Когда я на почтовой тройке подъехал к перевозу, уже вечерело. Свежий, резкий ветер рябил поверхность широкой реки и плескал в обрывистый берег крутым прибоем. Заслышав еще издали
почтовый колокольчик, перевозчики остановили «плашкот» и дождались нас. Затормозили колеса, спустили телегу, отвязали «чалки». Волны ударили в дощатые бока плашкота, рулевой круто повернул колесо, и берег стал тихо удаляться от нас, точно отбрасываемый ударявшею в него зыбью.
Неточные совпадения
По обеим сторонам дороги торчали голые, черные камни; кой-где из-под снега выглядывали кустарники, но ни один сухой листок не шевелился, и весело было слышать среди этого мертвого сна природы фырканье усталой
почтовой тройки и неровное побрякивание русского
колокольчика.
По ней пробегали
почтовые пары с подвязанными
колокольчиками, и так как собственно наиболее оживленная часть города здесь кончалась, то иной раз почтари останавливали лошадей и отвязывали
колокольчики.
Тихо шептались листья орешника и ольхи, ветер обвевал лицо, с
почтового двора доносилось потренькивание подвязываемого к дышлу
колокольчика, — и мне казалось, что все эти сдержанные шумы, говор леса, поля и
почтового двора говорят по — своему об одном: о конце жизни, о торжественном значении смерти…
Я очень тому порадовался и хотел было ему сказать, может быть, неприятное на стихи его возражение, но
колокольчик возвестил мне, что в дороге складнее поспешать на
почтовых клячах, нежели карабкаться на Пегаса, когда он с норовом.
Но теперь дуга коренной лошади звенит уже в
колокольчик и зовет меня к отъезду; и для того я за благо положил лучше рассуждать о том, что выгоднее для едущего на почте, чтобы лошади шли рысью или иноходью, или что выгоднее для
почтовой клячи, быть иноходцем или скакуном — нежели заниматься тем, что не существует.
Начинается суматоха; вынимаются причалы; экипаж ваш слегка трогается; вы слышите глухое позвякиванье подвязанного
колокольчика; пристегивают пристяжных; наконец все готово; в тарантасе вашем появляется шляпа и слышится: «Не будет ли, батюшка, вашей милости?» — «Трогай!» — раздается сзади, и вот вы бойко взбираетесь на крутую гору, по
почтовой дороге, ведущей мимо общественного сада.
Когда новые лошади были заложены, на беседку влез длинновязый парень, с сережкой в ухе, в кафтане с прорехами и в валяных сапогах, хоть мокреть была страшная; парень из дворовых, недавно прогнанный с
почтовой станции и для большего форса все еще ездивший с
колокольчиком. В отношении лошадей он был каторга; как подобрал вожжи, так и начал распоряжаться.
Прокатила
почтовая телега, звеня
колокольчиком и перебирая, как клавиши, мостовины, и опять все замерло.
Бельтова велела подать закуску, — вдруг раздался звонкий
колокольчик, и отличнейшая
почтовая тройка летела через мост, загнула за гору — исчезла и минуты две спустя показалась вблизи; ямщик правил прямо к господскому дому и, лихо подъехав, мастерски осадил лошадей у подъезда.
А как стало солнце всходить, мы уж верст десяток тайгой отмахали и стали опять к дороге держать. Тут вдруг слышим —
колокольчик позванивает. Прилегли мы тут за кусточком, смотрим, бежит
почтовая тройка, и в телеге исправник, закрывшись шинелью, дремлет.
А под вечер того же дня по дороге из города опять послышался
колокольчик. День был не
почтовый: значит, ехало начальство. Зачем? Этот вопрос всегда вызывал в слободе некоторую тревогу. Природные слобожане ждали какой-нибудь новой раскладки, татары в несколько саней потянулись зачем-то к лесу, верховой якут поскакал за старостой… Через полчаса вся слобода была готова к приему начальства…
Студент сонно и хмуро поглядел на завешенные окна усадьбы, мимо которой проезжала тройка. За окнами, подумал он, вероятно, спят люди самым крепким, утренним сном и не слышат
почтовых звонков, не ощущают холода, не видят злого лица почтальона; а если разбудит
колокольчик какую-нибудь барышню, то она повернется на другой бок, улыбнется от избытка тепла и покоя и, поджав ноги, положив руки под щеку, заснет еще крепче.
Пока на дворе подмазывают возок и позвякивают
колокольчиками, пока одевается Илья Иваныч, который сейчас повезет меня, я отыскиваю в углу удобное местечко, склоняю голову на мешок с чем-то, кажется, с зерном, и тотчас же мною овладевает крепкий сон; уж снятся мне моя постель, моя комната, снится, что я сижу у себя дома за столом и рассказываю своим, как моя пара столкнулась с
почтовой тройкой, но проходят две-три минуты, и я слышу, как Илья Иваныч дергает меня за рукав и говорит...
Но
почтовая тройка тронулась, зазвенел
колокольчик, и Хвостов помчался тою ухарскою прытью ямской езды, какою славилась Русь до искрещения ее сетью железных дорог, и на другой день вечером путник был уже у цели своего путешествия.
Как бы помощью неба на этот крик ребенка вдали послышался
колокольчик. По
почтовому тракту быстро ехал тарантас, запряженный четверкой лошадей. В тарантасе сидели господин с дамой.