Неточные совпадения
Голос его был строг и не имел уже того выражения доброты, которое
тронуло меня до слез. В классной Карл Иваныч был совсем другой человек: он был наставник. Я живо оделся, умылся и, еще с щеткой в руке, приглаживая мокрые
волосы, явился на его зов.
Пощупал пальцами седоватые
волосы на висках,
потрогал тени в глазницах, прочитал вырезанное алмазом на стекле двустишие...
Если Борис
тронет ее за голову, она сейчас поправит
волосы, если поцелует, она тихонько оботрется. Схватит мячик, бросит его раза два, а если он укатится, она не пойдет поднять его, а прыгнет, сорвет листок и старается щелкнуть.
Они опять подробно осматривали нас,
трогали платье,
волосы, кожу на руках; у меня сняли ботинки, осмотрели их, потом чулки, зонтик, фуражку.
— Готов, — сказал фельдшер, мотнув головой, но, очевидно, для порядка, раскрыл мокрую суровую рубаху мертвеца и, откинув от уха свои курчавые
волосы, приложился к желтоватой неподвижной высокой груди арестанта. Все молчали. Фельдшер приподнялся, еще качнул головой и
потрогал пальцем сначала одно, потом другое веко над открытыми голубыми остановившимися глазами.
«Я вам скажу, почему мне не хочется умереть, я вам скажу, я вам скажу… теперь мы одни; только вы, пожалуйста, никому… послушайте…» Я нагнулся; придвинула она губы к самому моему уху,
волосами щеку мою
трогает, — признаюсь, у меня самого кругом пошла голова, — и начала шептать…
— Счастлив твой бог! — однако не утерпела Марья Алексевна, рванула дочь за
волосы, — только раз, и то слегка. — Ну, пальцем не
трону, только завтра чтоб была весела! Ночь спи, дура! Не вздумай плакать. Смотри, если увижу завтра, что бледна или глаза заплаканы! Спущала до сих пор… не спущу. Не пожалею смазливой-то рожи, уж заодно пропадать будет, так хоть дам себя знать.
Преданность и кротость, с которой он говорил, его несчастный вид, космы желто-седых
волос по обеим сторонам голого черепа глубоко
трогали меня.
Слово участия и ласковый тон вызвали в мальчике еще большую нервную вспышку плача. Тогда девочка присела около него на корточки; просидев так с полминуты, она тихо
тронула его
волосы, погладила его голову и затем, с мягкою настойчивостью матери, которая успокаивает наказанного ребенка, приподняла его голову и стала вытирать платком заплаканные глаза.
Но зато твои
волосы так чисты и тонки и сходятся сзади в узел с таким аккуратным, наивным и деловитым выражением, что хочется тихонько
потрогать их пальцами.
— Соперник? — Шурочка задумчиво
потрогала крючком пробор своих мягких
волос. — А скажи всю фразу.
Санин хотел было слезть с коня и поднять шляпу, но она крикнула ему: «Не
трогайте, я сама достану», нагнулась низко с седла, зацепила ручкой хлыста за вуаль и точно: достала шляпу, надела ее на голову, но
волос не подобрала и опять помчалась, даже гикнула.
Желтков, совершенно растерявшись, опустился вдруг на диван и пролепетал омертвевшими губами: «Прошу, господа, садиться». Но, должно быть, вспомнил, что уже безуспешно предлагал то же самое раньше, вскочил, подбежал к окну, теребя
волосы, и вернулся обратно на прежнее место. И опять его дрожащие руки забегали, теребя пуговицы, щипля светлые рыжеватые усы,
трогая без нужды лицо.
— А где ему, — продолжал Басманов, как бы подстрекаемый к большей наглости, — где ему найти слугу краше меня? Видал ли ты такие брови, как у меня? Чем эти брови не собольи? А волосы-то?
Тронь, князь, пощупай, ведь шелк, право, ну шелк!
Небольшого роста, прямой, как воин, и поджарый, точно грач, он благословлял собравшихся, безмолвно простирая к ним длинные кисти белых рук с тонкими пальчиками, а пышноволосый, голубоглазый келейник ставил в это время сзади него низенькое, обитое кожей кресло: старец, не оглядываясь, опускался в него и, осторожно
потрогав пальцами реденькую, точно из серебра кованую бородку, в которой ещё сохранилось несколько чёрных
волос, — поднимал голову и тёмные густые брови.
— Ах вы, богоотступники! — вскричала сенная девушка. — Что вы затеваете? Иль вы думаете, что теперь уж некому вступиться за боярышню? Так знайте же, разбойники! что она помолвлена за гетмана Гонсевского, и если вы ее хоть
волосом тронете, так он вас всех живых в землю закопает.
— Дорогая моя, вы меня не поняли, клянусь вам, — растерянно забормотал он,
трогая ее за
волосы и плечи. — Простите меня, умоляю вас. Я был не прав и… ненавижу себя.
Мы с девочкой Кларой двое оставались сторонними зрителями этой сцены, и на нас никто не обращал ровно никакого внимания. Маню обнимали, целовали, ощупывали ее платьице,
волосы,
трогали ее за ручки, за шейку, ласково трепали по щечкам и вообще как бы старались удостовериться, не сон ли все это? не привидение ли? действительно ли это она, живая Маня, с своей маленькой и слабою плотью?
Нет! за гробом
Проклятие отцовское не
тронет!
За гробом есть другой отец!.. прощаю
Тебя, когда тебя не будет
Между живых… пусть тень твоя не бродит
Вокруг меня, не отгоняет сон
От глаз моих, пусть ужас не подымет
Седые
волосы, покрытые тобою
Стыдом и поношеньем — нет! в могиле
Проклятие отцовское не
тронет!
Там есть другой судья… прощаю,
Прощаю, дочь моя… о небо! небо!
— Губить тебя?.. Не бойся… А знаешь ли, криводушный ты человек, почему тебе зла от меня не будет? — сказал Патап Максимыч, сев на кровать. — Знаешь ли ты это?.. Она, моя голубушка, на исходе души за тебя просила… Да… Не снесла ее душенька позору… Увидала, что от людей его не сокроешь — в могилу пошла… А кто виноват?.. Кто ее погубил?.. А она-то, голубушка, лежа на смертном одре, Христом Богом молила —
волосом не
трогать тебя.
— Совсем была здорова! — выкрикнул муж. — Вечером из гостей приехали… Ночью просыпаюсь, вижу — лежит как-то боком.
Тронул ее за плечо — не шевелится, холодная… Господи, господи, господи, — повторил он, крутя на себе
волосы. — Оо-оо-оо!.. Ваня, да что же это такое?!
В Заречье обо мне говорят с любовью и благодарностью. Когда я вспоминаю чувство, с каким в первое по приезде утро смотрел на расстилавшееся передо мною Заречье, мне смешно становится: я скорее двадцать раз умру от холеры, чем хоть
волос на моей голове
тронет кто-нибудь из чемеровцев.
И еще в этом псалме: «…падут подле тебя тысячи, и десять тысяч одесную тебя; Но к тебе не приблизится. На аспида и василиска наступишь, попирать будешь льва и дракона…» И ведь правда, если вдумаешься; без воли господней ни один
волос не спадет с головы человека! Вот мы едем, боимся, вглядываемся в темноту, а господь уж заранее определил: если суждено им, чтоб нас растерзал тигр, не помогут никакие ружья; а не суждено, — пусть тигр расхаживает кругом, — мы проедем мимо него, и он нас не
тронет.
Мне ясно было, что я скорее двадцать раз умру от холеры, чем хоть
волос на моей голове
тронет кто-нибудь из шахтеров.
Васильев подумал, что хорошо бы
потрогать этого лакея за
волосы: жесткие они или мягкие?
Не драл его, не колотил,
волосом даже не
тронул, об его же спасении поревновал, чтобы в самом деле, по глупости своей, не вздумал христианскую душу скверной улиткой поганить…
Этот бывший атаман разбойников, выказав себя неустрашимым героем, искусным вождем, выказал необыкновенный разум и в земских учреждениях, и в соблюдении воинской подчиненности, вселив в людей грубых, диких доверенность к новой власти, и строгостью усмирял своих буйных сподвижников, которые, преодолев столько опасностей в земле, ими завоеванной на краю света, не смели
тронуть ни
волоса у мирных жителей.
К удивлению общему, они были смирны там, как ягнята; никого не
тронули на
волос; ни у кого не взято даже нитки.
— Не бесись, сердечный… У тебя там нож под сюртуком, зарезать хочешь? Смотри, не просчитайся! Все наши с тобой дела, как я уже говорил тебе, в руках третьего человека, и
тронь ты один
волос у меня на голове, он пустит их в ход! Одним словом, клянусь тебе честью каторжника — и жить, и погибать мы будем вместе.
А вот ныне насташа инии взыскатели, мужский пол в больших
волосах и в шляпах оной же земли греческой, где и мадера произрастает; а жинки, ох, стрижени и в темных окулярах, и глаголятся все они сицилисты, или, то же самое, потрясователи основ, ибо они-то и есть те, що
троны шатают!
Свежее, здоровое, умное лицо с чуть пробивающимися светлыми
волосами на бороде и верхней губе, с умными серыми глазами. Он заворотил лошадь, чтобы идти назад, но оставил плуг, очевидно желая отдохнуть и не прочь поговорить. Я взялся за ручки плуга и
тронул потную сытую рослую кобылу. Кобыла влегла в хомут, а я сделал несколько шагов. Но я не удержал плуг, он выскочил, и я остановил лошадь.
Девица, бывшая сначала в белом, потом в голубом, теперь была одета в одной рубашке с распущенными
волосами и стояла около
трона.