Неточные совпадения
И вот снится ему: они
идут с отцом по дороге
к кладбищу и проходят мимо кабака; он держит отца за руку и со страхом оглядывается на кабак.
— Посмотрите, все эти идущие, едущие, снующие взад и вперед, все эти живые, не полинявшие люди — все за меня!
Идите же
к ним, кузина, а не от них назад! Там жизнь… — Он опустил портьеру. — А здесь —
кладбище.
— Пойдемте, братец, отсюда: здесь пустотой пахнет, — сказала Марфенька, — как ей не страшно одной: я бы умерла! А она еще не любит, когда
к ней сюда придешь. Бесстрашная такая! Пожалуй, на
кладбище одна ночью
пойдет, вон туда: видите?
На этом гробе, на этом
кладбище разбрасывался во все стороны равноконечный греческий крест второго храма — храма распростертых рук, жизни, страданий, труда. Колоннада, ведущая
к нему, была украшена статуями ветхозаветных лиц. При входе стояли пророки. Они стояли вне храма, указывая путь, по которому им
идти не пришлось. Внутри этого храма были вся евангельская история и история апостольских деяний.
И для этого решился украсть месяц, в той надежде, что старый Чуб ленив и не легок на подъем,
к дьяку же от избы не так близко: дорога
шла по-за селом, мимо мельниц, мимо
кладбища, огибала овраг.
Она медленно
пошла дальше мимо них
к ограде
кладбища, искоса поглядывая направо и назад.
Я
пошел тихо и часто оглядывался, ожидая, что Валек меня догонит; однако я успел взойти на гору и подошел
к часовне, а его все не было. Я остановился в недоумении: передо мной было только
кладбище, пустынное и тихое, без малейших признаков обитаемости, только воробьи чирикали на свободе, да густые кусты черемухи, жимолости и сирени, прижимаясь
к южной стене часовни, о чем-то тихо шептались густо разросшеюся темной листвой.
А за
кладбищем дымились кирпичные заводы. Густой, черный дым большими клубами
шел из-под длинных камышовых крыш, приплюснутых
к земле, и лениво поднимался вверх. Небо над заводами и
кладбищем было смугло, и большие тени от клубов дыма ползли по полю и через дорогу. В дыму около крыш двигались люди и лошади, покрытые красной пылью…
— Недавно он женился на единственной подруге той девушки, его ученице; это они
идут на
кладбище,
к той, — они каждое воскресенье ходят туда, положить цветы на могилу ее.
Иногда у могилы я застаю Анюту Благово. Мы здороваемся и стоим молча или говорим о Клеопатре, об ее девочке, о том, как грустно жить на этом свете. Потом, выйдя из
кладбища, мы
идем молча, и она замедляет шаг — нарочно, чтобы подольше
идти со мной рядом. Девочка, радостная, счастливая, жмурясь от яркого дневного света, смеясь, протягивает
к ней ручки, и мы останавливаемся и вместе ласкаем эту милую девочку.
— Не вытерпела, как ни храбрилась! — произнес Миклаков, откидывая газету в сторону и утирая небольшую слезинку, появившуюся на глазу его, и, обыкновенно не бывая ни на одних похоронах, на похороны
к Елене он
пошел и даже отправился провожать гроб ее до
кладбища пешком.
На ходу-то, думаю, не так заметно, что
к могиле
идёшь, — пестро всё, мелькает и как будто в сторону манит от
кладбища.
Пропели вопленницы плачи, раздала Никитишна нищей братии «задушевные поминки» [Милостыня, раздаваемая по рукам на
кладбище или у ворот дома, где справляют поминки.], и стали с
кладбища расходиться. Долго стоял Патап Максимыч над дочерней могилой, грустно качая головой, не слыша и не видя подходивших
к нему.
Пошел домой из последних. Один, одаль других, не надевая шапки и грустно поникнув серебристой головою,
шел он тихими стопами.
Кончились простины. Из дома вынесли гроб на холстах и, поставив на черный «одёр» [Носилки, на которых носят покойников. За Волгой, особенно между старообрядцами, носить покойников до
кладбища на холстах или же возить на лошадях почитается грехом.], понесли на плечах. До
кладбища было версты две, несли переменяясь, но Никифор как стал
к племяннице под правое плечо, так и
шел до могилы, никому не уступая места.
Опомнился, когда народ с
кладбища пошел, последним в деревню приехал, отдал
кóней работнику, ушел в подклет и заперся в боковуше… Доносились до него и говор поминальщиков и причитанья вопленниц, но был он ровно в чаду, сообразить ничего не мог.
Дорога
к кладбищу шла по длинной прямой улице, слегка поднимавшейся вверх, и в конце ее белела арка кладбищенских ворот, похожая на черный, вечно открытый рот, окаймленный блестящими зубами.
И Васёнку схоронили, а на Аграфену не сердились, и даже, когда подходил Васёнке девятый день, Аграфене велели выдать полпуда муки на блины и приказали дать ей лошадь, чтобы она могла поехать с сыном своим, девятилетним Егоркою, на
кладбище; но Аграфена муку взяла и отнесла ее на деревню
к сестре, а на лошади не поехала, а
пошла с Егоркою пешком, хотя день был прескверный: холод и метель.
Пошли. По дороге Печерников останавливал встречных студентов, знакомых и незнакомых, вполголоса сообщал, что сейчас на Волновом
кладбище будет панихида по Добролюбове, и предлагал
пойти на панихиду. Одни, взглянув испуганно, шарахались прочь. Другие поворачивали
к Волкову
кладбищу.
На
кладбище была отслужена лития. Теща, жена и свояченица, покорные обычаю, много плакали. Когда гроб опускали в могилу, жена даже крикнула: «Пустите меня
к нему!», но в могилу за мужем не
пошла, вероятно, вспомнив о пенсии. Дождавшись, когда всё утихло, Запойкин выступил вперед, обвел всех глазами и начал...
Похоронное шествие спускалось
к Большой Дмитровке. Пролетка Палтусова через Тверскую и Воскресенские ворота была уже на Никольской, когда певчие поравнялись только с углом Столешникова переулка. Минут через пятьдесят он подъезжал
к кладбищу; шествие близилось
к ограде. На снимание, заколачивание и спуск гроба
пошло немало времени. Погода немного прояснилась. Стало холоднее, изморось уже больше не падала.
Последняя твердой, уверенной поступью
пошла по направлению
к кладбищу, крепко держа за руку своего отца.
С
кладбища уже почти все вынесли чувство сожаления
к несчастной вдове и осуждение легкомыслию покойного. Иные
шли даже и далее обвинения в легкомыслии. Ирена Станиславовна убивалась недаром.
— Что ж,
иди, понаведайся; только
к вечеру на
кладбище приходи; дело есть…
Тения их поблагодарила, а разбойники взяли из-под корня старого дерева по большой светящей гнилушке и
пошли через темную чащу и привели Тению на
кладбище к тому месту, где в темном рве, среди каменной осыпи, была не то человеческая могила, не то дождевой просос или рытвина, а когда разбойники стали водить над поверхностью его светящеюся гнилушкой, то и они, и Тения стали различать что-то едва заметное и не имеющее ни формы, ни вида, но страшное.
Тения быстро
пошла за городские ворота
к оливковой роще, с намерением отыскать на
кладбище, в песчаной долине, одну могилу, из которой торчал наружу провещательный череп, и вопросить: как он ей скажет — она так и поступит.
Возвращаясь с
кладбища,
пошел я
к острогу. Рабочие выспались и косно брались за работу. В яме с известкой два парня без толку болтали веселками, работа не спорилась, известка сваривалась в комья.
К неумелым подошел крепкий, коренастый, невысокого роста старик. Хоть и стояли июльские жары, на нем была надета поношенная, крытая синей крашениной шубенка, а на голове меховой малахай.