Неточные совпадения
Сказав
последние слова с явным удовольствием, Безбедов вздохнул, и лицо его исчезло в
облаке табачного дыма. Самгин тоже курил и молчал, думая, что он, кажется, поторопился признать в этом человеке что-то симпатичное.
Над городом, среди мелко разорванных
облаков, сияло бледно-голубое небо, по мерзлой земле скользили холодные лучи солнца, гулял ветер, срывая
последние листья с деревьев, — все давно знакомо.
Вот и сегодня то же: бледно-зеленый, чудесный, фантастический колорит, в котором есть что-то грустное; чрез минуту зеленый цвет перешел в фиолетовый; в вышине несутся клочки бурых и палевых
облаков, и наконец весь горизонт облит пурпуром и золотом —
последние следы солнца; очень похоже на тропики.
Я обернулся на Мадеру в
последний раз: она вся закуталась, как в мантию, в
облака, как будто занавес опустился на волшебную картину, и лежала далеко за нами темной массой; впереди довольно уже близко неслась на нас другая масса — наш корабль.
Действительно, сквозь разорвавшуюся завесу тумана совершенно явственно обозначилось движение
облаков. Они быстро бежали к северо-западу. Мы очень скоро вымокли до
последней нитки. Теперь нам было все равно. Дождь не мог явиться помехой. Чтобы не обходить утесы, мы спустились в реку и пошли по галечниковой отмели. Все были в бодром настроении духа; стрелки смеялись и толкали друг друга в воду. Наконец в 3 часа дня мы прошли теснины. Опасные места остались позади.
Сегодняшняя вечерняя заря была опять очень интересной и поражала разнообразием красок. Крайний горизонт был багровый, небосклон оранжевый, затем желтый, зеленый и в зените мутно-бледный. Это была паутина перистых
облаков. Мало-помалу она сгущалась и наконец превратилась в слоистые тучи. Часов в 10 вечера за нею скрылись
последние звезды. Началось падение барометра.
В тот момент, когда солнце скрылось за
облаками, края
последних стали светиться, как будто были из расплавленного металла.
К вечеру эти
облака исчезают;
последние из них, черноватые и неопределенные, как дым, ложатся розовыми клубами напротив заходящего солнца; на месте, где оно закатилось так же спокойно, как спокойно взошло на небо, алое сиянье стоит недолгое время над потемневшей землей, и, тихо мигая, как бережно несомая свечка, затеплится на нем вечерняя звезда.
На другой день сразу было 3 грозы. Я заметил, что по мере приближения к морю грозы затихали. Над водой вспышки молнии происходили только в верхних слоях атмосферы, между
облаками. Как и надо было ожидать,
последний ливень перешел в мелкий дождь, который продолжался всю ночь и следующие 2 суток без перерыва.
Да будет ваш союз благословен
Обилием и счастием! В богатстве
И радости живите до
последнихГодов своих в семье детей и внуков!
Печально я гляжу на торжество
Народное: разгневанный Ярило
Не кажется, и лысая вершина
Горы его покрыта
облаками.
Не доброе сулит Ярилин гнев:
Холодные утра и суховеи,
Медвяных рос убыточные порчи,
Неполные наливы хлебных зерен,
Ненастную уборку — недород,
И ранние осенние морозы,
Тяжелый год и житниц оскуденье.
…Когда мы выезжали из Золотых ворот вдвоем, без чужих, солнце, до тех пор закрытое
облаками, ослепительно осветило нас
последними ярко-красными лучами, да так торжественно и радостно, что мы сказали в одно слово: «Вот наши провожатые!» Я помню ее улыбку при этих словах и пожатье руки.
Часто вечером уходил я к Паулине, читал ей пустые повести, слушал ее звонкий смех, слушал, как она нарочно для меня пела — «Das Mädchen aus der Fremde», под которой я и она понимали другую деву чужбины, и
облака рассеивались, на душе мне становилось искренно весело, безмятежно спокойно, и я с миром уходил домой, когда аптекарь, окончив
последнюю микстуру и намазав
последний пластырь, приходил надоедать мне вздорными политическими расспросами, — не прежде, впрочем, как выпивши его «лекарственной» и закусивши герингсалатом, [салатом с селедкой (от нем.
Последние лучи прорвали лохматые
облака, скользнули по склонам гор, осветили на мгновение лес и погасли совсем.
На повороте обернулась, и вдалеке под каким-то темным
облаком представилась высокая колокольня церкви, близ которой скрыто в земле
последнее мое земное сокровище,
последняя отрада моей жизни.
Но вот передовые
облака уже начинают закрывать солнце; вот оно выглянуло в
последний раз, осветило страшно-мрачную сторону горизонта и скрылось.
Последние слова Тулузов произнес с заметным пафосом, а Екатерина Петровна покраснела, и все лицо ее мгновенно подернулось как бы
облаком печали.
И до того обрадовались, что прослезились и бросились"ручку"ловить. Как будто у этих людей накануне доеден был
последний каравай хлеба, и, не спустись я к ним, словно с
облаков, назавтра же им угрожала неминучая смерть.
Черта между землей и небом потемнела, поля лежали синие, затянутые мглой, а белые прежде
облака — теперь отделялись от туч какие-то рыжие или опаловые, и на них умирали
последние отблески дня, чтобы уступить молчаливой ночи.
Передонов не ходил в гимназию и тоже чего-то ждал. В
последние дни он все льнул к Володину. Страшно было выпустить его с глаз, — не навредил бы. Уже с утра, как только проснется, Передонов с тоскою вспоминал Володина: где-то он теперь? что-то он делает? Иногда Володин мерещился ему:
облака плыли по небу, как стадо баранов, и между ними бегал Володин с котелком на голове, с блеющим смехом; в дыме, вылетающем из труб, иногда быстро проносился он же, уродливо кривляясь и прыгая в воздухе.
Там, в дымном
облаке, катилось, подпрыгивая, тёмное пятно, и — когда горбина дороги скрывала его — сердце точно падало в груди. Вот возок взъехал на
последний холм, закачался на нём и пропал из глаз.
Но
последних слов уже не было слышно. Коляска, принятая дружно четверкою сильных коней, исчезла в
облаках пыли. Подали и мой тарантас; я сел в него, и мы тотчас же проехали городишко. «Конечно, этот господин привирает, — подумал я, — он слишком сердит и не может быть беспристрастным. Но опять-таки все, что он говорил о дяде, очень замечательно. Вот уж два голоса согласны в том, что дядя любит эту девицу… Гм! Женюсь я иль нет?» В этот раз я крепко задумался.
Вслед за
последним ударом шуба толкнула избитого смотрителя сапогом под стол и, не говоря ему более ни слова, повернула к дверям и исчезла в морозном
облаке; за медведем ушел и енот.
Калерия (живо). Очень! Особенно
последние… Они менее реальны, в них меньше грубой плоти! Они полны той мягкой, теплой грустью, которая окутывает душу, как
облако окутывает солнце в час заката. Немногие умеют ценить их, но эти немногие горячо любят вас.
Прошло еще несколько минут,
последний свет от потухающей зари исчез на мрачных небесах, покрытых густыми
облаками, и наступила совершенная темнота.
Тела живых существ исчезли в прахе, и вечная материя обратила их в камни, в воду, в
облака, а души их всех слились в одну. Общая мировая душа — это я… я… Во мне душа и Александра Великого, и Цезаря, и Шекспира, и Наполеона, и
последней пиявки. Во мне сознания людей слились с инстинктами животных, и я помню все, все, все, и каждую жизнь в себе самой я переживаю вновь.
Но тут с тяжким грохотом бухнула
последняя труба, и среди мгновенно взвившегося
облака желтой пыли Харлов, испустив пронзительный крик и высоко подняв окровавленные руки, повернулся к нам лицом. Слёткин опять в него прицелился.
Уже с полудня парило и в отдалении всё погрохатывало; но вот широкая туча, давно лежавшая свинцовой пеленой на самой черте небосклона, стала расти и показываться из-за вершин деревьев, явственнее начал вздрагивать душный воздух, всё сильнее и сильнее потрясаемый приближавшимся громом; ветер поднялся, прошумел порывисто в листьях, замолк, опять зашумел продолжительно, загудел; угрюмый сумрак побежал над землею, быстро сгоняя
последний отблеск зари; сплошные
облака, как бы сорвавшись, поплыли вдруг, понеслись по небу; дождик закапал, молния вспыхнула красным огнем, и гром грянул тяжко и сердито.
Подошва горы, плоские песчаные берега, монастырь и отмели окутались уже тенью; одна только река, отражавшая круглые
облака, обагренные
последними вспышками заката, вырезывалась в тени алой сверкающей полосою.
Свернул я в лес, выбрал место, сел. Удаляются голоса детей, тонет смех в густой зелени леса, вздыхает лес. Белки скрипят надо мной, щур поёт. Хочу обнять душой всё, что знаю и слышал за
последние дни, а оно слилось в радугу, обнимает меня и влечёт в своё тихое волнение, наполняет душу; безгранично растёт она, и забыл я, потерял себя в лёгком
облаке безгласных дум.
Так верный подсолнечник не перестает никогда обращаться к солнцу; обращается к нему и тогда, как грозные
облака затмевают светило дня — и поутру и ввечеру, — и тогда, как сам он начинает уже вянуть и сохнуть; всё, всё к нему обращается, до
последней минуты растительного бытия своего!»
Солнце скрылось за снеговым хребтом и бросало
последние розовые лучи на длинное, тонкое
облако, остановившееся на ясном, прозрачном горизонте.
Клонится к западу солнце, луч за лучом погашая. Алое тонкое
облако под ним разостлалось. Шире и шире оно расстилается, тонет в нем солнце, и сумрак на небо восходит, черным покровом лес и поля одевая… Ночь,
последняя ночь хмелевая!
Видя такие чудеса небывалые, ждут верные-праведные
последнего часа грешному миру, ждут
облаков для восхищения их в горний Иерусалим.
Представь
последний день природы,
Что пролилася звезд река,
На огнь пошли стеною воды,
Бугры взвилися в
облака;
Что вихри тучи к тучам гнали,
Что мрак лишь молнии свещали,
Что гром потряс всемирну ось,
Что солнце, мглою покровенно,
Ядро казалось раскалено:
Се вид, как вшел в Измаил Росс.
Уж вечер…
облаков померкнули края,
Последний луч зари на башнях умирает;
Последняя в реке блестящая струя
С потухшим небом угасает.