Неточные совпадения
Привалова особенно интересовал
последний, тем более что
пьеса шла уже в половине.
Не знаю, имел ли автор в виду каламбур, которым звучало
последнее восклицание, но только оно накинуло на всю
пьесу дымку какой-то особой печали, сквозь которую я вижу ее и теперь… Прошлое родины моей матери, когда-то блестящее, шумное, обаятельное, уходит навсегда, гремя и сверкая
последними отблесками славы.
Правда, тяжело нам дышать под мертвящим давлением самодурства, бушующего в разных видах, от первой до
последней страницы Островского; но и окончивши чтение, и отложивши книгу в сторону, и вышедши из театра после представления одной из
пьес Островского, — разве мы не видим наяву вокруг себя бесчисленного множества тех же Брусковых, Торцовых, Уланбековых, Вышневских, разве не чувствуем мы на себе их мертвящего дыхания?..
Мало этого: в его грубой душе замерли даже чувства отца и мужа; это мы видели и в первых актах
пьесы, видим и в
последнем.
С половины
пьесы он начинает спускать своего героя с того пьедестала, на котором он является в первых сценах, а в
последнем акте показывает его решительно неспособным к той борьбе, какую он принял было на себя.
Во всей
пьесе Бородкин выставляется благородным и добрым по-старинному;
последний же его поступок вовсе не в духе того разряда людей, которых представителем служит Бородкин.
В
последнее время Братковский имел меньше времени для свиданий с Аннинькой, потому что в качестве секретаря генерала должен был присутствовать на консультации, где вел журнал заседаний и докладывал протоколы генерала, а потом получил роль в новой
пьесе, которую Сарматов ставил на домашней сцене. С секретарскими работами Аннинька мирилась; но чтобы ее «предмет» в качестве jeune premier [Первого любовника (фр.).] при всех на сцене целовал Наташу Шестеркину, — это было выше ее сил.
— Одолжение, во-первых, состоит в том, что поелику вы, милостивый государь,
последним поступком вашим — не помню тоже в какой
пьесе говорится — наложили на себя печать недоверия и очень может быть, что в одно прекрасное утро вам вдруг вздумается возвратиться к прежней идиллической вашей любви, то не угодно ли будет напредь сего выдать мне вексель в условленных пятидесяти тысячах, который бы ассюрировал меня в дальнейших моих действиях?
Градов-Соколов в какой-то
пьесе «обыграл» Писарева.
Последний обозлился и предложил Бренко выписать Андреева-Бурлака, о котором уже шла слава.
В
пьесе, которая застает Катерину уже с началом любви к Борису Григорьевичу, все еще видны
последние, отчаянные усилия Катерины — сделать себе милым своего мужа.
Первая его
пьеса появилась в 1847 году; известно, что с того времени до
последних годов даже лучшие наши авторы почти потеряли след естественных стремлений народных и даже стали сомневаться в их существовании, а если иногда и чувствовали их веяние, то очень слабо, неопределенно, только в каких-нибудь частных случаях и, за немногими исключениями, почти никогда не умели найти для них истинного и приличного выражения.
Они сами начали снимать театры, сами играли главные роли и сильно сбавили оклады. Время шло. Избалованная публика, привыкшая к богатой обстановке
пьес при помещиках-антрепренерах, меньше и меньше посещала театры, а общее безденежье, тугие торговые дела и неурожай довершили падение театров. Дело начало падать. Начались неплатежи актерам, между
последними появились аферисты, без гроша снимавшие театры; к довершению всех бед великим постом запретили играть.
Дулебов. Как эта
пьеса, что вы в
последний раз играли?..
В самом деле, «Лиза, или Торжество благодарности» и «Рекрутский набор» —
пьесы точно с некоторым достоинством, особенно
последняя, — производили при своем появлении, и в Москве и в Петербурге, такое сильное впечатление, даже восторг, какого не бывало до тех пор, как мне сказывали старожилы-театралы.
Давно привыкли говорить, что нет движения, то есть нет действия в
пьесе. Как нет движения? Есть — живое, непрерывное, от первого появления Чацкого на сцене до
последнего его слова: «Карету мне, карету!»
Артист из драматического театра, большой, давно признанный талант, изящный, умный и скромный человек и отличный чтец, учивший Ольгу Ивановну читать; певец из оперы, добродушный толстяк, со вздохом уверявший Ольгу Ивановну, что она губит себя: если бы она не ленилась и взяла себя в руки, то из нее вышла бы замечательная певица; затем несколько художников и во главе их жанрист, анималист и пейзажист Рябовский, очень красивый белокурый молодой человек, лет двадцати пяти, имевший успех на выставках и продавший свою
последнюю картину за пятьсот рублей; он поправлял Ольге Ивановне ее этюды и говорил, что из нее, быть может, выйдет толк; затем виолончелист, у которого инструмент плакал и который откровенно сознавался, что из всех знакомых ему женщин умеет аккомпанировать одна только Ольга Ивановна; затем литератор, молодой, но уже известный, писавший повести,
пьесы и рассказы.
Граф тогда всю знать к себе в театр пригласил (мест за деньги не продавали), и спектакль поставили самый лучший. Любовь Онисимовна должна была и петь в «подпури», и танцевать «Китайскую огородницу», а тут вдруг еще во время самой
последней репетиции упала кулиса и пришибла ногу актрисе, которой следовало играть в
пьесе «герцогиню де Бурблян».
Вы понимаете
пьесу, в которой мы играем не
последнюю роль?
Известно, напр., что в
последнее время в нем особенно сильно развились генеалогические предрассудки; но ныне напечатанное стихотворение «Когда по городу задумчив я хожу» обнаруживает воззрение совершенно чистое, равно как и некоторые стихи
пьесы, озаглавленной «Из VI Пиндемонте» и написанной, так же как и «Кладбище», в 1836 г.
Тогда в газетах сохранялся прекрасный обычай — давать театральные фельетоны только один раз в неделю. Поэтому критика
пьес и игры актеров не превращалась (как это делается теперь) в репортерские отметки, которые пишут накануне, после генеральной репетиции или в ту же ночь, в редакции, второпях и с одним желанием — поскорее что-нибудь сказать о
последней новинке.
В маленьком кабинете графини (в Карлове) я читал ей в
последнюю мою зиму и статьи, и беллетристику, в том числе и свои вещи. Тогда же я посвятил ей
пьесу"Мать", которая явилась в печати под псевдонимом.
В семействе Дондуковых я нашел за этот
последний дерптский период много ласки и поощрения всему, что во мне назревало, как в будущем писателе. Два лета я отчасти или целиком провел в их живописной усадьбе в Опочском уезде Псковской губернии. Там писалась и вторая моя по счету
пьеса"Ребенок"; первая — "Фразеры" — в Дерпте; а"Однодворец" — у отца в усадьбе, в селе Павловском Лебедянского уезда Тамбовской губернии.
Скоро экзамен. Опять «Прохожий» и «Севильский цирюльник» выступают на сцену. Мы будем разыгрывать то и другое в костюмах и гриме перед публикой в школьном театре в конце апреля. Но до этого еще предстоят экзамены по научным и другим предметам.
Последние экзамены, потому что в будущем году их уже больше не будет. Будут только практические занятия и постановка
пьес: на третьем ставят без конца спектакли.
Он то и дело сочинял разные музыкальные
пьесы и даже оперы и, тратя большие деньги, ставил
последние на сценах главных итальянских городов.
После Кунтша театр на Красной площади перешел в руки Отто Фюрста; представление у
последнего чередовалось с русскими представлениями: русские давались по воскресеньям и вторникам, а немцы играли по понедельникам и четвергам; немецкие и русские
пьесы представлялись под управлением Фюрста. В труппе
последнего женские роли впервые исполняли женщины: девица фон-Велих и жена генерального директора Паггенканпфа, в русских документах попросту переделанная в Поганкову.
— Я никак не могу, — отвечал
последний. — Я завтра уезжаю, и мне нужно рано вставать. Я думаю даже поехать сейчас домой, не дождавшись окончания
пьесы…