Неточные совпадения
Только тем, что в такую неправильную семью, как Аннина, не
пошла бы хорошая, Дарья Александровна и объяснила себе то, что Анна,
с своим знанием людей, могла взять к своей
девочке такую несимпатичную, нереспектабельную Англичанку.
Проводив жену наверх, Левин
пошел на половину Долли. Дарья Александровна
с своей стороны была в этот день в большом огорчении. Она ходила по комнате и сердито говорила стоявшей в углу и ревущей
девочке...
— Ани? (так звала она дочь свою Анну) Здорова. Очень поправилась. Ты хочешь видеть ее?
Пойдем, я тебе покажу ее. Ужасно много было хлопот, — начала она рассказывать, —
с нянями. У нас Итальянка была кормилицей. Хорошая, но так глупа! Мы ее хотели отправить, но
девочка так привыкла к ней, что всё еще держим.
Левин не замечал, как проходило время. Если бы спросили его, сколько времени он косил, он сказал бы, что полчаса, — а уж время подошло к обеду. Заходя ряд, старик обратил внимание Левина на
девочек и мальчиков, которые
с разных сторон, чуть видные, по высокой траве и по дороге
шли к косцам, неся оттягивавшие им ручонки узелки
с хлебом и заткнутые тряпками кувшинчики
с квасом.
Мелко шагали мальчики и
девочки в однообразных пепельно-серых костюмах, должно быть сиротский приют,
шли почтальоны, носильщики
с вокзала, сиделки какой-то больницы, чиновники таможни, солдаты без оружия, и чем дальше двигалась толпа, тем очевиднее было, что в ее хвосте уже действовало начало, организующее стихию.
С полной очевидностью оно выявилось в отряде конной полиции.
За железной решеткой, в маленьком, пыльном садике, маршировала группа детей — мальчики и
девочки —
с лопатками и
с палками на плечах, впереди их шагал, играя на губной гармонике, музыкант лег десяти, сбоку
шла женщина в очках, в полосатой юбке.
Холод сердито щипал лицо. Самгин
шел и думал, что, когда Варвара станет его любовницей, для нее наступят не сладкие дни. Да. Она, вероятно, все уже испытала
с Маракуевым или
с каким-нибудь актером, и это лишило ее права играть роль невинной, влюбленной
девочки. Но так как она все-таки играет эту роль, то и будет наказана.
Верочка была
с черными, вострыми глазами, смугленькая
девочка, и уж начинала немного важничать, стыдиться шалостей: она скакнет два-три шага по-детски и вдруг остановится и стыдливо поглядит вокруг себя, и
пойдет плавно, потом побежит, и тайком, быстро, как птичка клюнет, сорвет ветку смородины, проворно спрячет в рот и сделает губы смирно.
А когда Бережкова уходила или уезжала из дома,
девочка шла к Василисе, влезала на высокий табурет и молча, не спуская глаз
с Василисы, продолжала вязать чулок, насилу одолевая пальцами длинные стальные спицы. Часто клубок вываливался из-под мышки и катился по комнате.
Но тянувшаяся к отцу
с рук конвойного
девочка продолжала визжать и не хотела
идти к Марье Павловне.
С женщинами
шли на своих ногах дети, мальчики и
девочки.
Тетушки ждали Нехлюдова, просили его заехать, но он телеграфировал, что не может, потому что должен быть в Петербурге к сроку. Когда Катюша узнала это, она решила
пойти на станцию, чтобы увидать его. Поезд проходил ночью, в 2 часа. Катюша уложила спать барышень и, подговорив
с собою
девочку, кухаркину дочь Машку, надела старые ботинки, накрылась платком, подобралась и побежала на станцию.
— Видно, устыдился офицер, — закричала она, чтобы быть слышной из-за грохота колес Нехлюдову. —
С Бузовкина сняли наручники. Он сам несет
девочку, и
с ними
идет Катя и Симонсон и вместо меня Верочка.
С тех пор как Lise взяла у вас назад свое обещание, — свое детское обещание, Алексей Федорович, — выйти за вас замуж, то вы, конечно, поняли, что все это была лишь детская игривая фантазия больной
девочки, долго просидевшей в креслах, —
слава Богу, она теперь уже ходит.
— Да-с, вступаю в законный брак, — ответил он застенчиво. Я удивлялся героической отваге женщины, решающейся
идти за этого доброго, но уж чересчур некрасивого человека. Но когда, через две-три недели, я увидел у него в доме
девочку лет восьмнадцати, не то чтоб красивую, но смазливенькую и
с живыми глазками, тогда я стал смотреть на него как на героя.
Девочка не думала
идти, а все жалобно смотрела; я просил ямщика не обижать ее, он взял ее тихо в охапку и поставил на землю. Она расплакалась, и я готов был плакать
с нею.
Что сделает этот суровый человек
с бедной
девочкой, которая
идет вымаливать у него капли отцовской любви.
— Вот ращу дочь, а у самого кошки на душе скребут, — заметил Тарас Семеныч, провожая глазами убегавшую
девочку. — Сам-то стар становлюсь, а
с кем она жить-то будет?.. Вот нынче какой народ
пошел: козырь на козыре. Конечно, капитал будет, а только деньгами зятя не купишь, и через золото большие слезы льются.
В Егоре
девочка узнала кержака: и по покрою кафтана, и по волосам, гладко подстриженным до бровей, от одного уха до другого, и по особому складу всего лица, — такое сердитое и скуластое лицо,
с узкими темными глазками и окладистою бородой, скатавшиеся пряди которой были запрятаны под ворот рубахи из домашней пестрядины. Наверное, этот кержак ждет, когда проснется папа, а папа только напьется чаю и сейчас
пойдет в завод.
С Никитичем действительно торопливо семенила ножками маленькая
девочка с большими серыми глазами и серьезным не по летам личиком. Когда она уставала, Никитич вскидывал ее на одну руку и
шел с своею живою ношей как ни в чем не бывало. Эта Оленка очень заинтересовала Нюрочку, и
девочка долго оглядывалась назад, пока Никитич не остался за поворотом дороги.
Петра Елисеича поразило неприятно то, что Нюрочка
с видимым удовольствием согласилась остаться у Парасковьи Ивановны, —
девочка, видимо, начинала чуждаться его, что отозвалось в его душе больною ноткой. Дорога в Мурмос
шла через Пеньковку, поэтому Нюрочку довезли в том же экипаже до избушки Ефима Андреича, и она сама потянула за веревочку у ворот, а потом быстро скрылась в распахнувшейся калитке.
— Ну, что вы так сидите, господин? Зад себе греете?
Шли бы заниматься
с девочкой.
Но дама повернулась к нему спиной, взяла
девочку за руку и
пошла с ней в купе, оставив Горизонта расшаркиваться и бормотать комплименты и извинения.
— Оставим это. Так знаешь. Мари, я себе все время ищу вот такую
девочку, как ты, такую скромную и хорошенькую. Я человек состоятельный, я бы тебе нашел квартиру со столом,
с отоплением,
с освещением. И на булавки сорок рублей в месяц. Ты бы
пошла?
Дворовые мальчики и
девочки, несколько принаряженные, иные хоть тем, что были в белых рубашках, почище умыты и
с приглаженными волосами, — все весело бегали и начали уже катать яйца, как вдруг общее внимание привлечено было двумя какими-то пешеходами, которые, сойдя
с Кудринской горы,
шли вброд по воде, прямо через затопленную урему.
Заметив, что всем
девочкам, и в особенности Сонечке, доставляло большое удовольствие видеть, как гувернантка
с расстроенным лицом
пошла в девичью зашивать свое платье, я решил доставить им это удовольствие еще раз.
Между
девочками и нами тоже появилась какая-то невидимая преграда; у них и у нас были уже свои секреты; как будто они гордились перед нами своими юбками, которые становились длиннее, а мы своими панталонами со штрипками. Мими же в первое воскресенье вышла к обеду в таком пышном платье и
с такими лентами на голове, что уж сейчас видно было, что мы не в деревне и теперь все
пойдет иначе.
Те же светло-голубые глаза и улыбающийся взгляд, тот же, составляющий почти одну линию со лбом, прямой носик
с крепкими ноздрями и ротик
с светлой улыбкой, те же крошечные ямочки на розовых прозрачных щечках, те же беленькие ручки… и к ней по-прежнему почему-то чрезвычайно
идет название чистенькой
девочки.
— Милая, милая
девочка, хоть и побранила меня! — продолжал он,
с наслаждением смакуя вино, — но эти милые существа именно тут-то и милы, в такие именно моменты… А ведь она, наверно, думала, что меня пристыдила, помните в тот вечер, разбила в прах! Ха, ха, ха! И как к ней
идет румянец! Знаток вы в женщинах? Иногда внезапный румянец ужасно
идет к бледным щекам, заметили вы это? Ах, боже мой! Да вы, кажется, опять сердитесь?
Одна из них, самая сумасбродная, была та, что я хотела
идти к нему, объясниться
с ним, признаться ему во всем, откровенно рассказать ему все и уверить его, что я поступила не как глупая
девочка, но
с добрым намерением.
Он всю свою скрытую нежность души и потребность сердечной любви перенес на эту детвору, особенно на
девочек. Сам он был когда-то женат, но так давно, что даже позабыл об этом. Еще до войны жена сбежала от него
с проезжим актером, пленясь его бархатной курткой и кружевными манжетами. Генерал
посылал ей пенсию вплоть до самой ее смерти, но в дом к себе не пустил, несмотря на сцены раскаяния и слезные письма. Детей у них не было.
С этого вечера мы часто сиживали в предбаннике. Людмила, к моему удовольствию, скоро отказалась читать «Камчадалку». Я не мог ответить ей, о чем
идет речь в этой бесконечной книге, — бесконечной потому, что за второй частью,
с которой мы начали чтение, явилась третья; и
девочка говорила мне, что есть четвертая.
Будь лето, я уговорил бы бабушку
пойти по миру, как она ходила, будучи
девочкой. Можно бы и Людмилу взять
с собой, — я бы возил ее в тележке…
Прасковья Ивановна была очень довольна, бабушке ее стало сейчас лучше, угодник майор привез ей из Москвы много игрушек и разных гостинцев, гостил у Бактеевой в доме безвыездно, рассыпался перед ней мелким бесом и скоро так привязал к себе
девочку, что когда бабушка объявила ей, что он хочет на ней жениться, то она очень обрадовалась и, как совершенное дитя, начала бегать и прыгать по всему дому, объявляя каждому встречному, что «она
идет замуж за Михаила Максимовича, что как будет ей весело, что сколько получит она подарков, что она будет
с утра до вечера кататься
с ним на его чудесных рысаках, качаться на самых высоких качелях, петь песни или играть в куклы, не маленькие, а большие, которые сами умеют ходить и кланяться…» Вот в каком состоянии находилась голова бедной невесты.
Страшное слово «мачеха», давно сделавшееся прилагательным именем для выражения жестокости,
шло как нельзя лучше к Александре Петровне; но Сонечку нельзя было легко вырвать из сердца отца;
девочка была неуступчивого нрава,
с ней надо было бороться, и оттого злоба мачехи достигла крайних пределов; она поклялась, что дерзкая тринадцатилетняя девчонка, кумир отца и целого города, будет жить в девичьей, ходить в выбойчатом платье и выносить нечистоту из-под ее детей…
Девочки сидели в кресле, молча, прижавшись друг к другу, как зверки, которым холодно, а он все ходил по комнатам и
с нетерпением посматривал на часы. В доме было тихо. Но вот уже в конце девятого часа кто-то позвонил. Петр
пошел отворять.
Няня
пошла наверх в спальню и, взглянув на больную, сунула ей в руки зажженную восковую свечу. Саша в ужасе суетилась и умоляла, сама не зная кого, сходить за папой, потом надела пальто и платок и выбежала на улицу. От прислуги она знала, что у отца есть еще другая жена и две
девочки,
с которыми он живет на Базарной. Она побежала влево от ворот, плача и боясь чужих людей, и скоро стала грузнуть в снегу и зябнуть.
Идет женщина в бледно-голубом платье, на ее черных волосах золотистый кружевной шарф, четко стучат высокие каблуки коричневых ботинок. Она ведет за руку маленькую кудрявую
девочку; размахивая правой рукой
с двумя цветками алой гвоздики в ней,
девочка качается на ходу, распевая...
Сдача была в конторке, но ключ лежал в комнате, и Лунёву не хотелось
пойти за ним. Когда
девочка ушла, Павел не возобновлял разговора. Стоя у прилавка, он хлопал себя по колену снятым
с головы картузом и смотрел на товарища, как бы ожидая от него чего-то. Но Лунёв, отвернувшись в сторону, тихо свистел сквозь зубы.
— Разве кому лучше, коли человек, раз согрешив, на всю жизнь останется в унижении?.. Девчонкой, когда вотчим ко мне
с пакостью приставал, я его тяпкой ударила… Потом — одолели меня…
девочку пьяной напоили…
девочка была… чистенькая… как яблочко, была твёрдая вся, румяная… Плакала над собой… жаль было красоты своей… Не хотела я, не хотела… А потом — вижу… всё равно! Нет поворота… Дай, думаю, хошь дороже
пойду. Возненавидела всех, воровала деньги, пьянствовала… До тебя —
с душой не целовала никого…
Дней через пять Дора снова вздумала
идти к Жервезе. Проходя мимо одной лавки, они накупили для детей фруктов, конфект, лент для старшей
девочки, кушак для самой молочной красавицы и вышли
с большим бумажным конвертом за город.
В будни я бываю занят
с раннего утра до вечера. А по праздникам, в хорошую погоду, я беру на руки свою крошечную племянницу (сестра ожидала мальчика, но родилась у нее
девочка) и
иду не спеша на кладбище. Там я стою или сижу и подолгу смотрю на дорогую мне могилу и говорю
девочке, что тут лежит ее мама.
Положим, у меня это случилось
с девочкой, но то ведь была
девочка, там я могла еще уступить:
девочка в свой род не
идет, она вырастет, замуж выйдет и своему дому только соседкой станет, а мальчики, сыновья…
Когда управляющий ушел, Елизавета Петровна
послала Марфушку купить разных разностей к обеду. Елене, впрочем, о получении денег она решилась не говорить лучше, потому что, бог знает, как еще глупая
девочка примет это; но зато по поводу другого обстоятельства она вознамерилась побеседовать
с ней серьезно.
Чем дольше
девочка училась там, чем дальше и дальше
шло ее воспитание, тем как-то суше и неприветливее становилась она к матери и почти
с гневом, который едва доставало у нее сил скрывать, относилась к образу ее жизни и вообще ко всем ее понятиям.
Однажды я вышел из кафе, когда не было еще семи часов, — я ожидал приятеля, чтобы
идти вместе в театр, но он не явился, прислав подозрительную записку, — известно, какого рода, — а один я не любил посещать театр. Итак, это дело расстроилось. Я спустился к нижней аллее и прошел ее всю, а когда хотел повернуть к городу, навстречу мне попался старик в летнем пальто, котелке,
с тросточкой, видимо, вышедший погулять, так как за его свободную руку держалась
девочка лет пяти.
— Я ничего не боюсь, — чуть слышно прошептала задняя
девочка и в ту же секунду тронулась
с места; черненькая тоже
пошла за нею, и обе рядышком они вступили в мои апартаменты, которые, впрочем, выглядывали очень уютно и даже комфортно, особенно со входа
с непогожего надворья. Впрочем, теперешний вид моего жилья очень много выигрывал оттого, что предупредительная Эрнестина Крестьяновна в одну минуту развела в камине самый яркий, трескучий огонек.
Вставая на рассвете, она спускалась в кухню и вместе
с кухаркой готовила закуску к чаю, бежала вверх кормить детей, потом поила чаем свёкра, мужа, деверей, снова кормила
девочек, потом шила, чинила бельё на всех, после обеда
шла с детями в сад и сидела там до вечернего чая. В сад заглядывали бойкие шпульницы, льстиво хвалили красоту
девочек, Наталья улыбалась, но не верила похвалам, — дети казались ей некрасивыми.
Дорн(один). Не знаю, быть может, я ничего не понимаю или сошел
с ума, но пьеса мне понравилась. В ней что-то есть. Когда эта
девочка говорила об одиночестве и потом, когда показались красные глаза дьявола, у меня от волнения дрожали руки. Свежо, наивно… Вот, кажется, он
идет. Мне хочется наговорить ему побольше приятного.
Бледный, как полотно, воротился я к месту нашего ночлега, рассказал происшествие, и мы
послали в Кротовку разведать об этом чудном событии; через полчаса привели к нам
девочку с ее матерью.