марью Алексевну отдать его в пансион гимназии, — Дмитрий Сергеич будет там навещать его, а по праздникам Вера Павловна будет брать его
к себе. кое-как дотянули время до чаю, потом спешили расстаться: Лопуховы сказали, что у них нынче будут
гости.
— Нет, после узнали, что бык
к ней в
гости ходил. Заметили, что он часто из стада пропадает, и начали следить…
— Настька (дедушкина «краля») намеднись сказывала.
Ходила она
к нему в
гости: сидят вдвоем, целуются да милуются. Да, плакали наши денежки! Положим, что дом-то еще можно оттягать: родительское благословение… Ну, а капитал… фьюить!
Впрочем, я лично знал только быт оброчных крестьян, да и то довольно поверхностно. Матушка охотно отпускала нас в
гости к заболотским богатеям, и потому мы и насмотрелись на их житье. Зато в Малиновце нас не только в
гости к крестьянам не отпускали, но в праздники и на поселок
ходить запрещали. Считалось неприличным, чтобы дворянские дети приобщались
к грубому мужицкому веселью. Я должен, однако ж, сказать, что в этих запрещениях главную роль играли гувернантки.
Святая неделя
проходит тихо. Наступило полное бездорожье, так что в светлое воскресенье семья вынуждена выехать из дома засветло и только с помощью всей барщины успевает попасть в приходскую церковь
к заутрене. А с бездорожьем и
гости притихли; соседи заперлись по домам и отдыхают; даже женихи приехали из города, рискуя на каждом шагу окунуться в зажоре.
К семи часам, когда молодежь успела уж набегаться и наиграться,
сходят с антресолей солидные
гости.
В свободное от пожаров время они
ходили к ним в
гости, угощались на кухне, и хозяйки на них смотрели как на своих людей, зная, что не прощелыга какой-нибудь, а казенный человек, на которого положиться можно.
Извозчики разъехались. Публика
прошла.
К сверкавшему Яблочковыми фонарями подъезду Купеческого клуба подкатывали собственные запряжки, и выходившие из клуба
гости на лихачах уносились в загородные рестораны «взять воздуха» после пира.
Спустя некоторое время после того, как Хорошее Дело предложил мне взятку за то, чтоб я не
ходил к нему в
гости, бабушка устроила такой вечер. Сыпался и хлюпал неуемный осенний дождь, ныл ветер, шумели деревья, царапая сучьями стену, — в кухне было тепло, уютно, все сидели близко друг ко другу, все были как-то особенно мило тихи, а бабушка на редкость щедро рассказывала сказки, одна другой лучше.
Марья Дмитриевна не слишком ласково приняла Лаврецкого, когда он явился
к ней на следующий день. «Вишь, повадился», — подумала она. Он ей сам по себе не очень нравился, да и Паншин, под влиянием которого она находилась, весьма коварно и небрежно похвалил его накануне. Так как она не считала его
гостем и не полагала нужным занимать родственника, почти домашнего человека, то и получаса не
прошло, как он уже шел с Лизой в саду по аллее. Леночка и Шурочка бегали в нескольких шагах от них по цветнику.
До ее избушки лесом было верст восемь, и девяностолетняя старуха
ходила еще пешком
к Енафе в
гости даже зимой, как сегодня.
Петр Елисеич долго шагал по кабинету, стараясь приучить себя
к мысли, что он
гость вот в этих стенах, где прожил лет пятнадцать. Да, нужно убираться, а куда?.. Впрочем, в резерве оставалась Самосадка с груздевским домом. Чтобы развлечься, Петр Елисеич
сходил на фабрику и там нашел какие-то непорядки. Между прочим, досталось Никитичу, который никогда не слыхал от приказчика «худого слова».
Дорога из Мурмосского завода
проходила широкою улицей по всему Туляцкому концу, спускалась на поемный луг, где разлилась бойкая горная речонка Култым, и круто поднималась в гору прямо
к господскому дому, который лицом выдвинулся
к фабрике. Всю эту дорогу отлично было видно только из сарайной, где в критических случаях и устраивался сторожевой пункт. Караулили
гостей или казачок Тишка, или Катря.
— Я
к тебе в
гости на Самосадку приеду, писанка, — шутил он с девочкой. — Летом будем в лес по грибы
ходить… да?
Вот и Кержацкий конец. Много изб стояло еще заколоченными. Груздев
прошел мимо двора брательников Гущиных, миновал избу Никитича и не без волнения подошел
к избушке мастерицы Таисьи. Он постучал в оконце и помолитвовался: «Господи Исусе Христе, помилуй нас!» — «Аминь!» — ответил женский голос из избушки. Груздев больше всего боялся, что не застанет мастерицы дома, и теперь облегченно вздохнул. Выглянув в окошко, Таисья узнала
гостя и бросилась навстречу.
Справедливо ли заставлять слуг открывать двери
гостям, которые
ходят не
к ним, а
к самим гражданам?
На этом прощальном вечере
гостей было со всех волостей. Были и гусары, и помещики либеральные, и помещики из непосредственных натур, и дамы уродливые, и дамы хорошенькие, сочные, аппетитные и довольно решительные. Егор Николаевич
ходил лично приглашать
к себе камергершу Мереву, но она, вместо ответа на его приглашение, спросила...
По дому давно все было готово
к принятию
гостей, но
гостей никого не было. Так
прошел час и другой. Белоярцев похаживал по комнате, поправлял свечи, перевертывал цветочные вазоны и опять усаживался, а
гостей по-прежнему не было.
Мать, в свою очередь, пересказывала моему отцу речи Александры Ивановны, состоявшие в том, что Прасковью Ивановну за богатство все уважают, что даже всякий новый губернатор приезжает с ней знакомиться; что сама Прасковья Ивановна никого не уважает и не любит; что она своими
гостями или забавляется, или ругает их в глаза; что она для своего покоя и удовольствия не входит ни в какие хозяйственные дела, ни в свои, ни в крестьянские, а все предоставила своему поверенному Михайлушке, который от крестьян пользуется и наживает большие деньги, а дворню и лакейство до того избаловал, что вот как они и с нами, будущими наследниками, поступили; что Прасковья Ивановна большая странница, терпеть не может попов и монахов, и нищим никому копеечки не подаст; молится богу по капризу, когда ей захочется, — а не захочется, то и середи обедни из церкви уйдет; что священника и причет содержит она очень богато, а никого из них
к себе в дом не пускает, кроме попа с крестом, и то в самые большие праздники; что первое ее удовольствие летом — сад, за которым она
ходит, как садовник, а зимою любит она петь песни, слушать, как их поют, читать книжки или играть в карты; что Прасковья Ивановна ее, сироту, не любит, никогда не ласкает и денег не дает ни копейки, хотя позволяет выписывать из города или покупать у разносчиков все, что Александре Ивановне вздумается; что сколько ни просили ее посторонние почтенные люди, чтоб она своей внучке-сиротке что-нибудь при жизни назначила, для того чтоб она могла жениха найти, Прасковья Ивановна и слышать не хотела и отвечала, что Багровы родную племянницу не бросят без куска хлеба и что лучше век оставаться в девках, чем навязать себе на шею мужа, который из денег женился бы на ней, на рябой кукушке, да после и вымещал бы ей за то.
Мы с сестрицей каждый день
ходили к бабушке только здороваться, а вечером уже не прощались; но меня иногда после обеда призывали в гостиную или диванную, и Прасковья Ивановна с коротко знакомыми
гостями забавлялась моими ответами, подчас резкими и смелыми, на разные трудные и, должно признаться, иногда нелепые и неприличные для дитяти вопросы; иногда заставляла она меня читать что-нибудь наизусть из «Россиады» или сумароковских трагедий.
Сад с яблоками, которых мне и есть не давали, меня не привлекал; ни уженья, ни ястребов, ни голубей, ни свободы везде
ходить, везде гулять и все говорить, что захочется; вдобавок ко всему, я очень знал, что мать не будет заниматься и разговаривать со мною так, как в Багрове, потому что ей будет некогда, потому что она или будет сидеть в гостиной, на балконе, или будет гулять в саду с бабушкой и
гостями, или
к ней станут приходить
гости; слово «
гости» начинало делаться мне противным…
Едва успели мы,
сойдя вниз, поздороваться со всеми
гостями, как нас позвали
к столу. Папа был очень весел (он был в выигрыше в это время), подарил Любочке дорогой серебряный сервиз и за обедом вспомнил, что у него во флигеле осталась еще бонбоньерка, приготовленная для именинницы.
Любочка не любит ломаться при посторонних, и, когда кто-нибудь при
гостях начинает целовать ее, она дуется и говорит, что терпеть не может нежностей; Катенька, напротив, при
гостях всегда делается особенно нежна
к Мими и любит, обнявшись с какой-нибудь девочкой,
ходить по зале.
Года с полтора тому назад, между горничною прислугою
прошел слух, что
к полковнику приедет
погостить родная сестра его, небогатая помещица, и привезет с собою
к Павлу братца Сашеньку.
— Но, наконец, чтобы писать — надобно знать жизнь! — воскликнул Салов. — А он где ее мог узнать? Вырос там у папеньки; тетенька какая-нибудь колобками кормила, а в Москве
ходил в
гости к какому-то параличному дяденьке.
Никто-то, никто-то, никто-то не
ходит к нам в
гости; а только по утрам, по делам какие-то люди
ходят; меня и прогонят.
— Вовсе не ослышалась, а так было. Я никогда не лгу. А почему ж
гостя не встретить? Живем-живем, никто-то
к нам не
ходит, а все-то у нас есть. Пусть же хорошие люди видят, что и мы умеем, как люди, жить.
Очевидно, тут есть недоразумение, в существования которого много виноват т — ский исправник. Он призвал
к себе подведомственных ему куроедов и сказал им:"Вы отвечаете мне, что в ваших участках тихо будет!"Но при этом не разъяснил, что читать книжки, не
ходить в
гости и вообще вести уединенную жизнь — вовсе не противоречит общепринятому понятию о"тишине".
Он воровал господские сигары и потчевал ими друзей, ел с господского стола,
ходил в
гости в господском платье и вообще получил вкус
к барской жизни.
Венсан и Александров каждый вечер
ходили в
гости друг
к другу; сегодня у одного на кровати, завтра — у другого. О чем же им было говорить с тихим волнением, как не о своих неугомонных любовях, которыми оба были сладко заражены: о Зиночке и о Машеньке, об их словах, об их улыбках, об их кокетстве.
Александров подсел на кровать
к Жданову; так они каждый день
ходят друг
к другу в
гости.
Арестованные занимали отдельные камеры, которые днем не запирались и не мешали юнкерам
ходить друг
к другу в
гости. Соседи первые рассказали Александрову о своих злоключениях, приведших их в карцер.
Являлись
к нам в кружок и случайные
гости;
ходил жидок Лямшин,
ходил капитан Картузов. Бывал некоторое время один любознательный старичок, но помер. Привел было Липутин ссыльного ксендза Слоньцевского, и некоторое время его принимали по принципу, но потом и принимать не стали.
Распростившись после того с своим
гостем и пожелав ему спокойной ночи, Егор Егорыч не возвратился в гостиную, а
прошел в свою комнату, Сусанна Николаевна, чутким ухом услыхавшая его шаги, тоже оставила гостиную и
прошла к нему. По уходе ее gnadige Frau начала расспрашивать Аггея Никитича.
— Наняли квартиру, сидят по углам, ни сами в
гости не
ходят, ни
к себе не принимают — и думают, что так-таки никто их и не отгадает! Ах-ах-ах!
Хотя Иван Тимофеич говорил в прошедшем времени, но сердце во мне так и упало. Вот оно, то ужасное квартальное всеведение, которое всю жизнь парализировало все мои действия! А я-то, ничего не подозревая, жил да поживал, сам в
гости не
ходил,
к себе
гостей не принимал — а чему подвергался! Немножко, чуточку — и шабаш! Представление об этой опасности до того взбудоражило меня, что даже сон наяву привиделся: идут, берут… пожалуйте!
И он так мило покачал головой, что нам самим сделалось весело, какие мы, в самом деле, хитрые! В
гости не
ходим,
к себе никого не принимаем, а между тем… поди-ка, попробуй зазеваться с этакими головорезами.
— Дорогие
гости, — сказал он, — непригоже без хозяйки пить про хозяйку!
Сходите, — продолжал он, обращаясь
к слугам, —
сходите за боярыней, пусть
сойдет потчевать из своих рук дорогих
гостей!
— Все-таки дома, я полагаю, вам было лучше. Товарки были, друг
к другу в
гости ходили, играли…