Неточные совпадения
Всем существом
своим он изображал
радость, широко улыбался,
показывая чиненные золотом зубы, быстро катал шарики глаз
своих по лицу и фигуре Самгина, сучил ногами, точно муха, и потирал руки так крепко, что скрипела кожа. Стертое лицо его напоминало Климу людей сновидения, у которых вместо лица — ладони.
Он — этой внезапной
радостью и этим словом: «счастье» — будто повторил
свое признание в любви и предложение руки и, кроме того,
показал ей, что эгоистически радуется разрыву ее с Марком.
Тюфяев знал
своих гостей насквозь, презирал их,
показывал им иногда когти и вообще обращался с ними в том роде, как хозяин обращается с
своими собаками: то с излишней фамильярностью, то с грубостию, выходящей из всех пределов, — и все-таки он звал их на
свои обеды, и они с трепетом и
радостью являлись к нему, унижаясь, сплетничая, подслуживаясь, угождая, улыбаясь, кланяясь.
Принял он меня добродушно, почти с
радостью, но когда
показывал свой дом, то как будто сконфузился.
— И вдруг обнимет сон, как мать родная любимое
своё дитя, и
покажет всё, чего нет, окунёт тебя в такие
радости, тихие да чистые, каких и не бывает наяву. Я даже иногда, ложась, молюсь: «Присно дева Мария, пресвятая богородица — навей счастливый сон!»
Гавриловна. То-то вот, ты говоришь, примеры-то? Лучше бы она сама хороший пример
показывала! А то только и кричит: смотри да смотри за девками! А что за ними смотреть-то? Малолетные они, что ли? У всякого человека
свой ум в голове. Пущай всякий сам о себе и думает. Смотрят-то только за пятилетними, чтоб они не сбаловали чего-нибудь. Эка жизнь девичья! Нет-то хуже ее на свете! А не хотят того рассудить: много ли девка в жизнь-то
радости видит! Ну, много ли? — скажи.
— Ах, боже мой! так что же это вы! что же вы медлите? — вскричала Марья Александровна, едва скрывая
свою радость. — Поезжайте, поезжайте! этим нельзя шутить. То-то я смотрю, за обедом — вы такой скучный! Поезжайте, mon ami, поезжайте! Да вам бы следовало давеча утром с визитом отправиться,
показать, что вы дорожите, что вы цените его ласку! Ах, молодежь, молодежь!
Гость оказался еще любезнее прежнего и с
своей стороны
показал не одно доказательство прямодушия и счастливого характера
своего, сильно входил в удовольствие господина Голядкина, казалось, радовался только одною его
радостью и смотрел на него, как на истинного и единственного
своего благодетеля.
Мы обнялись и всплакнули от
радости и от грустной мысли, что когда-то были молоды, а теперь оба седы, и умирать пора. Он оделся и повел меня
показывать свое имение.
Хозяин поставил
своих работников в такое положение, что, исполняя то, что он
показал им, они получают высшее, доступное их воображению, благо (благо душевной
радости), а они просят его о чем-то. Если они просят, то это значит только то, что они не делают то, что им предназначено.
Но Полояров все эти
радости и восторги встречал совершенно холодно: больно уж не по нутру они ему были. И именно в те самые минуты, когда она
показывала ему новые
свои покупки, рассказывая намерения и планы будущего житья-бытья, он глядел совсем равнодушно, как на нечто постороннее, и слушал вполне безучастно, а иногда с видимым даже раздражением и неудовольствием.
И на
радостях, что адмиральское посещение прошло благополучно и что «Коршун»
показал себя во всех отношениях молодцом, Андрей Николаевич велел подать из собственного запаса десять бутылок шампанского и угощал всех с обычным
своим радушием.
Нет, он не так бездушен. Калерия не позволила ему пойти с нею. Он сейчас же побежал бы туда, в избу Вонифатьевых, с
радостью стал бы все делать, что нужно, даже обмывать грязных детей, прикладывать им припарки, давать лекарство. Не хотел он допытываться у себя самого, что его сильнее тянет туда: она, желание
показать ей
свое мужество или жалость к мужицким ребятишкам.
Сказав это, государь
показал Густаву на дверь, которую и запер за ним. С сердцем, обвороженным простотою, ласками и величием царя, с сердцем, волнуемым каким-то сладостным предчувствием, возвратился Густав домой, где ожидали его пленные офицеры. Можно угадать, что они спешили запить
свою радость в «Аустерии», где тосты за здравие нового их государя не раз повторялись.
Взволнованная Ирена, невзирая на
свое легкое одеянье и туфельки, на ногах, не чувствовала холода, но Степан, несмотря на
радость наступившего мгновенья доставить сюрприз
своему барину,
показать себя и отомстить Анжель, все-таки не удержался сказать...
При святом крещении она была наречена Дарьей.
Радость отца и матери была неописуема. Здоровый ребенок — осуществленная мечта всех родителей. Всем и каждому из заходивших знакомых
показывали они
своего феноменального крупного ребенка, и отец с гордостью говорил...
— Я намекнул о том Владимиру, — продолжал князь, — тебя
показал ему. Он чуть с ума не сходит от
радости; говорит, что видел тебя, как сквозь сон, у
своей постели во время болезни, да и впрямь за сон потом принял, за чудное видение, так и сказал. Теперь от тебя зависит на всю жизнь осчастливить его и меня, старика, порадовать; согласна ты замуж за него идти?
И богатым, и бедным представляется, что веселым нельзя иначе быть, как пьяным или полупьяным, представляется, что при всяком важном случае жизни: похоронах, свадьбе, крестинах, разлуке, свидании — самое лучшее средство
показать свое горе или
радость состоит в том, чтобы одурманиться и, лишившись человеческого образа, уподобиться животному.