Неточные совпадения
Приготовь поскорее комнату для важного гостя, ту, что выклеена желтыми бумажками; к
обеду прибавлять не трудись, потому что закусим
в богоугодном заведении у Артемия Филипповича, а вина вели побольше; скажи купцу Абдулину, чтобы
прислал самого лучшего, а не то я перерою весь его погреб.
Лакей, подававший
в общей зале
обед инженерам, несколько раз с сердитым лицом
приходил на ее зов и не мог не исполнить ее приказания, так как она с такою ласковою настоятельностью отдавала их, что никак нельзя было уйти от нее.
Так как еще прежде довольно часто случалось, что после
обеда я
приходил спать
в ее комнату, она догадалась, зачем я
пришел, и сказала мне, приподнимаясь с постели...
Евфросинья Потаповна. Ну, покушали и встали бы; чего еще дожидаются? Уж достался мне этот
обед; что хлопот, что изъяну! Поваришки разбойники,
в кухню-то точно какой победитель
придет, слова ему сказать не смей!
Лидия не
пришла пить чай, не явилась и ужинать.
В течение двух дней Самгин сидел дома, напряженно ожидая, что вот,
в следующую минуту, Лидия
придет к нему или позовет его к себе. Решимости самому пойти к ней у него не было, и был предлог не ходить: Лидия объявила, что она нездорова,
обед и чай подавали для нее наверх.
А тут то записка к жене от какой-нибудь Марьи Петровны, с книгой, с нотами, то
прислали ананас
в подарок или у самого
в парнике созрел чудовищный арбуз — пошлешь доброму приятелю к завтрашнему
обеду и сам туда отправишься…
— Обедать, где попало, лапшу, кашу? не
прийти домой… так, что ли? Хорошо же: вот я буду уезжать
в Новоселово, свою деревушку, или соберусь гостить к Анне Ивановне Тушиной, за Волгу: она давно зовет, и возьму все ключи, не велю готовить, а ты вдруг
придешь к
обеду: что ты скажешь?
Она послала узнать, что Вера, прошла ли голова,
придет ли она к
обеду? Вера велела отвечать, что голове легче, просила
прислать обед в свою комнату и сказала, что ляжет пораньше спать.
Пришел к
обеду и Тушин, еще накануне приехавший
в город. Он подарил Марфеньке хорошенького пони, для прогулок верхом: «Если бабушка позволит», — скромно прибавил он.
Татьяна Марковна была с ней ласкова, а Марья Егоровна Викентьева бросила на нее, среди разговора, два, три загадочных взгляда, как будто допрашиваясь: что с ней? отчего эта боль без болезни? что это она не
пришла вчера к
обеду, а появилась на минуту и потом ушла, а за ней пошел Тушин, и они ходили целый час
в сумерки!.. И так далее.
Однажды — это было
в пятый или шестой раз, как он
пришел с Райским обедать, — он, по рассеянности, пересидел за
обедом всех товарищей; все ушли, он остался один и задумчиво жевал какое-то пирожное из рису.
Я не знал, на что решиться, и мрачно сидел на своем чемодане, пока товарищи мои шумно выбирались из трактира. Кули
приходили и выходили, таская поклажу. Все ушли; девятый час, а шкуне
в 10 часу велено уйти. Многие из наших обедают у Каннингама, а другие отказались,
в том числе и я. Это прощальный
обед. Наконец я быстро собрался, позвал писаря нашего, который жил
в трактире, для переписки бумаг, велел привести двух кули, и мы отправились.
И они позвали его к себе. «Мы у тебя были, теперь ты
приди к нам», — сказали они и угощали его
обедом, но
в своем вкусе, и потому он не ел.
В грязном горшке чукчанка сварила оленины, вынимала ее и делила на части руками — какими — Боже мой! Когда он отказался от этого блюда, ему предложили другое, самое лакомое: сырые оленьи мозги. «Мы ели у тебя, так уж и ты, как хочешь, а ешь у нас», — говорили они.
После
обеда нас повели
в особые галереи играть на бильярде. Хозяин и некоторые гости, узнав, что мы собираемся играть русскую, пятишаровую партию,
пришли было посмотреть, что это такое, но как мы с Посьетом
в течение получаса не сделали ни одного шара, то они постояли да и ушли, составив себе, вероятно, не совсем выгодное понятие о русской партии.
Пока
в кабинете шла деловая беседа, Веревкин успел немного
прийти в себя после сытного
обеда, поймал сестру и усадил ее за рояль.
— А убирайтесь вы, иезуиты, вон, — крикнул он на слуг. — Пошел, Смердяков. Сегодня обещанный червонец
пришлю, а ты пошел. Не плачь, Григорий, ступай к Марфе, она утешит, спать уложит. Не дают, канальи, после
обеда в тишине посидеть, — досадливо отрезал он вдруг, когда тотчас же по приказу его удалились слуги. — Смердяков за
обедом теперь каждый раз сюда лезет, это ты ему столь любопытен, чем ты его так заласкал? — прибавил он Ивану Федоровичу.
Лес кончился, и опять потянулась сплошная гарь. Та к прошли мы с час. Вдруг Дерсу остановился и сказал, что пахнет дымом. Действительно, минут через 10 мы спустились к реке и тут увидели балаган и около него костер. Когда мы были от балагана
в 100 шагах, из него выскочил человек с ружьем
в руках. Это был удэгеец Янсели с реки Нахтоху. Он только что
пришел с охоты и готовил себе
обед. Котомка его лежала на земле, и к ней были прислонены палка, ружье и топор.
Пока люди собирали имущество и вьючили лошадей, мы с Дерсу, наскоро напившись чаю и захватив
в карман по сухарю, пошли вперед. Обыкновенно по утрам я всегда уходил с бивака раньше других. Производя маршрутные съемки, я подвигался настолько медленно, что через 2 часа отряд меня обгонял и на большой привал я
приходил уже тогда, когда люди успевали поесть и снова собирались
в дорогу. То же самое было и после полудня: уходил я раньше, а на бивак
приходил лишь к
обеду.
Пошли обедать. Обедали молча. После
обеда Верочка ушла
в свою комнату. Павел Константиныч прилег, по обыкновению, соснуть. Но это не удалось ему: только что стал он дремать, вошла Матрена и сказала, что хозяйский человек
пришел; хозяйка просит Павла Константиныча сейчас же пожаловать к ней. Матрена вся дрожала, как осиновый лист; ей-то какое дело дрожать?
В одном-то из них дозволялось жить бесприютному Карлу Ивановичу с условием ворот после десяти часов вечера не отпирать, — условие легкое, потому что они никогда и не запирались; дрова покупать, а не брать из домашнего запаса (он их действительно покупал у нашего кучера) и состоять при моем отце
в должности чиновника особых поручений, то есть
приходить поутру с вопросом, нет ли каких приказаний, являться к
обеду и
приходить вечером, когда никого не было, занимать повествованиями и новостями.
— Тут нет места хотеть или не хотеть, — отвечал он, — только я сомневаюсь, чтоб Орлов мог много сделать; после
обеда пройдите
в кабинет, я его приведу к вам. Так вот, — прибавил он, помолчав, — и ваш черед
пришел; этот омут всех утянет.
Посмотрев Миньону и решившись еще раз
прийти ее посмотреть вечером, мы отправились обедать к «Яру». У меня был золотой, и у Огарева около того же. Мы тогда еще были совершенные новички и потому, долго обдумывая, заказали ouka au shampagne, [уху на шампанском (фр.).] бутылку рейнвейна и какой-то крошечной дичи,
в силу чего мы встали из-за
обеда, ужасно дорогого, совершенно голодные и отправились опять смотреть Миньону.
И когда мне
приходило в голову, что после
обеда опять следует идти и завтра опять, мною подчас овладевало бешенство и отчаяние, и я пил вино и водку для утешения.
Пока я одевался, случилось следующее смешно-досадное происшествие.
Обед мне
присылали из дома, слуга отдавал внизу дежурному унтер-офицеру, тот
присылал с солдатом ко мне. Виноградное вино позволялось пропускать от полубутылки до целой
в день. Н. Сазонов, пользуясь этим дозволением,
прислал мне бутылку превосходного «Иоганнисберга». Солдат и я, мы ухитрились двумя гвоздями откупорить бутылку; букет поразил издали. Этим вином я хотел наслаждаться дня три-четыре.
Утром я писал письма, когда я кончил, мы сели обедать. Я не ел, мы молчали, мне было невыносимо тяжело, — это было часу
в пятом,
в семь должны были
прийти лошади. Завтра после
обеда он будет
в Москве, а я… — и с каждой минутой пульс у меня бился сильнее.
Гааз жил
в больнице.
Приходит к нему перед
обедом какой-то больной посоветоваться. Гааз осмотрел его и пошел
в кабинет что-то прописать. Возвратившись, он не нашел ни больного, ни серебряных приборов, лежавших на столе. Гааз позвал сторожа и спросил, не входил ли кто, кроме больного? Сторож смекнул дело, бросился вон и через минуту возвратился с ложками и пациентом, которого он остановил с помощию другого больничного солдата. Мошенник бросился
в ноги доктору и просил помилования. Гааз сконфузился.
— Как же, сударыня!
В девичью перед
обедом приходил, посидел.
Приезды не мешают, однако ж, Арсению Потапычу следить за молотьбой. Все знают, что он образцовый хозяин, и понимают, что кому другому, а ему нельзя не присмотреть за работами; но, сверх того, наступили самые короткие дни, работа идет не больше пяти-шести часов
в сутки, и Пустотелов к
обеду уж совсем свободен. Иногда, впрочем, он и совсем освобождает себя от надзора;
придет в ригу на какой-нибудь час, скажет мужичкам...
Но вот одним утром
пришел в девичью Федот и сообщил Акулине, чтоб Матренка готовилась: из Украины приехал жених. Распорядиться, за отсутствием матушки, было некому, но общее любопытство было так возбуждено, что Федота упросили показать жениха, когда барин после
обеда ляжет отдыхать. Даже мы, дети, высыпали
в девичью посмотреть на жениха, узнавши, что его привели.
Я, впрочем, довольно смутно представлял себе Маврушу, потому что она являлась наверх всего два раза
в неделю, да и то
в сумерки.
В первый раз, по пятницам,
приходила за мукой, а во второй, по субботам, Павел приносил громадный лоток, уставленный стопками белого хлеба и просвир, а она следовала за ним и сдавала напеченное с веса ключнице. Но за семейными нашими
обедами разговор о ней возникал нередко.
Струнников, с своей стороны, тоже доволен. Но он не мечтает, во-первых, потому, что отяжелел после
обеда и едва может добрести до кабинета, и, во-вторых, потому, что мечтания вообще не входят
в его жизненный обиход и он предпочитает проживать деньги, как придется, без заранее обдуманного намерения.
Придя в кабинет, он снимает платье, надевает халат и бросается на диван. Через минуту громкий храп возвещает, что излюбленный человек
в полной мере воспользовался послеобеденным отдыхом.
Придет в девичью — ко всему придирается, повару
обед заказывать перестала: чем хочешь, тем и корми!
В день его приезда, после
обеда, когда отец с трубкой лег на свою постель, капитан
в тужурке
пришел к нему и стал рассказывать о своей поездке
в Петербург.
Груздев скоро
пришел, и сейчас же все сели обедать. Нюрочка была рада, что Васи не было и она могла делать все, как сама хотела. За
обедом шел деловой разговор Петр Елисеич только поморщился, когда узнал, что вместе с ним вызван на совещание и Палач. После
обеда он отправился сейчас же
в господский дом, до которого было рукой подать. Лука Назарыч обедал поздно, и теперь было удобнее всего его видеть.
Полинька Калистратова обыкновенно уходила от Лизы домой около двух часов и нынче ушла от Лизы
в это же самое время. Во всю дорогу и дома за
обедом Розанов не выходил из головы у Полиньки. Жаль ей очень его было. Ей
приходили на память его теплая расположенность к ней и хлопоты о ребенке, его одиночество и неуменье справиться с своим положением. «А впрочем, что можно и сделать из такого положения?» — думала Полинька и вышла немножко погулять.
В обед пришла костоправка, старушка-однодворка. Стали будить Помаду, но он ничего не слыхал. У него был глубокий обморок, вслед за которым почти непосредственно начался жестокий бред и страшный пароксизм лихорадки.
Тут я узнал, что дедушка
приходил к нам перед
обедом и, увидя, как
в самом деле больна моя мать, очень сожалел об ней и советовал ехать немедленно
в Оренбург, хотя прежде, что было мне известно из разговоров отца с матерью, он называл эту поездку причудами и пустою тратою денег, потому что не верил докторам.
Потом
приходил к нам отец; мать сказала ему о нашем позднем
обеде; он пожалел, что мы были долго голодны, и поспешно ушел, сказав, что он играет с тетушкой
в пикет.
Перед самым
обедом мать
пришла за нами и водила нас обоих с сестрицей
в гостиную.
После
обеда они ушли
в спальню, нас выслали и о чем-то долго говорили; когда же нам позволили
прийти, отец уже куда-то собирался ехать, а мать, очень огорченная, сказала мне: «Ну, Сережа, мы все поедем
в Багрово: дедушка умирает».
Папа, который
в Москве почти совсем не занимался нами и с вечно озабоченным лицом только к
обеду приходил к нам,
в черном сюртуке или фраке, — вместе с своими большими выпущенными воротничками рубашки, халатом, старостами, приказчиками, прогулками на гумно и охотой, много потерял
в моих глазах.
Вскоре затем сели за стол.
Обед этот Вихрову изготовил старый повар покойной княгини Весневой, который
пришел к нему пьяненький, плакал и вспоминал все Еспера Иваныча, и взялся приготовить
обед на славу, — и действительно изготовил такой, что Салов, знаток
в этом случае, после каждого блюда восклицал совершенно искренно...
Вихров невольно засмотрелся на него: так он хорошо и отчетливо все делал… Живописец и сам, кажется, чувствовал удовольствие от своей работы: нарисует что-нибудь окончательно, отодвинется на спине по лесам как можно подальше, сожмет кулак
в трубку и смотрит
в него на то, что сделал; а потом, когда
придет час
обеда или завтрака, проворно-проворно слезет с лесов, сбегает
в кухню пообедать и сейчас же опять прибежит и начнет работать.
Она жила, распоряжалась, кормила чиновников
обедами, выдавала беременных девок замуж за мужиков
в дальние деревни, содержала целую стаю приказных, которые именем ее вели тяжебные дела
в судах, и никогда ей даже на мысль не
приходило, что она живет и действует таким образом —
в государстве.
На рассвете выл фабричный гудок, сын и Андрей наскоро пили чай, закусывали и уходили, оставляя матери десяток поручений. И целый день она кружилась, как белка
в колесе, варила
обед, варила лиловый студень для прокламаций и клей для них,
приходили какие-то люди, совали записки для передачи Павлу и исчезали, заражая ее своим возбуждением.
По мере того как танцевальный вечер
приходил к концу,
в столовой становилось еще шумнее. Воздух так был наполнен табачным дымом, что сидящие на разных концах стола едва могли разглядеть друг друга.
В одном углу пели, у окна, собравшись кучкой, рассказывали непристойные анекдоты, служившие обычной приправой всех ужинов и
обедов.
Я не могла удержаться от слез и смеха, слушая бедного старика; ведь умел же налгать, когда нужда
пришла! Книги были перенесены
в комнату Покровского и поставлены на полку. Покровский тотчас угадал истину. Старика пригласили обедать. Этот день мы все были так веселы. После
обеда играли
в фанты,
в карты; Саша резвилась, я от нее не отставала. Покровский был ко мне внимателен и все искал случая поговорить со мною наедине, но я не давалась. Это был лучший день
в целые четыре года моей жизни.
Княжна знала, какое количество ваты истребляет Надежда Осиповна, чтоб сделать свой бюст роскошным; знала, что Наталья Ивановна
в грязь полезет, если видит, что там сидит мужчина; что Петр Ермолаич только до
обеда бывает человеком, а после
обеда, вплоть до другого утра, не годится; что Федору Платонычу вчерашнего числа
прислал полорецкий городничий свежей икры
в презент; что Вера Евлампьевна, выдавая замуж свою дочь, вызывала зачем-то окружных из уездов.
Целое после-обеда после этого она была как
в чаду, не знала, что с нею делается. И жутко и сладко ей было
в одно и то же время, но ничего ясного. Хаос переполнял все ее существо; она беспокойно ходила по комнате, перебирала платья, вещи, не знала, что делать. Наконец, когда уже смерклось, от него
пришел посланный и сказал, что Андрей Степаныч просит ее на чашку чая.
Заранее приготовившись на слезы и упреки со стороны Настеньки, на удивление Петра Михайлыча и на многозначительное молчание капитана и решившись все это отпарировать своей холодностью, Калинович решился и
пришел нарочно к Годневым к самому
обеду, чтоб застать всех
в сборе.