Неточные совпадения
Анна жадно оглядывала его; она видела, как он вырос и переменился
в ее отсутствие. Она узнавала и не узнавала его голые, такие большие теперь ноги, выпроставшиеся из одеяла, узнавала эти похуделые
щеки, эти обрезанные, короткие завитки волос на затылке,
в который она так часто
целовала его. Она ощупывала всё это и не могла ничего говорить; слезы душили ее.
Она, не выпуская руки его, вошла
в гостиную. Княгиня, увидав их, задышала часто и тотчас же заплакала и тотчас же засмеялась и таким энергическим шагом, какого не ждал Левин, подбежала к ним и, обняв голову Левину,
поцеловала его и обмочила его
щеки слезами.
— Что, не ждал? — сказал Степан Аркадьич, вылезая из саней, с комком грязи на переносице, на
щеке и брови, но сияющий весельем и здоровьем. — Приехал тебя видеть — раз, — сказал он, обнимая и
целуя его, — на тяге постоять — два, и лес
в Ергушове продать — три.
— Ба, брат, ты здесь! — сказал он, увидев Платонова. Они обнялись и поцеловались. Платонов рекомендовал Чичикова. Чичиков благоговейно подступил к хозяину, лобызнул его
в щеку, принявши и от него впечатленье
поцелуя.
Но не слышал никто из них, какие «наши» вошли
в город, что привезли с собою и каких связали запорожцев. Полный не на земле вкушаемых чувств, Андрий
поцеловал в сии благовонные уста, прильнувшие к
щеке его, и небезответны были благовонные уста. Они отозвались тем же, и
в сем обоюднослиянном
поцелуе ощутилось то, что один только раз
в жизни дается чувствовать человеку.
— Н… нет, — произнес с запинкой Николай Петрович и потер себе лоб. — Надо было прежде… Здравствуй, пузырь, — проговорил он с внезапным оживлением и, приблизившись к ребенку,
поцеловал его
в щеку; потом он нагнулся немного и приложил губы к Фенечкиной руке, белевшей, как молоко, на красной рубашечке Мити.
Аркадий живо повернулся к отцу и звонко
поцеловал его
в щеку. Николай Петрович тихонько засмеялся.
Обняв Клима, он
поцеловал его
в лоб,
в щеки, похлопал по спине и добавил...
Но когда
в коридоре зашуршало, точно ветер пролетел, и вбежала Дуняша, схватила его холодными лапками за
щеки,
поцеловала в лоб, — Самгин почувствовал маленькую радость.
Он играл ножом для разрезывания книг, капризно изогнутой пластинкой бронзы с позолоченной головою бородатого сатира на месте ручки. Нож выскользнул из рук его и упал к ногам девушки; наклонясь, чтоб поднять его, Клим неловко покачнулся вместе со стулом и, пытаясь удержаться, схватил руку Нехаевой, девушка вырвала руку, лишенный опоры Клим припал на колено. Он плохо помнил, как разыгралось все дальнейшее, помнил только горячие ладони на своих
щеках, сухой и быстрый
поцелуй в губы и торопливый шепот...
А потом, соскочив с постели, наклонилась над ним и, сжимая
щеки его ладонями, трижды
поцеловала его
в губы, задыхаясь и нашептывая...
К Лидии подходили мужчины и женщины, низко кланялись ей,
целовали руку; она вполголоса что-то говорила им, дергая плечами,
щеки и уши ее сильно покраснели. Марина, стоя
в углу, слушала Кормилицына; переступая с ноги на ногу, он играл портсигаром; Самгин, подходя, услыхал его мягкие, нерешительные слова...
Мать крепко обняла его, молча погладила
щеку,
поцеловала в лоб горячими губами.
Он вдруг воскрес. И она,
в свою очередь, не узнала Обломова: туманное, сонное лицо мгновенно преобразилось, глаза открылись; заиграли краски на
щеках, задвигались мысли;
в глазах сверкнули желания и воля. Она тоже ясно прочла
в этой немой игре лица, что у Обломова мгновенно явилась
цель жизни.
Была их гувернантка, m-lle Ernestine, которая ходила пить кофе к матери Андрюши и научила делать ему кудри. Она иногда брала его голову, клала на колени и завивала
в бумажки до сильной боли, потом брала белыми руками за обе
щеки и
целовала так ласково!
Тетка возьмет ее двумя пальцами за обе
щеки,
поцелует в лоб, а она
поцелует руку у тетки, и та поедет, а эта останется.
Ей не хотелось говорить. Он взял ее за руку и пожал; она отвечала на пожатие; он
поцеловал ее
в щеку, она обернулась к нему, губы их встретились, и она
поцеловала его — и все не выходя из задумчивости. И этот, так долго ожидаемый
поцелуй не обрадовал его. Она дала его машинально.
Она подошла к ней, пристально и ласково поглядела ей
в глаза, потом долго
целовала ей глаза, губы,
щеки. Положив ее голову, как ребенка, на руку себе, она любовалась ее чистой, младенческой красотой и крепко сжала
в объятиях.
— Что вы это ему говорите: он еще дитя! — полугневно заметила бабушка и стала прощаться. Полина Карповна извинялась, что муж
в палате, обещала приехать сама, а
в заключение взяла руками Райского за обе
щеки и
поцеловала в лоб.
— Да… благодарю, — говорила она, подойдя к нему и протянув ему обе руки. Он взял их, пожал и
поцеловал ее
в щеку. Она отвечала ему крепким пожатием и
поцелуем на воздух.
На вопрос, «о чем бабушка с Верой молчат и отчего первая ее ни разу не побранила, что значило — не любит», Татьяна Марковна взяла ее за обе
щеки и задумчиво, со вздохом,
поцеловала в лоб. Это только больше опечалило Марфеньку.
Все засмеялись. Райский
поцеловал ее
в обе
щеки, взял за талию, и она одолела смущение и вдруг решительно отвечала на его
поцелуй, и вся робость слетела с лица.
В эту же минуту кто-то
поцеловал его
в другую
щеку.
— Хорошенькая рука, — сказал он,
целуя несколько раз, и потянулся
поцеловать ее
в щеку, но она отодвинулась.
Он подошел, взял ее за руку и
поцеловал. Она немного подалась назад и чуть-чуть повернула лицо
в сторону, так, что губы его встретили
щеку, а не рот.
Привалов увидел высокую фигуру Марьи Степановны, которая была
в бледно-голубом старинном сарафане и показалась ему прежней красавицей. Когда он хотел
поцеловать у нее руку, она обняла его и, по старинному обычаю, степенно приложилась к его
щекам своими полными
щеками и даже
поцеловала его неподвижными сухими губами.
Бывало, по
целым дням кисти
в руки не берет; найдет на него так называемое вдохновенье — ломается, словно с похмелья, тяжело, неловко, шумно; грубой краской разгорятся
щеки, глаза посоловеют; пустится толковать о своем таланте, о своих успехах, о том, как он развивается, идет вперед…
— Прощай, Ганна — раздалось снова, и снова
поцеловал ее кто-то
в щеку.
— Это проворная, видно, птица! — сказал винокур, которого
щеки в продолжение всего этого разговора беспрерывно заряжались дымом, как осадная пушка, и губы, оставив коротенькую люльку, выбросили
целый облачный фонтан. — Эдакого человека не худо, на всякий случай, и при виннице держать; а еще лучше повесить на верхушке дуба вместо паникадила.
— О! зачем ты меня вызвал? — тихо простонала она. — Мне было так радостно. Я была
в том самом месте, где родилась и прожила пятнадцать лет. О, как хорошо там! Как зелен и душист тот луг, где я играла
в детстве: и полевые цветочки те же, и хата наша, и огород! О, как обняла меня добрая мать моя! Какая любовь у ней
в очах! Она приголубливала меня,
целовала в уста и
щеки, расчесывала частым гребнем мою русую косу… Отец! — тут она вперила
в колдуна бледные очи, — зачем ты зарезал мать мою?
— Чудная, ненаглядная Оксана, позволь
поцеловать тебя! — произнес ободренный кузнец и прижал ее к себе,
в намерении схватить
поцелуй; но Оксана отклонила свои
щеки, находившиеся уже на неприметном расстоянии от губ кузнеца, и оттолкнула его.
Для чего первый мой
в жизни
поцелуй не был тот, который я на
щеке твоей прилепил
в душевном восхищении?
— Если только он захочет вас
целовать, — сказала Александра Ивановна, бывшая
в необыкновенном возбуждении. Даже
щеки ее разрумянились более обыкновенного.
Он застал супругу и дочку
в объятиях одну у другой и обливавших друг друга слезами. Это были слезы счастья, умиления и примирения. Аглая
целовала у матери руки,
щеки, губы; обе горячо прижимались друг к дружке.
Розанов обнял и радостно несколько раз
поцеловал старуху
в ее сморщенные и влажные от холодной мги
щеки.
Абрамовна не пошла на указанный ей парадный подъезд, а отыскала черную лестницу и позвонила
в дверь
в третьем этаже. Старуха сказала девушке свое имя и присела на стульце, но не успела она вздохнуть, как за дверью ей послышался радостный восклик Женни, и
в ту же минуту она почувствовала на своих
щеках теплый
поцелуй Вязмитиновой.
Браво, браво, Катенька,
Катерин Петровна,
Не
целуй меня
в щека,
Целуй на затылкам.
А то есть еще и такие, что придет к этой самой Сонечке Мармеладовой, наговорит ей турусы на колесах, распишет всякие ужасы, залезет к ней
в душу, пока не доведет до слез, и сейчас же сам расплачется и начнет утешать, обнимать, по голове погладит,
поцелует сначала
в щеку, потом
в губы, ну, и известно что!
Она потянулась к нему и
поцеловала его
в щеку. Лихонин поморщился и слегка отстранил ее от себя.
Kapp сказал, что во всякой привязанности есть две стороны: одна любит, другая позволяет любить себя, одна
целует, другая подставляет
щеку. Это совершенно справедливо; и
в нашей дружбе я
целовал, а Дмитрий подставлял
щеку; но и он готов был
целовать меня. Мы любили ровно, потому что взаимно знали и ценили друг друга; но это не мешало ему оказывать влияние на меня, а мне подчиняться ему.
Мне было неловко видеть ее печаль при свидании с нами; я сознавал, что мы сами по себе ничто
в ее глазах, что мы ей дороги только как воспоминание, я чувствовал, что
в каждом
поцелуе, которыми она покрывала мои
щеки, выражалась одна мысль: ее нет, она умерла, я не увижу ее больше!
Михаил Поликарпович после того, подсел к сыну и — нет-нет, да и погладит его по голове. Все эти нежности отца растрогали, наконец, Павла до глубины души. Он вдруг схватил и обнял старика, начал
целовать его
в грудь, лицо,
щеки.
Наконец, они отправились
в знакомый нам собор; Вихров поехал потом за невестой. Ту вывели какие-то две полные дамы; за ними шла Катишь, расфранченная, но с
целыми потоками слез по
щекам, которые вряд ли не были немножко и подрумянены.
— Благодарю, Александра Григорьевна, — произнес Вихров и
поцеловал у нее еще раз руку; а она еще раз
поцеловала его
в щеку.
Он
в восторге покрывал ее руки
поцелуями, жадно смотрел на нее своими прекрасными глазами, как будто не мог наглядеться. Я взглянул на Наташу и по лицу ее угадал, что у нас были одни мысли: он был вполне невинен. Да и когда, как этот невинныймог бы сделаться виноватым? Яркий румянец прилил вдруг к бледным
щекам Наташи, точно вся кровь, собравшаяся
в ее сердце, отхлынула вдруг
в голову. Глаза ее засверкали, и она гордо взглянула на князя.
— Adieu, — повторила Полина, и когда князь стал
целовать у нее руку, она не выдержала, обняла его и легла к нему головой на плечо. По
щекам ее текли
в три ручья слезы.
— Маменька, слава богу, здорова, кланяется вам, и тетушка Марья Павловна тоже, — сказал робко Александр Федорыч. — Тетушка поручила мне обнять вас… — Он встал и подошел к дяде, чтоб
поцеловать его
в щеку, или
в голову, или
в плечо, или, наконец, во что удастся.
Александр с замирающим сердцем наклонился к ней. Она почувствовала горячее дыхание на
щеке, вздрогнула, обернулась и — не отступила
в благородном негодовании, не вскрикнула! — она не
в силах была притвориться и отступить: обаяние любви заставило молчать рассудок, и когда Александр прильнул губами к ее губам, она отвечала на
поцелуй, хотя слабо, чуть внятно.
Она прижала его к сердцу и горько заплакала. Она
целовала его
в голову,
в щеки,
в глаза.
Александр бросился и
поцеловал дядю
в щеку.