Неточные совпадения
— Вот и мы здесь тоже думаем — врут! Любят это у нас — преувеличить правду. К примеру — гвоздари: жалуются на скудость жизни, а между тем — зарабатывают
больше плотников. А плотники — на них ссылаются, дескать — кузнецы лучше нас живут. Союзы тайные
заводят… Трудно, знаете, с рабочим народом. Надо бы за всякую
работу единство цены установить…
Стал очень усердно заниматься гимнастикою; это хорошо, но ведь гимнастика только совершенствует материал, надо запасаться материалом, и вот на время, вдвое
большее занятий гимнастикою, на несколько часов в день, он становится чернорабочим по
работам, требующим силы:
возил воду, таскал дрова, рубил дрова, пилил лес, тесал камни, копал землю, ковал железо; много
работ он проходил и часто менял их, потому что от каждой новой
работы, с каждой переменой получают новое развитие какие-нибудь мускулы.
Они расстались
большими друзьями. Петр Васильич выскочил
провожать дорогого гостя на улицу и долго стоял за воротами, — стоял и крестился, охваченный радостным чувством. Что же, в самом-то деле, достаточно всякого горя та же Фотьянка напринималась: пора и отдохнуть. Одна казенная
работа чего стоит, а тут компания насела и всем дух заперла. Подшибся народ вконец…
Катря
провела их в переднюю, куда к ним вышел и сам Петр Елисеич. Он только что оторвался от
работы и не успел снять даже
больших золотых очков.
У закостеневшего на заводской
работе Овсянникова была всего единственная слабость, именно эти золотые часы. Если кто хотел найти доступ в его канцелярское сердце, стоило только
завести речь об его часах и с
большею или меньшею ловкостью похвалить их. Эту слабость многие знали и пользовались ею самым бессовестным образом. На именинах, когда Овсянников выпивал лишнюю рюмку, он бросал их за окно, чтобы доказать прочность. То же самое проделал он и теперь, и Нюрочка хохотала до слез, как сумасшедшая.
— Так-с; они ни
больше ни меньше, как выдали студента Богатырева, которого увезли в Петербург в крепость; передавали все, что слышали на сходках и в домах, и, наконец, Розанов украл, да-с, украл у меня вещи, которые, вероятно,
сведут меня, Персиянцева и еще кого-нибудь в каторжную
работу. Но тут дело не о нас. Мы люди, давно обреченные на гибель, а он убил этим все дело.
Каждый раз, придя к своим друзьям, я замечал, что Маруся все
больше хиреет. Теперь она совсем уже не выходила на воздух, и серый камень — темное, молчаливое чудовище подземелья — продолжал без перерывов свою ужасную
работу, высасывая жизнь из маленького тельца. Девочка теперь
большую часть времени
проводила в постели, и мы с Валеком истощали все усилия, чтобы развлечь ее и позабавить, чтобы вызвать тихие переливы ее слабого смеха.
— Эх, куманек! Много слышится, мало сказывается. Ступай теперь путем-дорогой мимо этой сосны. Ступай все прямо; много тебе будет поворотов и вправо и влево, а ты все прямо ступай; верст пять проедешь, будет в стороне избушка, в той избушке нет живой души. Подожди там до ночи, придут добрые люди, от них
больше узнаешь. А обратным путем заезжай сюда, будет тебе
работа; залетела жар-птица в западню;
отвезешь ее к царю Далмату, а выручку пополам!
Трудный был этот год, год моей первой ученической
работы. На мне лежала обязанность вести хронику происшествий, — должен знать все, что случилось в городе и окрестностях, и не прозевать ни одного убийства, ни одного
большого пожара или крушения поезда. У меня везде были знакомства, свои люди, сообщавшие мне все, что случилось: сторожа на вокзалах, писцы в полиции, обитатели трущоб. Всем, конечно, я платил. Целые дни на выставке я
проводил, потому что здесь узнаешь все городские новости.
То и дело видишь во время
работы, как поднимают на берегу людей и замертво тащат их в больницу, а по ночам подъезжают к берегу телеги с трупами, которые перегружают при свете луны в
большие лодки и
отвозят через Волгу зарывать в песках на той стороне или на острове.
Вечер свой Перский
проводил за инспекторскими
работами, составляя и проверяя расписания и соображая успехи учеников с непройденными частями программы. Потом он много читал, находя в этом
большую помощь в знании языков. Он основательно знал языки французский, немецкий, английский и постоянно упражнялся в них чтением. Затем он ложился немного попозже нас, для того чтобы завтра опять встать немного нас пораньше.
Я с Евсеичем не сходил с пруда и нигде уже
больше не удил; даже отец мой, удивший очень редко за недосугом, мог теперь удить с утра до вечера, потому, что
большую часть дня должен был
проводить на мельнице, наблюдая над разными
работами: он имел полную возможность удить, не выпуская из глаз всех построек и осматривая их от времени до времени.
— Имею
большую причину от игумена Моисея, — жаловался дьячок Арефа товарищам по несчастью. — Нещадно он бил меня шелепами [Шелепы — мешки с песком. (Прим. Д. Н. Мамина-Сибиряка.)]… А еще измором морил на всякой своей монастырской
работе. Яко лев рыкающий, забрался в нашу святую обитель… Новшества везде
завел, с огнепальною яростию
работы египетские вменил… Лютует над своею монастырскою братией и над крестьянами.
Забыли мы, что женщина Христа родила и на Голгофу покорно
проводила его; забыли, что она мать всех святых и прекрасных людей прошлого, и в подлой жадности нашей потеряли цену женщине, обращаем её в утеху для себя да в домашнее животное для
работы; оттого она и не родит
больше спасителей жизни, а только уродцев сеет в ней, плодя слабость нашу.
— А вот как, — ответил Василий Борисыч. — Человеку с достатком приглядеться к какому ни на есть месту, узнать, какое дело сподручнее там
завести, да, приглядевшись, и зачинать с Божьей помощью. Год пройдет, два пройдут, может статься, и
больше… А как приглядятся мужики к
работе да увидят, что дело-то выгодно, тогда не учи их — сами возьмутся… Всякий промысел так зачинался.
Зимница, где после целодневней
работы проводят ночи лесники, —
большая четырехугольная яма, аршина в полтора либо в два глубины.
Теперь все внимание главным образом уделяется шитью меченью, вышиванью, вязанью.
Большую часть времени старшеотделенки
проводят в рабочей за белошвейной и портняжной
работой; в прачечной и гладильной — за уборкой белья, в кухне, где под наблюдением опытной стряпухи пробуют свои силы в кулинарном искусстве.
Устало понурившись, Александра Михайловна с удовольствием и завистью смотрела на ее
работу. Таня была лучшею работницею мастерской. Захватив со стопки
большой печатный лист, она сгибала его на папке, с неуловимою быстротою взглянув на номера, и
проводила по сгибу костяшкою. Лист как будто сам собою сгибался, как только его касались тонкие пальцы Тани. При втором сгибе мелькал столбец цифр, при третьем — какая-то картинка, сложенный лист летел влево, а в это время со стопки уже скользил на папку новый.
— Я служитель Зенона, но я не могу возвратиться, чтобы
проводить тебя к нему, потому что я поспешаю соединиться с своими единоверцами — мы идем справлять таинство Митры. Господин мой меня отпустил послужить моей вере и остался теперь один в своем доме. Обогни тот
большой куст роз, и ты увидишь дорожку, которая прямо приведет тебя к его дому. Зенон теперь один, он занят
работой, но дверь в его мастерскую открыта.
Но смотришь на народ, на его внешний вид, — лица здоровые, веселые, довольные. Все в
работе никого дома. Кто молотит, кто
возит. Помещики жалуются, что не могут дозваться людей на
работу. Когда я там был, шла копка картофеля и молотьба. В праздник престольный пили
больше обыкновенного, да и в будни попадались пьяные. Притом самый хлеб с лебедой, когда приглядишься, как и почему он употребляется, получает другое значение.
Следующий день Фебуфис
провел, по обыкновению, за
работой и принимал несколько иностранцев, которые внимательно осматривали его талантливые
работы, а втайне всего более заглядывали на Messaline dans la loge de Lisisca, которая занимала
большое и видное место. Картина во весь день не была задернута гобеленом, и ее видели все, кто посетил студию.