Неточные совпадения
— Вы вступаете
в пору жизни, — продолжал священник, — когда надо избрать
путь и держаться его. Молитесь Богу, чтоб он по своей благости
помог вам и помиловал, — заключил он. «Господь и Бог наш Иисус Христос, благодатию и щедротами своего человеколюбия, да простит ти чадо»… И, окончив разрешительную молитву, священник благословил и отпустил его.
Или, как огонь, осветит
путь, вызовет силы, закалит их энергией и бросит трепет, жар, негу и страсть
в каждый момент,
в каждую мысль… направит жизнь,
поможет угадать ее смысл, задачу и совершить ее.
— Улетела наша жар-птица… — прошептал старик,
помогая Привалову раздеться
в передней; на глазах у него были слезы, руки дрожали. — Василий Назарыч уехал на прииски; уж неделю, почитай. Доедут — не доедут по последнему зимнему
пути…
Дерсу и китаец
помогли мне взобраться на коня, и мы тронулись
в путь.
К этой общей системе
в качестве подспорья прибавлялись молебны о ниспослании вёдра или дождя; но так как
пути провидения для смертных закрыты, то самые жаркие мольбы не всегда
помогали.
С каждой рюмкой компания оживлялась, чокались, пили, наливали друг другу, шумели, и один из ляпинцев, совершенно пьяный, начал даже очень громко «родителей поминать». Более трезвые товарищи его уговорили уйти, швейцар
помог одеться, и «Атамоныч» побрел
в свою «Ляпинку», благо это было близко. Еще человек шесть «тактично» выпроводили таким же
путем товарищи, а когда все было съедено и выпито, гости понемногу стали уходить.
Нас выпороли и наняли нам провожатого, бывшего пожарного, старичка со сломанной рукою, — он должен был следить, чтобы Саша не сбивался
в сторону по
пути к науке. Но это не
помогло: на другой же день брат, дойдя до оврага, вдруг наклонился, снял с ноги валенок и метнул его прочь от себя, снял другой и бросил
в ином направлении, а сам,
в одних чулках, пустился бежать по площади. Старичок, охая, потрусил собирать сапоги, а затем, испуганный, повел меня домой.
— Вот — сказал он, протягивая руки то по направлению к гостям, то к Любке, — вот, товарищи, познакомьтесь. Вы, Люба, увидите
в них настоящих друзей, которые
помогут вам на вашем светлом
пути, а вы, — товарищи Лиза, Надя, Саша и Рахиль, — вы отнеситесь как старшие сестры к человеку, который только что выбился из того ужасного мрака,
в который ставит современную женщину социальный строй.
«Имею удовольствие препроводить Вам при сем жития святых и книгу Фомы Кемпийского «О подражании Христу». Читайте все сие со вниманием: тут Вы найдете вехи, поставленные нам на
пути к будущей жизни, о которой Вы теперь болеете Вашей юной душой. Еще посылаю Вам книгу, на русском языке, Сен-Мартена об истине и заблуждениях. Перевод очень верный. Если что будет затруднять Вас
в понимании, спрашивайте меня. Может быть, при моей душевной готовности
помогать Вам, я и сумею растолковать».
По
пути Редедя не дремал и
помогал экваториальным державцам
в их взаимных пререканиях, причем аккуратно сдал их друг другу
в плен и везде получил прогоны и суточные по расчету от Петербурга.
— А ежели так вот, как Марфа жила, —
в подозрениях да окриках, — ну, вы меня извините! Мужа тут нету, а просто — мужик, и хранить себя не для кого. Жалко мне было Марфу, а
помочь — нечем, глупа уж очень была. Таким бабам, как она, бездетным да глупым, по-моему, два
пути —
в монастырь али
в развратный дом.
«На поверку выходит, что это я
помог путям природы!» — мучительно подумал он, а потом, обратясь к Минодоре, сказал, чтобы она вышла к доктору и попросила его еще раз завтра приехать; графа Хвостикова и Аделаиду Ивановну он услал
в свои комнаты. Старушка поплелась, ведомая под руку Минодорой.
В тревожном жизни колебанье
Всегда с душой враждует плоть;
Да озарит твое сиянье
Стезю блудящего, господь!
Но если, пламенный и страстный,
Он слепо вступит
в мрак и ночь,
В час испытанья,
в час опасный,
Дозволь нам слабому
помочь!
Твои
пути необъяснимы,
Твоих судеб таинствен ход,
Блажен, кто всех соблазнов мимо
Дорогой светлою идет!
Было светлое осеннее утро, когда мы вынесли черный гроб из избы и поставили на телегу; Рыжку предстояло
в последний раз везти своего хозяина
в далекий
путь. Яша,
в рваном полушубке и с босыми ногами, без шапки, с блуждающими добрыми глазами и длинной палкой
в руке, суетился, кажется, больше всех:
помогал выносить гроб, несколько раз пробовал, крепко ли он стоит на телеге, и постоянно бормотал...
—
Помоги, — говорю, — господи, и научи мя, да не потеряю
путей твоих и да не угрязнет душа моя во грехе! Силён ты и многомилостив, сохрани же раба твоего ото зла и одари крепостью
в борьбе с искушением, да не буду попран хитростию врага и да не усумнюсь
в силе любви твоей к рабу твоему!
Она вызвалась поговорить с одним из близких ей людей
в посольстве и через два дня пишет мне, чтобы я прислал к ней Шерамура: она хотела дать ему рекомендательную карточку, с которою тот должен пойти к г. N.N. Это был видный чиновник посольства, который обещал принять и выслушать Шерамура, и если можно,
помочь ему очистить возвратный
путь в отечество.
Гаврила Иванович
помог наладить случившуюся поруху и, когда мы тронулись
в путь, не сел на облучок, а зашагал мерными мужицкими шагами по стороне.
Напрасно кто-нибудь, более их искусный и неустрашимый, переплывший на противный берег, кричит им оттуда, указывая
путь спасения: плохие пловцы боятся броситься
в волны и ограничиваются тем, что проклинают свое малодушие, свое положение, и иногда, заглядевшись на бегущую мимо струю или ободренные криком, вылетевшим из капитанского рупора, вдруг воображают, что корабль их бежит, и восторженно восклицают: «Пошел, пошел, двинулся!» Но скоро они сами убеждаются
в оптическом обмане и опять начинают проклинать или погружаются
в апатичное бездействие, забывая простую истину, что им придется умереть на мели, если они сами не позаботятся снять с нее корабль и прежде всего хоть
помочь капитану и его матросам выбросить балласт, мешающий кораблю подняться.
Человек
в своей жизни то же, чтò дождевая туча, выливающаяся на луга, поля, леса, сады, пруды, реки. Туча вылилась, освежила и дала жизнь миллионам травинок, колосьев, кустов, деревьев и теперь стала светлой, прозрачной и скоро совсем исчезнет. Так же и телесная жизнь доброго человека: многим и многим
помог он, облегчил жизнь, направил на
путь, утешил и теперь изошел весь и, умирая, уходит туда, где живет одно вечное, невидимое, духовное.
Повелел Спаситель — вам, врагам, прощати,
Пойдем же мы
в царствие тесною дорогой,
Цари и князи, богаты и нищи,
Всех ты, наш родитель, зовешь к своей пище,
Придет пора-время — все к тебе слетимся,
На тебя, наш пастырь, тогда наглядимся,
От пакостна тела борют здесь нас страсти,
Ты, Господь всесильный, дай нам не отпасти,
Дай ты, царь небесный, веру и надежду,
Одень наши души
в небесны одежды,
В путь узкий, прискорбный идем —
помогай нам!
А между тем такое ласковое участие с ее стороны много прочнее и скорее проложит ей
путь к детским сердцам,
поможет запастись детским доверием
в трудном деле воспитания сорока девочек и даст ей самой больше спокойствия, пожалуй. Да-да, она была глубоко не права порою. Строгость никогда не вредна. Она необходима… Но ее суровость, ее грубость с детьми, разве они имели что-либо общее со строгостью?!
В предстоящую осень их решено было поместить
в учительскую школу-интернат. Предложена была и Дорушке, как лучшей из воспитанниц приюта, та же почетная доля, но Дорушка категорически отказалась от своего «счастья», имея важнейшую, по ее мнению, цель впереди:
помочь матери
в деле устройства мастерской и этой помощью отстранить лишние хлопоты и невзгоды с
пути начинавшей уже заметно стариться Аксиньи.
— Счастливый
путь! Дай Бог успеха вашему оружию!
Помогай вам Бог! — раздавались то и дело то здесь, то там взволнованные голоса. И снова все слилось
в воодушевленных «ура» и «живио», соединенных вместе.
А когда я ей сказала: «Брось их всех вон или обратись к религии: это
поможет», — она меня послушала и поехала
в Кронштадт, но оттуда на обратном
пути купила выборгских кренделей и заехала к мерзавцу вместе чай пить, и теперь опять с коробком ходит и очень счастлива.
С настроением умов горыгорецкой виктории, тщательно поддерживаемым воеводою, повстанцы продолжали держать тон высоко; подобно первым двум дням своего шествия, они двигались гордыми победителями, высылали передовых, которые оцепляли на
пути встречаемые деревни, требовали встречи с хлебом и солью и подвод; но с приближением их к деревням там оставались только старики, женщины и дети, остальные с лошадьми разбегались
в соседние леса, а по проходе шаек принимались вязать отсталых,
в чем
помогали и женщины.
— Твой слуга, недокрещенец, мой ученик. Ему поручено было следить твои поступки и
пути, чтобы я,
в случае опасности, мог
помочь тебе. Как он подстерегал твои отношения к дочери боярина, спроси у него. Унижение,
в каком его держали у Образца, научило его лукавству. Отчего ж и род наш так лукав… Слуга твой знал, что я желаю тебе добра; мне повинуясь, преданный тебе, он исполнял должность лазутчика с особенным искусством и усердием. Доказательство — ты этого даже и не подозревал.
Старуха
помогла ей встать с колен, и они отправились
в обратный
путь. На душе у Татьяны Петровны стало как-то спокойнее, светлее…
Вы не
помогли ей, государь мой, найти
путь истины, а ввергли ее
в пучину лжи и несчастья.