Неточные совпадения
Анна Андреевна. Очень почтительным и самым тонким образом. Все чрезвычайно хорошо говорил. Говорит: «Я, Анна Андреевна, из одного только уважения к вашим достоинствам…» И такой прекрасный, воспитанный человек, самых благороднейших правил! «Мне, верите ли, Анна Андреевна, мне жизнь — копейка; я только
потому,
что уважаю ваши редкие качества».
Хлестаков. Да
что? мне нет никакого дела до них. (В размышлении.)Я не знаю, однако ж, зачем вы говорите о злодеях или о какой-то унтер-офицерской вдове… Унтер-офицерская жена совсем другое, а меня вы не смеете высечь, до этого вам далеко… Вот еще! смотри ты какой!.. Я заплачу, заплачу деньги, но у меня теперь нет. Я
потому и сижу здесь,
что у меня нет ни копейки.
— А
потому терпели мы,
Что мы — богатыри.
В том богатырство русское.
Ты думаешь, Матренушка,
Мужик — не богатырь?
И жизнь его не ратная,
И смерть ему не писана
В бою — а богатырь!
Цепями руки кручены,
Железом ноги кованы,
Спина… леса дремучие
Прошли по ней — сломалися.
А грудь? Илья-пророк
По ней гремит — катается
На колеснице огненной…
Все терпит богатырь!
Если глуповцы с твердостию переносили бедствия самые ужасные, если они и после того продолжали жить, то они обязаны были этим только тому,
что вообще всякое бедствие представлялось им чем-то совершенно от них не зависящим, а
потому и неотвратимым.
Смешно и нелепо даже помыслить таковую нескладицу, а не то чтобы оную вслух проповедовать, как делают некоторые вольнолюбцы, которые
потому свои мысли вольными полагают,
что они у них в голове, словно мухи без пристанища, там и сям вольно летают.
Плакали тут все, плакали и
потому,
что жалко, и
потому,
что радостно. В особенности разливалась одна древняя старуха (сказывали,
что она была внучкой побочной дочери Марфы Посадницы).
Сверх того, он уже
потому чувствовал себя беззащитным перед демагогами,
что последние, так сказать, считали его своим созданием и в этом смысле действовали до крайности ловко.
Тут же, кстати, он доведался,
что глуповцы, по упущению, совсем отстали от употребления горчицы, а
потому на первый раз ограничился тем,
что объявил это употребление обязательным; в наказание же за ослушание прибавил еще прованское масло. И в то же время положил в сердце своем: дотоле не класть оружия, доколе в городе останется хоть один недоумевающий.
Она сказала с ним несколько слов, даже спокойно улыбнулась на его шутку о выборах, которые он назвал «наш парламент». (Надо было улыбнуться, чтобы показать,
что она поняла шутку.) Но тотчас же она отвернулась к княгине Марье Борисовне и ни разу не взглянула на него, пока он не встал прощаясь; тут она посмотрела на него, но, очевидно, только
потому,
что неучтиво не смотреть на человека, когда он кланяется.
Он не мог
потому,
что в душе его были требования более для него обязательные,
чем те, которые заявляли отец и педагог.
— Оно в самом деле. За
что мы едим, пьем, охотимся, ничего не делаем, а он вечно, вечно в труде? — сказал Васенька Весловский, очевидно в первый раз в жизни ясно подумав об этом и
потому вполне искренно.
Слушая эти голоса, Левин насупившись сидел на кресле в спальне жены и упорно молчал на ее вопросы о том,
что с ним; но когда наконец она сама, робко улыбаясь, спросила: «Уж не
что ли нибудь не понравилось тебе с Весловским?» его прорвало, и он высказал всё; то,
что он высказывал, оскорбляло его и
потому еще больше его раздражало.
Получив письмо Свияжского с приглашением на охоту, Левин тотчас же подумал об этом, но, несмотря на это, решил,
что такие виды на него Свияжского есть только его ни на
чем не основанное предположение, и
потому он всё-таки поедет. Кроме того, в глубине души ему хотелось испытать себя, примериться опять к этой девушке. Домашняя же жизнь Свияжских была в высшей степени приятна, и сам Свияжский, самый лучший тип земского деятеля, какой только знал Левин, был для Левина всегда чрезвычайно интересен.
И эту ложь, и по свойству своего характера и
потому,
что он больше всех любил умирающего, Левин особенно больно чувствовал.
Анна, от которой зависело это положение и для которой оно было мучительнее всех, переносила его
потому,
что она не только ждала, но твердо была уверена,
что всё это очень скоро развяжется и уяснится.
Сверх того, отъезд был ей приятен еще и
потому,
что она мечтала залучить к себе в деревню сестру Кити, которая должна была возвратиться из-за границы в середине лета, и ей предписано было купанье.
Степан Аркадьич вращался в Москве в тех кругах, где введено было это слово, считался там чее́тным человеком и
потому имел более,
чем другие, прав на это место.
Он извинился и пошел было в вагон, но почувствовал необходимость еще раз взглянуть на нее — не
потому,
что она была очень красива, не по тому изяществу и скромной грации, которые видны были во всей ее фигуре, но
потому,
что в выражении миловидного лица, когда она прошла мимо его, было что-то особенно ласковое и нежное.
— Не думаю, опять улыбаясь, сказал Серпуховской. — Не скажу, чтобы не стоило жить без этого, но было бы скучно. Разумеется, я, может быть, ошибаюсь, но мне кажется,
что я имею некоторые способности к той сфере деятельности, которую я избрал, и
что в моих руках власть, какая бы она ни была, если будет, то будет лучше,
чем в руках многих мне известных, — с сияющим сознанием успеха сказал Серпуховской. — И
потому,
чем ближе к этому, тем я больше доволен.
Тебе низко кажется,
что я считаю деревья в лесу, а ты даришь тридцать тысяч Рябинину; но ты получишь аренду и не знаю еще
что, а я не получу и
потому дорожу родовым и трудовым….
День скачек был очень занятой день для Алексея Александровича; но, с утра еще сделав себе расписанье дня, он решил,
что тотчас после раннего обеда он поедет на дачу к жене и оттуда на скачки, на которых будет весь Двор и на которых ему надо быть. К жене же он заедет
потому,
что он решил себе бывать у нее в неделю раз для приличия. Кроме того, в этот день ему нужно было передать жене к пятнадцатому числу, по заведенному порядку, на расход деньги.
Вронский был не только знаком со всеми, но видал каждый день всех, кого он тут встретил, и
потому он вошел с теми спокойными приемами, с какими входят в комнату к людям, от которых только
что вышли.
Вронский приехал на выборы и
потому,
что ему было скучно в деревне и нужно было заявить свои права на свободу пред Анной, и для того, чтоб отплатить Свияжскому поддержкой на выборах за все его хлопоты для Вронского на земских выборах, и более всего для того, чтобы строго исполнить все обязанности того положения дворянина и землевладельца, которое он себе избрал.
Левин не торопясь достал десятирублевую бумажку и, медленно выговаривая слова, но и не теряя времени, подал ему бумажку и объяснил,
что Петр Дмитрич (как велик и значителен казался теперь Левину прежде столь неважный Петр Дмитрич!) обещал быть во всякое время,
что он, наверно, не рассердится, и
потому чтобы он будил сейчас.
Она никак не могла бы выразить тот ход мыслей, который заставлял ее улыбаться; но последний вывод был тот,
что муж ее, восхищающийся братом и унижающий себя пред ним, был неискренен. Кити знала,
что эта неискренность его происходила от любви к брату, от чувства совестливости за то,
что он слишком счастлив, и в особенности от неоставляющего его желания быть лучше, — она любила это в нем и
потому улыбалась.
Никто, кроме ее самой, не понимал ее положения, никто не знал того,
что она вчера отказала человеку, которого она, может быть, любила, и отказала
потому,
что верила в другого.
«Я не могу просить ее быть моею женой
потому только,
что она не может быть женою того, кого она хотела», говорил он сам себе.
— Ну-с, я слушаю,
что будет, — проговорила она спокойно и насмешливо. — И даже с интересом слушаю,
потому,
что желала бы понять, в
чем дело.
И эта последняя ревность более всего мучала ее, в особенности
потому,
что он сам неосторожно в откровенную минуту сказал ей,
что его мать так мало понимает его,
что позволила себе уговаривать его жениться на княжне Сорокиной.
Степан Аркадьич знал,
что когда Каренин начинал говорить о том,
что делают и думают они, те самые, которые не хотели принимать его проектов и были причиной всего зла в России,
что тогда уже близко было к концу; и
потому охотно отказался теперь от принципа свободы и вполне согласился. Алексей Александрович замолк, задумчиво перелистывая свою рукопись.
Левин знал брата и ход его мыслей; он знал,
что неверие его произошло не
потому,
что ему легче было жить без веры, но
потому,
что шаг за шагом современно-научные объяснения явлений мира вытеснили верования, и
потому он знал,
что теперешнее возвращение его не было законное, совершившееся путем той же мысли, но было только временное, корыстное, с безумною надеждой исцеления.
— Я не хотел показывать
потому,
что Стива имеет страсть телеграфировать;
что ж телеграфировать, когда ничто не решено?
Он смотрел на ее высокую прическу с длинным белым вуалем и белыми цветами, на высоко стоявший сборчатый воротник, особенно девственно закрывавший с боков и открывавший спереди ее длинную шею и поразительно тонкую талию, и ему казалось,
что она была лучше,
чем когда-нибудь, — не
потому, чтоб эти цветы, этот вуаль, это выписанное из Парижа платье прибавляли что-нибудь к ее красоте, но
потому,
что, несмотря на эту приготовленную пышность наряда, выражение ее милого лица, ее взгляда, ее губ были всё тем же ее особенным выражением невинной правдивости.
И поэтому, не будучи в состоянии верить в значительность того,
что он делал, ни смотреть на это равнодушно, как на пустую формальность, во всё время этого говенья он испытывал чувство неловкости и стыда, делая то,
чего сам не понимает, и
потому, как ему говорил внутренний голос, что-то лживое и нехорошее.
— Да, это всё может быть верно и остроумно… Лежать, Крак! — крикнул Степан Аркадьич на чесавшуюся и ворочавшую всё сено собаку, очевидно уверенный в справедливости своей темы и
потому спокойно и неторопливо. — Но ты не определил черты между честным и бесчестным трудом. То,
что я получаю жалованья больше,
чем мой столоначальник, хотя он лучше меня знает дело, — это бесчестно?
— Я не отдаю
потому,
что никто этого от меня не требует, и если бы я хотел, то мне нельзя отдать, — отвечал Левин, — и некому.
Левин часто замечал при спорах между самыми умными людьми,
что после огромных усилий, огромного количества логических тонкостей и слов спорящие приходили наконец к сознанию того,
что то,
что они долго бились доказать друг другу, давным давно, с начала спора, было известно им, но
что они любят разное и
потому не хотят назвать того,
что они любят, чтобы не быть оспоренными.
Но, несмотря на то,
что его любовь была известна всему городу — все более или менее верно догадывались об его отношениях к Карениной, — большинство молодых людей завидовали ему именно в том,
что было самое тяжелое в его любви, — в высоком положении Каренина и
потому в выставленности этой связи для света.
Я обращаюсь к вам, а не к Алексею Александровичу только
потому,
что не хочу заставить страдать этого великодушного человека воспоминанием о себе.
Старший брат был тоже недоволен меньшим. Он не разбирал, какая это была любовь, большая или маленькая, страстная или не страстная, порочная или непорочная (он сам, имея детей, содержал танцовщицу и
потому был снисходителен на это); по он знал,
что это любовь ненравящаяся тем, кому нужна нравиться, и
потому не одобрял поведения брата.
У всех было то же отношение к его предположениям, и
потому он теперь уже не сердился, но огорчался и чувствовал себя еще более возбужденным для борьбы с этою какою-то стихийною силой, которую он иначе не умел назвать, как «
что Бог даст», и которая постоянно противопоставлялась ему.
Вронский сейчас же догадался,
что Голенищев был один из таких, и
потому вдвойне был рад ему. Действительно, Голенищев держал себя с Карениной, когда был введен к ней, так, как только Вронский мог желать этого. Он, очевидно, без малейшего усилия избегал всех разговоров, которые могли бы повести к неловкости.
—
Потому,
что отправляюсь, — как будто полюбив это выражение, повторил он. — Конец.
Сергей Иванович говорил с Дарьей Дмитревной, шутя уверяя ее,
что обычай уезжать после свадьбы распространяется
потому,
что новобрачным всегда бывает несколько совестно.
Но главное общество Щербацких невольно составилось из московской дамы, Марьи Евгениевны Ртищевой с дочерью, которая была неприятна Кити
потому,
что заболела так же, как и она, от любви, и московского полковника, которого Кити с детства видела и знала в мундире и эполетах и который тут, со своими маленькими глазками и с открытою шеей в цветном галстучке, был необыкновенно смешон и скучен тем,
что нельзя было от него отделаться.
Левин же был твердо убежден,
что если она подгорела, то
потому только,
что не были приняты те меры, о которых он сотни раз приказывал.
— А
потому, — перебил Левин, —
что при электричестве каждый раз, как вы потрете смолу о шерсть, обнаруживается известное явление, а здесь не каждый раз, стало быть, это не природное явление.
Нельзя было простить работнику, ушедшему в рабочую пору домой
потому,
что у него отец умер, как ни жалко было его, и надо было расчесть его дешевле за прогульные дорогие месяцы; но нельзя было и не выдавать месячины старым, ни на
что не нужным дворовым.
— Только эти два существа я люблю, и одно исключает другое. Я не могу их соединить, а это мне одно нужно. А если этого нет, то всё равно. Всё, всё равно. И как-нибудь кончится, и
потому я не могу, не люблю говорить про это. Так ты не упрекай меня, не суди меня ни в
чем. Ты не можешь со своею чистотой понять всего того,
чем я страдаю.
Он знал,
что между им и ею не может и не должно быть тайн, и
потому он решил,
что так должно; но он не дал себе отчета о том, как это может подействовать, он не перенесся в нее.