Неточные совпадения
Публика начала даже склоняться в пользу того мнения, что вся эта
история есть не что иное, как выдумка праздных людей, но потом,
припомнив лондонских агитаторов [Даже и это предвидел «Летописец»!
Глуповцы ужаснулись.
Припомнили генеральное сечение ямщиков, и вдруг всех озарила мысль: а ну, как он этаким манером целый город выпорет! Потом стали соображать, какой смысл следует придавать слову «не потерплю!» — наконец прибегли к
истории Глупова, стали отыскивать в ней примеры спасительной градоначальнической строгости, нашли разнообразие изумительное, но ни до чего подходящего все-таки не доискались.
Они, проехавши, оглянулись назад; хутор их как будто ушел в землю; только видны были над землей две трубы скромного их домика да вершины дерев, по сучьям которых они лазили, как белки; один только дальний луг еще стлался перед ними, — тот луг, по которому они могли
припомнить всю
историю своей жизни, от лет, когда катались по росистой траве его, до лет, когда поджидали в нем чернобровую козачку, боязливо перелетавшую через него с помощию своих свежих, быстрых ног.
Припомните: разве
история не была многократно свидетельницей мрачных и жестоких эпох, когда общество, гонимое паникой, перестает верить в освежающую силу знания и ищет спасения в невежестве? Когда мысль человеческая осуждается на бездействие, а действительное знание заменяется массою бесполезностей, которые отдают жизнь в жертву неосмысленности; когда идеалы меркнут, а на верования и убеждения налагается безусловный запрет?.. Где ручательство, что подобные эпохи не могут повториться и впредь?
— Не с этим ли Павлищевым
история вышла какая-то… странная… с аббатом… с аббатом… забыл с каким аббатом, только все тогда что-то рассказывали, — произнес, как бы
припоминая, «сановник».
Таким я
припоминаю вербного купидона. Он имел для меня свое серьезное значение. С тех пор при каких бы то ни было упованиях на что бы то ни было свыше у меня в крови пробегает трепет и мне представляется вечно он, вербный купидон, спускающийся ко мне с березовой розгой, и он меня сек, да-с, он много и страшно сек меня и… я опасаюсь, как бы еще раз не высек… Нечего, господа, улыбаться, — я рассказываю вам
историю очень серьезную, и вы только благоволите в нее вникнуть.
Она
припомнила к случаю разные
истории, где свекры добывали невесток правдами и неправдами: в раскольничьих семьях таких снохачей было несколько, — все это знали, все об этом говорили, а дело оставалось шитым и крытым.
Припомнил нечто из
истории Кайданова, подслушал выражения вроде:"власть","свобода","произвол","анархия","средостение","собор", свалил этот скудный материал в одну кучу и стал выводить букву за буквой.
При этом указании на добродетели г-жи Петицкой два человека из бывших в зале сделали несколько удивленные физиономии: это Елпидифор Мартыныч, сидевший в переднем ряду и уже с аннинской звездой — он невольно
припомнил при этом
историю со шляпой Николя Оглоблина; наконец, сам Николя, помещавшийся во втором ряду и знавший предыдущую
историю еще в более точных подробностях.
В это время Ида также
припомнила странную
историю, которую на другой день екатерингофского гулянья принесла домой Авдотья, ходившая навестить свою сестру в Чекуши.
Цитировав, как уже сказано было, весьма кстати фразу бывшего французского министра Виллеля, господин Голядкин тут же, неизвестно почему,
припомнил и о бывшем турецком визире Марцимирисе, равно как и о прекрасной маркграфине Луизе,
историю которых читал он тоже когда-то в книжке.
Не могу в настоящую минуту
припомнить, каким образом я в первый раз вошел в гостиную профессора
истории словесности Шевырева.
Вы
припоминаете, что это
история Печорина, что отчасти почти такими словами сам он объясняет свой характер Максиму Максимычу…
Коснувшись этой
истории, бабушка вошла в маленькие подробности и
припомнила свою беседу с отцом Петром.
Ведь рассказывала же она мне еще третьего дня, когда разговор зашел о чтении и о том, что она в эту зиму прочитала, — ведь рассказывала же она и смеялась, когда
припомнила эту сцену Жиль-Блаза с архиепископом Гренадским […сцену Жиль-Блаза с архиепископом Гренадским — особенно любимый Достоевским комический эпизод из авантюрного романа французского писателя А. Р. Лесажа «
История Жиль-Блаза де Сантильяна» (1715–1735).].
Стоит только
припомнить его знаменитую речь о веротерпимости. Это было большой милостью для Испании,где еще царила государственная нетерпимость, не допускавшая ничего «иноверческого»; но в этой красивой и одухотворенной речи Кастеляро все-таки романтик, спиритуалист, а не пионер строгой научно-философской мысли. Таким он был и как профессор
истории, и года изгнания не сделали его более точным исследователем и мыслителем.
В нем, как читатель
припомнит, рассказывается интимная
история простой горничной с страстным темпераментом; но Гонкуры отправлялись в своих романах в разнообразнейшие сферы парижской и вообще французской жизни.
— В последний раз он рассказывал мне какую-то, как я теперь
припоминаю, ужасную
историю, выдавая ее за истинное происшествие. Он, видимо, сам сочинил ее, но если бы вы видели, с каким серьезным видом он говорит всевозможные глупости… Я сначала, грешным делом, испугалась, приняла его за сумасшедшего, и только после догадалась, что он шутит, что у него такая манера рассказывать… Просто умора.
А во мне уже разыгрывается подозрительность, что и этот мой собеседник тоже не чистосердечен и что он тоже не за докторов, а за запятую; но поговорили мы дальше, и на душе становится яснее: лавочник оказывается человеком совершенно объективным и даже сам называет уже «
историю» глупостью и
припоминает, что «эта глупость пошла словно с тех пор, как стал ходить порционный мужик».