Неточные совпадения
В день приезда Гарибальди в Лондон я его не видал, а видел море народа,
реки народа, запруженные им улицы в несколько верст, наводненные площади, везде, где был карниз, балкон, окно, выступили люди, и все это ждало в иных местах шесть часов… Гарибальди приехал в половине третьего на станцию Нейн-Эльмс и только в половине девятого
подъехал к Стаффорд Гаузу, у подъезда которого ждал его дюк Сутерланд с женой.
…Когда мы
подъехали к Казани, Волга была во всем блеске весеннего разлива; целую станцию от Услона до Казани надобно было плыть на дощанике,
река разливалась верст на пятнадцать или больше. День был ненастный. Перевоз остановился, множество телег и всяких повозок ждали на берегу.
Текучей воды было мало. Только одна
река Перла, да и та неважная, и еще две речонки: Юла и Вопля. [Само собой разумеется, названия эти вымышленные.] Последние еле-еле брели среди топких болот, по местам образуя стоячие бочаги, а по местам и совсем пропадая под густой пеленой водяной заросли. Там и сям виднелись небольшие озерки, в которых водилась немудреная рыбешка, но
к которым в летнее время невозможно было ни
подъехать, ни подойти.
Когда
подъедешь, бывало,
к болоту или весеннему разливу около
реки, то совершенно потеряешься: по краям стоят, ходят и бегают различные породы куликов и куличков.
Потом начнешь встречать их изредка, также вместе с другой дичью, по грязным берегам прудов, весенних луж и разлившихся
рек, но
подъехать к ним в меру ружейного выстрела бывает очень трудно; во-первых, потому, что они сторожки, а во-вторых, потому, что другая мелкая дичь взлетывая беспрестанно от вашего приближенья, пугает и увлекает своим примером кроншнепов; подкрасться же из-за чего-нибудь или даже подползти — невозможно потому, что места почти всегда бывают открытые и гладкие.
Надобно отыскивать благоприятную местность, из-за которой было бы подкрасться
к ним поближе. Местность эта может быть: лес, кусты, пригорок, овраг, высокий берег
реки, нескошенный камыш на прудах и озерах. Нечего и говорить, что стрелять надобно самою крупною дробью, безымянной, даже не худо иметь в запасе несколько картечных зарядов, чтоб пустить в стаю гусей,
к которой ни подойти, ни
подъехать, ни подкрасться в меру нет возможности.
При блеске как будто пылающей зари
подъехали мы
к первому мосту через Ик; вся урема и особенно
река точно дымилась.
Подъезжая к ней, мы опять попали в урему, то есть в пойменное место, поросшее редкими кустами и деревьями, избитое множеством средних и маленьких озер, уже обраставших зелеными камышами: это была пойма той же
реки Белой, протекавшей в версте от Сергеевки и заливавшей весною эту низменную полосу земли.
Но вот лес начинает мельчать; впереди сквозь редкие насаждения деревьев белеет свет, возвещающий поляну,
реку или деревню. Вот лес уже кончился, и перед вами речонка, через которую вы когда-то переезжали летом вброд. Но теперь вы ее не узнаете; перед вами целое море воды, потопившей собою и луга и лес верст на семь. Вы
подъезжаете к спуску, около которого должен стоять дощаник, но его нет.
Крутогорск расположен очень живописно; когда вы
подъезжаете к нему летним вечером, со стороны
реки, и глазам вашим издалека откроется брошенный на крутом берегу городской сад, присутственные места и эта прекрасная группа церквей, которая господствует над всею окрестностью, — вы не оторвете глаз от этой картины.
Вот в один из таких дней Гордей Евстратыч с Михалком
подъезжали верхами
к Полдневской, но, не доезжая деревни, они взяли влево и лесистым увалом, по какой-то безыменной тропинке, начали подниматься вверх по
реке.
Скрытая за стеною в глубине двора жизнь «Фелицатина раишка» была недоступна наблюдениям заречных людей. Летом горожане являлись с
реки,
подъезжая в лодках
к парку или крадучись берегом по кустам, зимою они проезжали слободской улицей, кутаясь в башлыках или скрывая лица воротниками шуб.
Шаги на той стороне стихли, но, когда мы
подъехали к броду, на темной
реке послышалось шлепанье и появились какие-то силуэты. Через несколько минут
к нам приблизился всадник, ведя в поводу серую лошадь. Когда он
подъехал вплотную, я с удивлением узнал Степана.
Когда я на почтовой тройке
подъехал к перевозу, уже вечерело. Свежий, резкий ветер рябил поверхность широкой
реки и плескал в обрывистый берег крутым прибоем. Заслышав еще издали почтовый колокольчик, перевозчики остановили «плашкот» и дождались нас. Затормозили колеса, спустили телегу, отвязали «чалки». Волны ударили в дощатые бока плашкота, рулевой круто повернул колесо, и берег стал тихо удаляться от нас, точно отбрасываемый ударявшею в него зыбью.
Подъезжал Сухман
к мать Непре-реке,
Из-под кустиков в Одихмантьича
Три татарчонка стрелки пустили
Во его бока, в тело белое.
Александра Ивановна, выезжая из города, бросила взгляд налево, на последний домик над речкой, и, увидав в одном из его окон полуседую голову Катерины Астафьевны, ласково кивнула ей и,
подъехав к самой
реке, остановила лошадь.
Гулять по парку было еще сыро. Вниз,
к реке, она не решалась спускаться одна. Вот после обеда, когда ее старшая тетка ляжет отдохнуть, она пойдет
к реке, если
подъедет Николай Никанорыч
к обеду.
Когда карета была подана, пришедшую немного в себя Зою Александровну, видимо не понимавшую еще ясно совершающегося вокруг нее, одели, усадили в карету и повезли на набережную
реки Фонтанки по адресу, переданному Александрой Яковлевной своему выездному лакею. Лишь
подъезжая к дому княгиня пришла в себя.
Подъехали оба экипажа
к берегу
реки.
Лета от сотворения мира семь тысяч семьдесят третьего, от Рождества же Христова 1565 года, в самый день Крещения, 6 января,
к высоким дубовым воротам обширных хором князя Василия Прозоровского, находившихся невдалеке от Кремля, на самом берегу Москвы-реки,
подъехали сани-пошевни, украшенные вычурной резьбой, покрытые дорогими коврами и запряженные шестеркою лошадей.
Как скоро отряд начал
подъезжать к Шварцбаху, означенному полосою сгущенного дыма, Мурзенко махнул своей пятисотне и бросился с нею вплавь через
реку.
Лишь только
подъехали они
к Кучкову валу, идущему от Сретенского монастыря по Москву-реку, на
реке, за Великой улицей (набережной, в стороне Кремля), поднялся дымный столб, все гуще и гуще, так что новые струи дыма образовали исполинскую витую колонну, с украшениями небывалого ордена, подпиравшую небо.
Подъехав к широкой
реке Вилии, он остановился подле польского уланского полка, стоявшего на берегу.
Ему казалось, что они плывут по
реке, берега которой составляют светящиеся линии фонарей, таких близких друг
к другу, словно бусы на одной нитке, но, когда они
подъезжали ближе, бусы рассыпались, образуя большие темные промежутки, сзади сливаясь в такую же светящуюся линию.
Они
подъехали к разлившейся
реке, которую им надо было переезжать на пароме. Пока устанавливали коляску и лошадей, они прошли на паром.