Неточные совпадения
Крестьяне рассмеялися
И рассказали барину,
Каков мужик Яким.
Яким, старик убогонький,
Живал когда-то в Питере,
Да угодил в тюрьму:
С купцом тягаться вздумалось!
Как липочка ободранный,
Вернулся он на родину
И за соху взялся.
С тех пор лет тридцать жарится
На
полосе под солнышком,
Под бороной спасается
От частого дождя,
Живет — с сохою возится,
А смерть придет Якимушке —
Как ком
земли отвалится,
Что на сохе присох…
Самгин, снимая и надевая очки, оглядывался, хотелось увидеть пароход, судно рыбаков, лодку или хотя бы птицу, вообще что-нибудь от
земли. Но был только совершенно гладкий, серебристо-зеленый круг — дно воздушного мешка; по бортам темной шкуны сверкала светлая
полоса, и над этой огромной плоскостью — небо, не так глубоко вогнутое, как над
землею, и скудное звездами. Самгин ощутил необходимость заговорить, заполнить словами пустоту, развернувшуюся вокруг него и в нем.
— Нет, как хотите, но я бы не мог жить здесь! — Он тыкал тросточкой вниз на оголенные поля в черных
полосах уже вспаханной
земли, на избы по берегам мутной реки, запутанной в кустарнике.
Через вершины старых лип видно было синеватую
полосу реки; расплавленное солнце сверкало на поверхности воды; за рекою, на песчаных холмах, прилепились серые избы деревни, дальше холмы заросли кустами можжевельника, а еще дальше с
земли поднимались пышные облака.
Самгин слушал его суховатый баритон и сожалел, что англичанина не интересует пейзаж. Впрочем, пейзаж был тоже скучный — ровная, по-весеннему молодо зеленая самарская степь, черные
полосы вспаханной
земли, маленькие мужики и лошади медленно кружатся на плывущей
земле, двигаются серые деревни с желтыми пятнами новых изб.
Цветы завяли, садовник выбросил их, и перед домом, вместо цветника, лежали черные круги взрытой
земли с каймой бледного дерна да
полосы пустых гряд. Несколько деревьев завернуты были в рогожу. Роща обнажалась все больше и больше от листьев. Сама Волга почернела, готовясь замерзнуть.
Давно уже дед грозил нам штилевой
полосой, которая опоясывает
землю в нескольких градусах от экватора.
Масса
земли, не то синей, не то серой, местами лежала горбатой кучкой, местами
полосой тянулась по горизонту.
Он перешел на другую сторону и, вдыхая влажную свежесть и хлебный запах давно ждавшей дождя
земли, смотрел на мимо бегущие сады, леса, желтеющие поля ржи, зеленые еще
полосы овса и черные борозды темно-зеленого цветущего картофеля.
Над
землей, погруженной в ночную тьму, раскинулся темный небесный свод с миллионами звезд, переливавшихся цветами радуги. Широкой
полосой, от края до края, протянулся Млечный Путь. По ту сторону реки стеной стоял молчаливый лес. Кругом было тихо, очень тихо…
С вершины перевала нам открылся великолепный вид на реку Улахе. Солнце только что скрылось за горизонтом. Кучевые облака на небе и дальние горы приняли неясно-пурпуровую окраску. Справа от дороги светлой
полосой змеилась река. Вдали виднелись какие-то фанзы. Дым от них не подымался кверху, а стлался по
земле и казался неподвижным. В стороне виднелось небольшое озерко. Около него мы стали биваком.
Пока
земля прикрыта дерном, она может еще сопротивляться воде, но как только цельность дернового слоя нарушена, начинается размывание. Быстро идущая вода уносит с собой легкие частицы
земли, оставляя на месте только щебень. От ила, который вместе с пресной водой выносится реками, море около берегов,
полосой в несколько километров, из темно-зеленого становится грязно-желтым.
Свет от костров отражался по реке яркой
полосой.
Полоса эта как будто двигалась, прерывалась и появлялась вновь у противоположного берега. С бивака доносились удары топора, говор людей и смех. Расставленные на
земле комарники, освещенные изнутри огнем, казались громадными фонарями. Казаки слышали мои выстрелы и ждали добычи. Принесенная кабанина тотчас же была обращена в ужин, после которого мы напились чаю и улеглись спать. Остался только один караульный для охраны коней, пущенных на волю.
Взошла луна. Ясная ночь глядела с неба на
землю. Свет месяца пробирался в глубину темного леса и ложился по сухой траве длинными
полосами. На
земле, на небе и всюду кругом было спокойно, и ничто не предвещало непогоды. Сидя у огня, мы попивали горячий чай и подтрунивали над гольдом.
«Да, в центре бывшей пустыни; а теперь, как видишь, все пространство с севера, от той большой реки на северо — востоке, уже обращено в благодатнейшую
землю, в
землю такую же, какою была когда-то и опять стала теперь та
полоса по морю на север от нее, про которую говорилось в старину, что она «кипит молоком и медом».
В сущности настоящая степь была далеко, но это название сохранялось за тою смешанною
полосою, где русская селитьба мешалась с башкирской и казачьими
землями.
Зверский обычай порабощать себе подобного человека, возродившийся в знойных
полосах Ассии, обычай, диким народам приличный, обычай, знаменующий сердце окаменелое и души отсутствие совершенное, простерся на лице
земли быстротечно, широко и далеко.
Время было весеннее. Лодка шла вдоль берега и попадала то в
полосы прохладного морского воздуха, то в струи теплого, слегка сыроватого ветерка, дующего с материка. Яркое июньское солнце обильно изливало на
землю теплые и живительные лучи свои, но по примятой прошлогодней траве, по сырости и полному отсутствию листвы на деревьях видно было, что
земля только что освободилась от белоснежного покрова и еще не успела просохнуть как следует.
Вскоре зачернелись
полосы вспаханной
земли, и, подъехав, я увидел, что крестьянин, уже немолодой, мерно и бодро ходит взад и вперед по десятине, рассевая вокруг себя хлебные семена, которые доставал он из лукошка, висящего у него через плечо.
— Нет, вы только сообразите, сколько у них, у этих французов, из-за пустяков времени пропадает! — горячился Василий Иваныч, — ему надо
землю пахать, а его в округу гонят:"Ступай, говорят, голоса подавать надо!"Смотришь, ан полоса-то так и осталась непаханная!
Из окон низеньких белых домов кое-где струился туманными прямыми
полосами свет и длинными косяками ложился на желто-бурую блестящую
землю.
Над головами стояло высокое звездное небо, по которому беспрестанно пробегали огненные
полосы бомб; налево, в аршине, маленькое отверстие вело в другой блиндаж, в которое виднелись ноги и спины матросов, живших там, и слышались пьяные голоса их; впереди виднелось возвышение порохового погреба, мимо которого мелькали фигуры согнувшихся людей, и на котором, на самом верху, под пулями и бомбами, которые беспрестанно свистели в этом месте, стояла какая-то высокая фигура в черном пальто, с руками в карманах, и ногами притаптывала
землю, которую мешками носили туда другие люди.
— Что это, папочка? — спросила опять Лена, вглядываясь, как мужик повернул соху и стал удаляться, ведя новую борозду по другому краю
полосы. Новое деревцо, уже наклонившееся к
земле, попало под железо, судорожно метнулось, задрожало и тихо свалилось на пашню…
Точно небо с
землею переслалось огнями; грянул трескучий удар, как от массы брошенных с кровли железных
полос, и из родника вверх целым фонтаном взвилось облако брызг.
Женат он еще не был, изба у него была плохая, а
земли столько, что если лечь такому огромному человеку поперек
полосы, то ноги уже окажутся на чужой
земле.
«Кожемякин сидел в этой углублённой тишине, бессильный, отяжелевший, пытаясь вспомнить что-нибудь утешительное, но память упорно останавливалась на одном: идёт он полем ночью среди шершавых бесплодных холмов, темно и мертвенно пустынно кругом, в мутном небе трепещут звёзды, туманно светится изогнутая
полоса Млечного Пути, далеко впереди приник к
земле город, точно распятый по ней, и отовсюду кто-то невидимый, как бы распростёртый по всей
земле, шепчет, просит...
Миром веяло от сосен, стройных, как свечи, вытопившаяся смола блестела золотом и янтарём, кроны их, благословляя
землю прохладною тенью, горели на солнце изумрудным пламенем. Сквозь волны зелени сияли главы церквей, просвечивало серебро реки и рыжие
полосы песчаных отмелей. Хороводами спускались вниз ряды яблонь и груш, обильно окроплённых плодами, всё вокруг было ласково и спокойно, как в добром сне.
Вспомнилась широкая, серо-синяя
полоса реки, тянется она глубоко в даль и исчезает промеж гор и лугов, словно уходя в недра
земли, а пароход представился мне маленьким.
Только узкая, саженей в триста,
полоса лесистой плодородной
земли составляет владения казаков.
Снег валил густыми, липкими хлопьями; гонимые порывистым, влажным ветром, они падали на
землю, превращаясь местами в лужи, местами подымаясь мокрыми сугробами; клочки серых, тяжелых туч быстро бежали по небу, обливая окрестность сумрачным светом; печально смотрели обнаженные кусты; где-где дрожал одинокий листок, свернувшийся в трубочку; еще печальнее вилась снежная дорога, пересеченная кое-где широкими пятнами почерневшей вязкой почвы; там синела холодною
полосою Ока, дальше все застилалось снежными хлопьями, которые волновались как складки савана, готового упасть и окутать
землю…
Сначала, далеко впереди, где небо сходится с
землею, около курганчиков и ветряной мельницы, которая издали похожа на маленького человечка, размахивающего руками, поползла по
земле широкая ярко-желтая
полоса; через минуту такая же
полоса засветилась несколько ближе, поползла вправо и охватила холмы; что-то теплое коснулось Егорушкиной спины,
полоса света, подкравшись сзади, шмыгнула через бричку и лошадей, понеслась навстречу другим
полосам, и вдруг вся широкая степь сбросила с себя утреннюю полутень, улыбнулась и засверкала росой.
Было тут совсем темно, и только по длинной
полосе неба, усеянной звездами, да по тому, что под ногами была утоптанная
земля, они знали, что идут по аллее.
Она о четырех углах, сто шагов по сторонам, три копья в высоту, ее средина — на двенадцати золотых колоннах в толщину человека на вершине ее голубой купол, вся она из черных, желтых, голубых
полос шелка, пятьсот красных шнуров прикрепили ее к
земле, чтобы она не поднялась в небо, четыре серебряных орла по углам ее, а под куполом, в середине палатки, на возвышении, — пятый, сам непобедимый Тимур-Гуруган, царь царей.
Только холодные, серые жабки, выйдя на вечерние rendez-vous, тяжело шлепали своими мягкими телами по твердо утоптанной
земле и целыми толпами скрывались в черной
полосе тени, бросаемой полуразрушенною каменною стеною.
Позванивая бубенцами, смачно чмокая копытами по раскисшей
земле, ямские лошади охотно бежали сквозь невысокий ельник, строгими рядами, недвижимо охранявший узкую
полосу болотистой дороги.
День — серенький; небо, по-осеннему, нахмурилось; всхрапывал, как усталая лошадь, сырой ветер, раскачивая вершины ельника, обещая дождь. На рыжей
полосе песчаной дороги качались тёмненькие фигурки людей, сползая к фабрике; три корпуса её, расположенные по радиусу, вцепились в
землю, как судорожно вытянутые красные пальцы.
Полотно покрыло мольберт с картиной, а я все сижу перед ним, думая все о том же неопределенном и страшном, что так мучит меня. Солнце заходит и бросает косую желтую
полосу света сквозь пыльные стекла на мольберт, завешенный холстом. Точно человеческая фигура. Точно Дух
Земли в «Фаусте», как его изображают немецкие актеры.
Погода все разыгрывалась. Из серых облаков, покрывавших небо, стал падать мокрыми хлопьями снег, который, едва касаясь
земли, таял и увеличивал невылазную грязь. Наконец, показывается темная свинцовая
полоса; другого края ее не рассмотришь. Эта
полоса — Волга. Над Волгой ходит крепковатый ветер и водит взад и вперед медленно приподнимающиеся широкопастые темные волны.
Сумерки, или «сутисочки», как называют их в деревне, начинали уже ложиться на
землю; бледные дымчатые
полосы тумана там и сям окутывали поля и распускались по окрестности; в воздухе заметно похолодело.
Обнажается ограбленная
земля — выщипано всё вокруг и обглодано, точно по лощине некий великан-озорник прыгал, вырывая
полосы леса, нанося
земле глубокие раны.
Вцепился завод в
землю, придавил её и, ненасытно алчный, сосёт дни и ночи, задыхаясь от жадности, воет, выплёвывая из раскалённых пастей огненную кровь
земли. Остынет она, почернеет, — он снова плавит, гудит, гремит, расплющивая красное железо, брызжет искрами и, весь вздрагивая, тянет длинные живые
полосы, словно жилы из тела земного.
Бледный свет
Тянулся длинной
полосойМеж темным небом и
землей,
И различал я, как узор,
На ней зубцы далеких гор...
Мартьянов тяжело завозился на
земле, встал, посмотрел на
полосы света, исходившего из двери и окон ночлежки, качнул головой и молча сел рядом с ротмистром.
Метеор пошел в ночлежку и зажег в ней лампу. Тогда из двери ночлежки протянулась во двор широкая
полоса света, и ротмистр вместе с каким-то маленьким человеком вели по ней учителя в ночлежку. Голова у него дрябло повисла на грудь, ноги волочились по
земле и руки висели в воздухе, как изломанные. При помощи Тяпы его свалили на нары, и он, вздрогнув всем телом, с тихим стоном вытянулся на них.
Накрапывал дождь. Густая, душная тьма покрывала фигуры людей, валявшиеся на
земле, скомканные сном или опьянением.
Полоса света, исходившая из ночлежки, побледнев, задрожала и вдруг исчезла. Очевидно, лампу задул ветер или в ней догорел керосин. Падая на железную крышу ночлежки, капли дождя стучали робко и нерешительно. С горы из города неслись унылые, редкие удары в колокол — сторожили церковь.
Шлагбаум был окрашен во все цвета национальной пестряди, состоящей из черных и белых
полос с красными отводами, и еще не успел запылиться, как пронеслась весть, что губернатор уже выехал из соседнего города и держит путь прямо на Солигалич. Тотчас же везде были поставлены махальные солдаты, а у забора бедной хибары Рыжова глодала
землю резвая почтовая тройка с телегою, в которую Александр Афанасьевич должен был вспрыгнуть при первом сигнале и скакать навстречу «надменной фигуре».
Свет, падающий из окна, лежит на
земле косым, вытянутым четырехугольником, и видно, как в этой светлой
полосе морщится и рябится от дождя большая лужа.
Недалеко от мельницы Назарова, на пути реки Боломы, встал высокий холм — река срезала половину его, обнажив солнцу и воздуху яркие
полосы цветных глин, отложила смытую
землю в русло своё, наметала острый мыс и, круто обогнув его вершину, снова прижалась к пёстрому берегу.
Да, это была узкая, болотная дорога, кое-где укрепленная поперек хворостом, со следами лошадиного помета. И к нашей радости, мы тотчас услыхали невдалеке стук телеги. Быстро-быстро, совсем заметно для глаза, надвигалась тьма. Только на западе, низко над
землей, рдела узкая длинная кровавая
полоса, отороченная сверху тесьмой из расплавленного золота.
И грохоту поезда отвечали раскаты грома из тучи, охватившей мраком уже почти две трети неба. Через несколько минут Тихон Павлович сидел в вагоне и мчался степью, следя глазами за мелькавшими мимо окон
полосами хлеба и вспаханной
земли.