Неточные совпадения
С ними
происходило что-то совсем необыкновенное. Постепенно, в
глазах у всех солдатики начали наливаться кровью.
Глаза их, доселе неподвижные, вдруг стали вращаться и выражать гнев; усы, нарисованные вкривь и вкось, встали
на свои места и начали шевелиться; губы, представлявшие тонкую розовую черту, которая от бывших дождей почти уже смылась, оттопырились и изъявляли намерение нечто произнести. Появились ноздри, о которых прежде и в помине не было, и начали раздуваться и свидетельствовать о нетерпении.
Предводитель упал в обморок и вытерпел горячку, но ничего не забыл и ничему не научился.
Произошло несколько сцен, почти неприличных. Предводитель юлил, кружился и наконец, очутившись однажды
с Прыщом
глаз на глаз, решился.
«Нет, неправду не может она сказать
с этими
глазами», подумала мать, улыбаясь
на ее волнение и счастие. Княгиня улыбалась тому, как огромно и значительно кажется ей, бедняжке, то, что
происходит теперь в ее душе.
Степан Аркадьич передал назад письмо и
с тем же недоумением продолжал смотреть
на зятя, не зная, что сказать. Молчание это было им обоим так неловко, что в губах Степана Аркадьича
произошло болезненное содрогание в то время, как он молчал, не спуская
глаз с лица Каренина.
То, что
произошло после этих слов, было легко, просто и заняло удивительно мало времени, как будто несколько секунд. Стоя у окна, Самгин
с изумлением вспоминал, как он поднял девушку
на руки, а она, опрокидываясь спиной
на постель, сжимала уши и виски его ладонями, говорила что-то и смотрела в
глаза его ослепляющим взглядом.
Вечером этого многознаменательного дня в кабинете Василья Назарыча
происходила такая сцена. Сам старик полулежал
на свеем диване и был бледнее обыкновенного.
На низенькой деревянной скамеечке,
на которую Бахарев обыкновенно ставил свою больную ногу, теперь сидела Надежда Васильевна
с разгоревшимся лицом и
с блестящими
глазами.
А надо заметить, что жил я тогда уже не
на прежней квартире, а как только подал в отставку, съехал
на другую и нанял у одной старой женщины, вдовы чиновницы, и
с ее прислугой, ибо и переезд-то мой
на сию квартиру
произошел лишь потому только, что я Афанасия в тот же день, как
с поединка воротился, обратно в роту препроводил, ибо стыдно было в
глаза ему глядеть после давешнего моего
с ним поступка — до того наклонен стыдиться неприготовленный мирской человек даже иного справедливейшего своего дела.
Я бы
на дуэли из пистолета того убил, который бы мне произнес, что я подлец, потому что без отца от Смердящей
произошел, а они и в Москве это мне в
глаза тыкали, отсюда благодаря Григорию Васильевичу переползло-с.
Я увидел своими
глазами причину, от которой
происходит этот обман: коростель кричит, как бешеный,
с неистовством,
с надсадой, вытягивая шею, подаваясь вперед всем телом при каждом вскрикиванье, как будто наскакивая
на что-то, и беспрестанно повертываясь
на одном месте в разные стороны, отчего и
происходит разность в стиле и близости крика.
Как только лодка коснулась берега, оба ороча, Крылов и Вихров схватили винтовки и выскочили в воду, за ними последовал Рожков; я вышел последним. Мы вдвоем
с Рожковым принялись подтаскивать лодку, чтобы ее не унесло ветром и течением, а остальные люди побежали к камням. Скоро они взобрались
на них и начали целиться из ружей. Три выстрела
произошли почти одновременно. Затем они поспешно перебрались через гряду и скрылись из наших
глаз.
— Келлер! Поручик в отставке, — отрекомендовался он
с форсом. — Угодно врукопашную, капитан, то, заменяя слабый пол, к вашим услугам;
произошел весь английский бокс. Не толкайтесь, капитан; сочувствую кровавой обиде, но не могу позволить кулачного права
с женщиной в
глазах публики. Если же, как прилично блага-ароднейшему лицу,
на другой манер, то — вы меня, разумеется, понимать должны, капитан…
Милая моя сестрица, вся в слезах,
с покрасневшими
глазами, тоскующая по своем братце и по своей няне, но безмолвно покоряющаяся своей судьбе, беспрестанно представлялась мне, и я долго сам потихоньку плакал, не обращая внимания
на то, что вокруг меня
происходило, и, против моего обыкновения, не мечтая о том, что ожидало меня впереди.
Ясно, что при такой обстановке совсем невозможно было бы существовать, если б не имелось в виду облегчительного элемента, позволяющего взглянуть
на все эти ужасы
глазами пьяного человека, который готов и море переплыть, и
с колокольни соскочить без всякой мысли о том, что из этого может
произойти.
Как только я вынул куклу из рук лежащей в забытьи девочки, она открыла
глаза, посмотрела перед собой мутным взглядом, как будто не видя меня, не сознавая, что
с ней
происходит, и вдруг заплакала тихо-тихо, но вместе
с тем так жалобно, и в исхудалом лице, под покровом бреда, мелькнуло выражение такого глубокого горя, что я тотчас же
с испугом положил куклу
на прежнее место.
С генералом опять
происходила перемена; он становился ужасен,
глаза лихорадочно загорались, щеки вваливались, короткие волосы подымались
на голове дыбом.
Но тут
произошло нечто совершенно неожиданное: сжав кулаки до боли, видя красные круги перед
глазами, напрягая все мускулы крепкого, почти восемнадцатилетнего тела, Александров уже ринулся
с криком: «Подлец»,
на своего врага, но вдруг остановился, как от мгновенного удара.
— От Лизаветы, по гордости и по строптивости ее, я ничего не добилась, — заключила Прасковья Ивановна, — но видела своими
глазами, что у ней
с Николаем Всеволодовичем что-то
произошло. Не знаю причин, но, кажется, придется вам, друг мой Варвара Петровна, спросить о причинах вашу Дарью Павловну. По-моему, так Лиза была обижена. Рада-радешенька, что привезла вам наконец вашу фаворитку и сдаю
с рук
на руки:
с плеч долой.
Дама сия, после долгого многогрешения, занялась богомольством и приемом разного рода странников, странниц, монахинь, монахов, ходящих за сбором, и между прочим раз к ней зашла старая-престарая богомолка, которая родом хоть и
происходила из дворян, но по густым и длинным бровям, отвисшей
на глаза коже, по грубым морщинам
на всем лице и, наконец, по мужицким сапогам
с гвоздями, в которые обуты были ее ноги, она скорей походила
на мужика, чем
на благородную девицу, тем более, что говорила, или, точнее сказать, токовала густым басом и все в один тон: «То-то-то!..
Муза Николаевна вся устремилась
на сцену; из ее
с воспаленными веками
глаз текли слезы; но Сусанна Николаевна сидела спокойная и бледная и даже как бы не видела, что
происходит на сцене.
В избе между тем при появлении проезжих в малом и старом населении ее
произошло некоторое смятение: из-за перегородки, ведущей от печки к стене, появилась лет десяти девочка, очень миловидная и тоже в ситцевом сарафане; усевшись около светца, она как будто бы даже немного и кокетничала; курчавый сынишка Ивана Дорофеева, года
на два, вероятно, младший против девочки и очень похожий
на отца, свесил
с полатей голову и чему-то усмехался: его, кажется, более всего поразила раздеваемая мужем gnadige Frau, делавшаяся все худей и худей; наконец даже грудной еще ребенок, лежавший в зыбке, открыл свои большие голубые
глаза и стал ими глядеть, но не
на людей, а
на огонь;
на голбце же в это время ворочалась и слегка простанывала столетняя прабабка ребятишек.
Егор Егорыч
с нервным вниманием начал прислушиваться к тому, что
происходило в соседних комнатах. Он ждал, что раздадутся плач и рыдания со стороны сестер; этого, однако, не слышалось, а, напротив, скоро вошли к нему в комнату обе сестры, со слезами
на глазах, но, по-видимому, сохранившие всю свою женскую твердость. Вслед за ними вошел также и Антип Ильич, лицо которого сияло полным спокойствием.
Во все это время Сусанна Николаевна, сидевшая рядом
с мужем,
глаз не спускала
с него и, видимо, боясь спрашивать, хотела, по крайней мере, по выражению лица Егора Егорыча прочесть, что у него
происходит на душе. Наконец он взял ее руку и крепко прижал ту к подушке дивана.
Коковкина уже знала, в чем дело. Ей сообщили даже еще проще, чем директору. Грушина выждала ее
на улице, завязала разговор и рассказала, что Людмила уже вконец развратила Сашу. Коковкина была поражена. Дома она осыпала Сашу упреками. Ей было тем более досадно, что все
происходило почти
на ее
глазах и Саша ходил к Рутиловым
с ее ведома. Саша притворился, что ничего не понимает, и спросил...
Что
происходило на этой второй и последней конференции двух административных светил — осталось тайною. Как ни прикладывали мы
с Павлом Трофимычем
глаза и уши к замочной скважине, но могли разобрать только одно: что старик увещевал «нового» быть твердым и не взирать. Сверх того, нам показалось, что «молодой человек» стал
на колена у изголовья старца и старец его благословил.
На этом моменте нас поймала Анна Ивановна и крепко-таки пожурила за нашу нескромность.
Пока это
происходило, все стояли, как связанные. И вот,
с волны
на волну, прыгая и перескакивая, Фрези Грант побежала к тому острову. Тогда опустился туман, вода дрогнула, и, когда туман рассеялся, не видно было ни девушки, ни того острова: как он поднялся из моря, так и опустился снова
на дно. Дэзи, возьми платок и вытри
глаза.
В разгар этой работы истек, наконец, срок моего ожидания ответа «толстой» редакции. Отправился я туда
с замирающим сердцем. До некоторой степени все было поставлено
на карту. В своем роде «быть или не быть»… В редакции «толстого» журнала
происходил прием, и мне пришлось иметь дело
с самим редактором. Это был худенький подвижный старичок
с необыкновенно живыми
глазами. Про него ходила нехорошая молва, как о человеке, который держит сотрудников в ежовых рукавицах. Но меня он принял очень любезно.
На платформе раздался продолжительный звонок, возвещавший отход поезда
с ближайшей станции. Между инженерами
произошло смятение. Андрей Ильич наблюдал из своего угла
с насмешкой
на губах, как одна и та же трусливая мысль мгновенно овладела этими двадцатью
с лишком человеками, как их лица вдруг стали серьезными и озабоченными, руки невольным быстрым движением прошлись по пуговицам сюртуков, по галстукам и фуражкам,
глаза обратились в сторону звонка. Скоро в зале никого не осталось.
Наконец откос кончился, и Бобров сразу узнал железнодорожную насыпь.
С этого места фотограф снимал накануне, во время молебна, группу инженеров и рабочих. Совершенно обессиленный, он сел
на шпалу, и в ту же минуту
с ним
произошло что-то странное: ноги его вдруг болезненно ослабли, в груди и в брюшной полости появилось тягучее, щемящее, отвратительное раздражение, лоб и щеки сразу похолодели. Потом все повернулось перед его
глазами и вихрем понеслось мимо, куда-то в беспредельную глубину.
Глаза старого рыбака были закрыты; он не спал, однако ж, морщинки, которые то набегали, то сглаживались
на высоком лбу его, движение губ и бровей, ускоренное дыхание ясно свидетельствовали присутствие мысли; в душе его должна была
происходить сильная борьба. Мало-помалу лицо его успокоилось; дыхание сделалось ровнее; он точно заснул. По прошествии некоторого времени
с печки снова послышался его голос. Глеб подозвал жену и сказал, чтобы его перенесли
на лавку к окну.
Тогда
произошло нечто изумительное. Во-первых, Ноздрев бросил в сведущего человека хлебным шариком и попал
на No 24. Вышло:"Кто пьет вино
с рассуждением, тот может потреблять оное не только без ущерба для собственного здоровья, но и
с пользою для казны". Во-вторых, по инициативе Ноздрева же, Мартыну Задеке накрепко завязали
глаза, потом налили двадцать рюмок разных сортов водок и поставили перед ним. По команде"пей!" — он выпивал одну рюмку за другой и по мере выпивания выкликал...
Произошла новая семейная путаница. Поручики впились в меня стальными
глазами, как бы намереваясь нечто запечатлеть в памяти; коллежский асессор Сенечка, напротив, стыдливо потупил
глаза и, казалось, размышлял: обязан ли он, в качестве товарища прокурора, занести о сем в протокол?"Индюшка"визжала
на прапорщика: ах, этот дурной сын в гроб меня вгонит! Стрекоза
с каждою минутой становился грустнее и строже. Но тетенька, как любезная хозяйка, старалась держать нейтралитет и весело произнесла...
Карп
с удивлением посмотрел
на него, мигнул
глазами и спокойно отвернулся в сторону. Хозяин угрюмо сдвинул брови и снова начал гладить бороду. Илья чувствовал, что
происходит что-то странное, и напряжённо ждал конца. В пахучем воздухе лавки жужжали мухи, был слышен тихий плеск воды в чане
с живой рыбой.
Но во всех трех полосах жизни Игната не покидало одно страстное желание — желание иметь сына, и чем старее он становился, тем сильнее желал. Часто между ним и женой
происходили такие беседы. Поутру, за чаем, или в полдень, за обедом, он, хмуро взглянув
на жену, толстую, раскормленную женщину,
с румяным лицом и сонными
глазами, спрашивал ее...
Несмотря
на то, что
с тех пор
произошло столько больших реформ и перед
глазами людей прошло столько новых деятелей, самый низший слой населения не забыл еще, каков был «истовый совестный судья Яков Львович Протозанов».
— Вы, может быть, — начал он тоже
с небольшой улыбкой и вскинув
на мгновение свои
глаза на Елпидифора Мартыныча, — разумеете тот ж маленький спор, который
произошел между нами в Лондоне?..
Г-жа Петицкая, разумеется, повиновалась ей, но вместе
с тем сгорала сильным нетерпением узнать, объяснился ли Миклаков
с княгиней или нет, и для этой цели она изобретала разные способы: пригласив гостей после чаю сесть играть в карты, она приняла вид, что как будто бы совершенно погружена была в игру, а в это время одним
глазом подсматривала, что переглядываются ли княгиня и Миклаков, и замечала, что они переглядывались; потом, по окончании пульки, Петицкая, как бы забыв приказание княгини, опять ушла из гостиной и сильнейшим образом хлопнула дверью в своей комнате, желая тем показать, что она затворилась там, между тем сама, спустя некоторое время, влезла
на свою кровать и стала глядеть в нарочно сделанную в стене щелочку, из которой все было видно, что
происходило в гостиной.
В мутных
глазах ее изображалось совершенное отсутствие мысли; смотря
на нее, можно было бы подумать, что качание страшной старухи
происходило не от ее воли, но по действию скрытого гальванизма [Явления, связанные
с действием электрического тока.
Слово за слово, и кончилось дело рукопашной. Проворная и могутная была дьячковская дочь и надавала команде таких затрещин, что
на нее бросился сам капрал. Что тут
произошло, трудно сказать, но у Охони в руках очутилась какая-то палка, и, прислонившись к стене, девушка очень ловко защищалась ею от наступавшего врага. Во время свалки у Охони свалился платок
с головы, и темные волосы лезли
на глаза.
Иван Иванович, что
с кривым
глазом, натолкнул Ивана Никифоровича, хотя и несколько косо, однако ж довольно еще удачно и в то место, где стоял Иван Иванович; но городничий сделал дирекцию слишком в сторону, потому что он никак не мог управиться
с своевольною пехотою, не слушавшею
на тот раз никакой команды и, как назло, закидывавшею чрезвычайно далеко и совершенно в противную сторону (что, может,
происходило оттого, что за столом было чрезвычайно много разных наливок), так что Иван Иванович упал
на даму в красном платье, которая из любопытства просунулась в самую средину.
Между тем Анна Павловна, бывшая
с открытыми
глазами, ничего в то же время не видела и не понимала, что вокруг нее
происходило. Савелий позвал двух горничных, приподнял ее, надел
на нее все, какое только было, теплое платье, обернул сверх того в ваточное одеяло и вынес
на руках. Через несколько минут она была уложена
на перине вдоль кареты.
Слава богу, конечно, что это ему не удалось, и он теперь уже не отделается одними подозрениями, как отделывался до сих пор: его злые намерения были слишком ясны и слишком очевидны, и все это
происходило не
с глазу на глаз с каким-нибудь одним человеком, а при шести свидетелях, из которых тетушка одна стоила по своему значению нескольких, потому что она слыла во всем городе умницею и к ней, несмотря
на ее среднее состояние, заезжал
с визитами губернатор, а наш тогдашний исправник был ей обязан устройством своего семейного благополучия.
И действительно, все так, наверно, и должно было
происходить, как ему представлялось: кто-то действительно стоял за дверьми и тихо, неслышно пробовал замок и потягивал за ручку и, — «уж разумеется, имел свою цель». Но у Вельчанинова уже было готово решение задачи, и он
с каким-то восторгом выжидал мгновения, изловчался и примеривался: ему неотразимо захотелось вдруг снять крюк, вдруг отворить настежь дверь и очутиться
глаз на глаз с «страшилищем». «А что, дескать, вы здесь делаете, милостивый государь?»
А
с Бенковским
произошло что-то странное. Когда Елизавета Сергеевна заговорила, — его лицо вспыхнуло восторгом и, бледнея
с каждым её словом, выражало уже нечто близкое к ужасу в тот момент, когда она поставила свой вопрос. Он хотел что-то ответить ей, его губы нервно вздрагивали, но слова не сходили
с них. Она же, великолепная в своём спокойствии, следила за игрой его лица, и, должно быть, ей нравилось видеть действие своих слов
на нём, в
глазах её сверкало удовольствие.
На одной шторе этот пустынник,
с огромнейшей бородой,
глазами навыкате и в сандалиях, увлекает в горы какую-то растрепанную барышню;
на другой —
происходит ожесточенная драка между четырьмя витязями в беретах и
с буфами
на плечах; один лежит, en raccourci, убитый — словом, все ужасы представлены, а кругом такое невозмутимое спокойствие, и от самых штор ложатся такие кроткие отблески
на потолок…
Она дошла до постели и стала надо мной. Я слышал всё; хоть и настала мертвая тишина, но я слышал эту тишину. Тут
произошло одно судорожное движение — и я вдруг, неудержимо, открыл
глаза против воли. Она смотрела прямо
на меня, мне в
глаза, и револьвер уже был у моего виска.
Глаза наши встретились. Но мы глядели друг
на друга не более мгновения. Я
с силой закрыл
глаза опять и в то же мгновение решил изо всей силы моей души, что более уже не шевельнусь и не открою
глаз, что бы ни ожидало меня.
С тех пор, как дядя начал посещать наш флигель, в Федоре и в моем учителе
произошла заметная перемена. Федор перестал ходить
на охоту, рано возвращался домой, сделался еще молчаливее и как-то особенно злобно пялил
глаза на жену. Учитель же перестал в присутствии дяди говорить об эпизоотиях, хмурился и даже насмешливо улыбался.
Они спустились в каюту, и там
произошла трогательная сцена. Когда командир «Забияки» узнал, что «Коршун» в тумане полным ходом шел к нему
на помощь, он
с какой-то благодарной порывистостью бросился целовать товарища и проговорил со слезами
на глазах...
С удивленьем и страхом смотрела Дуня
на все, что
происходило перед ее
глазами, но не ужасало ее невиданное дотоле зрелище… Чувствовала, однако, она, что сердце у ней замирает, а в
глазах мутится и будто в сон она впадает.
В свое время Позднышев влюбляется, женится. Все, конечно,
происходит очень просто, без всяких этих «радостных ужасов», которые испытываются Наташами и Левиными. «Джерси было ей особенно к лицу, также и локоны. После проведенного в близости
с ней дня захотелось еще большей близости». И вот — брак.
С одной стороны — мужчина-блудник, у которого горят
глаза на женское мясо,
с другой — женщина, «или раба
на базаре, или привада
на капкан».
Лица Савушки не видно. Как мраморное изваяние, он стоял
на корме лодки, «вперив
глаза во тьму ночи», и, казалось, совсем не замечал того, что вокруг него
происходило. Фигура ороча
с веслом в руке, лодка
с людьми среди мрака напоминали мне картину Доре из мифологии греков,
на которой был изображен Харон, перевозящий
на лодке умерших через подземную реку Стикс.