Неточные совпадения
Пока священник читал отходную, умирающий не показывал никаких признаков жизни;
глаза были закрыты. Левин, Кити и Марья Николаевна стояли у постели. Молитва еще не была дочтена священником, как умирающий
потянулся, вздохнул и открыл
глаза. Священник, окончив молитву, приложил
к холодному лбу крест, потом медленно завернул его в епитрахиль и, постояв еще молча минуты две, дотронулся до похолодевшей и бескровной огромной руки.
Михаило отирал с лица и бороды грязь, кровь и молчал, оглядываясь. Взгляд его скользнул по лицу матери, — она, вздрогнув,
потянулась к нему, невольно взмахнула рукою, — он отвернулся. Но через несколько минут его
глаза снова остановились на лице ее. Ей показалось — он выпрямился, поднял голову, окровавленные щеки задрожали…
Час спустя Елена, с шляпою в одной руке, с мантильей в другой, тихо входила в гостиную дачи. Волосы ее слегка развились, на каждой щеке виднелось маленькое розовое пятнышко, улыбка не хотела сойти с ее губ,
глаза смыкались и, полузакрытые, тоже улыбались. Она едва переступала от усталости, и ей была приятна эта усталость; да и все ей было приятно. Все казалось ей милым и ласковым. Увар Иванович сидел под окном; она подошла
к нему, положила ему руку на плечо,
потянулась немного и как-то невольно засмеялась.
Вдруг какие-то радужные круги завертелись в
глазах Воронова, а затем еще темнее темной ночи из-под земли начала вырастать фигура жида-знахаря, насквозь проколотая окровавленным осиновым колом… Все выше и выше росла фигура и костлявыми, черными, как земля, руками
потянулась к нему… Воронов хочет перекреститься и прочесть молитву «Да воскреснет бог», а у него выходит: солдат есть имя общее, знаменитое, имя солдата носит…
Мерин
потянулся к поводу, хотел от скуки пожевать его, но далеко было, он вздохнул и закрыл
глаза.
Лаевский засмеялся от удовольствия, на
глазах у него выступили слезы, и, чтобы скрыть их, он, не вставая с места,
потянулся к соседнему столу за спичками.
Мальчик
потянулся к ногам кровати и, прищурив
глаза, посмотрел по направлению
к дверям, через которые вошла тетка, и успокоился.
В одном таком моменте я как сейчас вижу перед собою огромную собачью морду в мелких пестринах — сухая шерсть, совершенно красные
глаза и разинутая пасть, полная мутной пены в синеватом, точно напомаженном зеве… оскал, который хотел уже защелкнуться, но вдруг верхняя губа над ним вывернулась, разрез
потянулся к ушам, а снизу судорожно задвигалась, как голый человеческий локоть, выпятившаяся горловина.
От избытка чувств и под влиянием только что выпитой наливки, Огнев говорил певучим семинарским голосом и был так растроган, что выражал свои чувства не столько словами, сколько морганьем
глаз и подергиваньем плеч. Кузнецов, тоже подвыпивший и растроганный,
потянулся к молодому человеку и поцеловался с ним.
Но вот, наконец,
к провизору подошел маленький, черненький фармацевт и положил около него коробку с порошками и склянку с розовой жидкостью… Провизор дочитал до точки, медленно отошел от конторки и, взяв склянку в руки, поболтал ее перед
глазами… Засим он написал сигнатуру, привязал ее
к горлышку склянки и
потянулся за печаткой…
Зевая и лениво всей пятерней почесывая в затылке, из кельи уставщицы Аркадии выползла толстая, рябая, с подслеповатыми гноившимися
глазами канонница. Неспешным шагом дошла она до часовенной паперти и перед иконой, поставленной над входной дверью, положила семипоклонный начал… Потом медленно
потянулась к полке, взяла с нее деревянный молот и ударила в било… Заутреня!
Всем большим телом
потянулся он
к жене — и встретил взгляд серых
глаз. В них не было ни сожаления, ни гнева. Быть может, жена прощала и жалела его, но в
глазах не было ни жалости, ни прощения. Они были немы и молчали.
Глаза ее потускнели. Она
потянулась к нему лицом и поцеловала в лоб.
Потянулись поля. На жнивьях по обе стороны темнели густые копны каоляна и чумизы. Я ехал верхом позади обоза. И видно было, как от повозок отбегали в поле солдаты, хватали снопы и бежали назад
к повозкам. И еще бежали, и еще, на
глазах у всех. Меня нагнал главный врач. Я угрюмо спросил его...
Пили чай. Потом сидели у окна. Лелька прислонилась плечом
к плечу Юрки. Он несмело обнял ее за плечи. Так сидели они, хорошо разговаривали. Замолчали. Лелька сделала плечами еле уловимое призывное движение. Юрка крепче обнял ее. Она
потянулась к нему лицом. И когда он горячо стал целовать ее в губы, она, с запрокинутой головой и полузакрытыми
глазами, сказала коротко и строго...
Потом правая рука ее
потянулась к газете, стала развертывать, и
глаза искали, где отчеркнуто карандашом.
Филемон был в жару, мутные
глаза едва узнали барышню,
к которой
потянулся было целовать руку…
И не то что в своем обнакновенном подлом виде, а во всей, можно сказать, неземной красоте. Кудри вьются,
глаз пронзительный, ус вертит, в бессловесной любви ей признается… Девушке много ль надо: испужалась она было спервоначалу, а потом огонь у нее по жилам пробежал,
потянулась она
к нему, как дите…